Переворот

— Последствия? Какие?

— Трое этой ночью покончат с собой. Это неизбежно.

— И вы так спокойно говорите об этом? Неужели нельзя что-то сделать?

— За годы моей службы я убедился в том, что человеческую суть почти невозможно изменить. А любые попытки оборачиваются куда более серьёзными последствиями. Так что да, я могу спокойно говорить о подобных вещах без тени сомнений или сожалений. Я понимаю ваше беспокойство, но Система — всего лишь инструмент. Инструмент в руках человека. Вы либо следуете ей, либо поступаете по-своему. Разве мы вправе лишать человека выбора?

Этот спонтанный разговор заставил мужчину задуматься. Гость поблагодарил Администратора за откровенность и, не сказав больше ни слова, ушёл прочь.

***

Ларгус, придя домой, почти машинально обнял жену и дочку. В его глазах не было больше жизни. И глядя на родных, человек видел лишь отголоски того, что ему так дорого. Ему больно было потерять всё то, ради чего он столько времени жил. И даже находясь в семье, Ларгус чувствовал, что один в мире. В мире, из которого теперь нельзя было даже уйти по-своему из-за слов Управляющего.

Жена была уже в курсе событий и понимающе обнимала своего мужчину. Но теперь для него прикосновения были холодны. Он где-то там умом понимал, что неправильно себя ведёт. Что надо включиться в жизнь и продолжать свой путь. Но это было сложно. Женщина Ларгуса была мудра. Она предложила мужу остаться одному в квартире и всё переосмыслить, пока сама временно поживёт у своей мамы. Бывший глава помог собраться, обнял дочку, поцеловал жену и попрощался в дверях. Сказав, что всё между ними в порядке, супруга проинструктировала насчёт еды и выхода на связь.

Ларгус, оставшись наедине с собой, напился. Какое-то время он просто лежал на полу. Встав и добравшись до ванны, мужчина начал всё там громить и кричать. Удар за ударом обрушивались на зеркало, разлетевшееся вдребезги. На удачу человека, тот ничего себе не порезал, а вот пару косточек сместил в кулаке, словно выпустил всю накопленную годами ярость. Не замечая боли и мелких ссадин на пятках от упавших осколков, потерянный и подавленный мужчина погрузился в ванну и принялся наполнять её прохладной, почти холодной водой.

Вихрь мыслей окутывал голову. Внутри всё кипело. Злость бурлила и вырывалась наружу. Но не в сторону Управляющего. Претензии были скорее к миру, что так несправедливо обошёлся с примерным семьянином и защитником правды.

Не в силах больше сдерживать эмоции, Ларгус начал рыдать и завывать.

***

Весь следующий день ничего не происходило. Только тишина, самоуничижение и много сна. Так было и на следующий день. А после взгляд Ларгуса упал на планшет. Взяв его в руки, человеку захотелось навестить того, у которого почти получилось убить демонессу. Но зачем навещать этого бунтаря? Тот и сам не понимал. Эту мысль Ларгус отложил на потом, переведя своё внимание на ленту последних новостей с того самого дня, когда Орден перестал существовать.

А вот и демонесса, вокруг которой столпились улыбающиеся люди. Они задают девушке личные и неудобные вопросы, отчего та, смущаясь, смотрит в сторону Виктора, и с его согласия отвечает людям. Ларгус пытался разглядеть в краснокожей что-то враждебное, но девушка выглядела и вправду очень милой — прям ангел, а не существо из ада.

Некогда самые преданные сотрудники Ордена делятся впечатлениями после нескольких дней новой жизни под крылом Системы. Кто-то даже успел найти свою любовь благодаря алгоритмам машины. "Может, всё не так уж и плохо? Ну, ошибся, да. А кто виноват? А я пробовал не противостоять, а найти ответы напрямую?" — задавался вопросами мужчина. Ларгус осознал, что его тактика жизни проявлялась не столько из смелости, сколько из страха нового, из-за опасений оков и потери свободы воли. Но что-то никто из поклонников Системы в наручниках не ходит. Даже сама шпионка гуляет свободно по базе. И пламенная девица, видимо, обычным гражданам понравилась.

Тяжело бороться с собственным эгоизмом и гордыней. Кому хочется признавать такие крупные провалы? Вспоминая все мудрые слова, услышанные за жизнь, мужчина пытался настроиться на позитив. А как там дочка и жена? До Ларгуса дошло, что за эти дни он даже не поинтересовался ими. Набравшись смелости, он первым делом решил позвонить тёще. Та по видеосвязи смотрела на него без упрёков, и понимала всю тяжесть зятя. Обменявшись несколькими словами, женщина пригласила бывшего главу к себе.

Тот быстренько собрался и отправился к родным. Несколько мгновений, и вот человек крепко обнимает свою жену у порога дома. Поблагодарив её за любовь и терпение, Ларгус заплакал, впервые показав своей супруге слёзы. Мужчина попросил прощения за свою слабость, но девушка лишь улыбнулась и сказала, что наоборот видит силу. Оба зашли в дом, подбежала дочка. Эти объятия были дороже всего на свете — маленькие счастливые глаза переполнялись радостью при виде папы. А тот настолько ожил, что вновь позволил себе проплакаться. И снова объятия — уже с тёщей. Вдоволь пообщавшись с женским полом, Ларгус поздоровался с тестем и отошёл с ним в сторону, чтобы начать мужской разговор.

— У меня для тебя есть подарок, — старик протягивает футляр. — Открой его.

Тот делает, как попросили:

— Но здесь ничего нет.

— Думаешь?

Мужчина пытался найти скрытое дно или скрытые символы, но вопросов становилось только больше.

— Извините, но я не понимаю.

Старик мило улыбался, но не стал мучить юного, по своим меркам, человека.

— Скажи мне, что с тобой станет, если ты лишишься моих девочек? Что будет, если я вдруг заявлю тебе, чтобы ты больше никогда не приближался к моей дочери и внучке?

Вопрос совсем не понравился Ларгусу. Но тон старика был слишком доброжелателен. Потому вопрос скорее всего нёс чисто философский характер.

— Мне бы не хотелось думать об этом, господин Штайнер.

— И всё же. Представь, что у тебя больше нет возможности связаться с нами. Всё, мы пропали за этой червоточиной или как её там — разломом?

— Ну… я буду потерян, мне будет неприятно. И я… я понятия не имею, как буду жить без своей Беатрис и Энни.

— Допустим. Но представь себе, что спустя время ты идёшь по улице и видишь, как девушка попала в беду. Она застряла в горящем доме, и только ты можешь ей помочь, потому что находишься ближе всех. Ты пройдёшь мимо? Давай только без уловок, отвечай честно.

— Конечно, я спасу её, — ответил мужчина, едва дослушав конец вопроса.

— Предположим, эта девушка оказалась не менее прекрасной, чем моя дочь. Может, даже её копия или сестра. Что тогда? Ты всё ещё будешь думать, что жизнь с тобой жестока? Что у тебя ничего нет? Станешь ли ты жалеть себя в этом случае.

— Конечно, не стану.

Старик глубоко вздохнул, глядя куда-то вдаль, и продолжил:

— Знаешь, когда-то мой мир тоже был сломлен. Была поддержка со стороны, но в конечном итоге спас себя только я сам. Ты просто должен понять сейчас, если ещё не понял. Что каким бы жесток не был мир вокруг, имеет значение только то, что ты чувствуешь. И чувства эти выбираешь ты сам. Ты и только ты творец своего внутреннего мира. И покуда в нём будет спокойно, никакие внешние обстоятельства не способны будут сломить твой дух. Я бы ещё пригрозил тебе, но думаю, в твоём случае это будет лишним.

Старик посмотрел на шкатулку в руках Ларгуса, поднял на него глаза и продолжил смотреть вдаль, ожидая, когда зять озвучит свои мысли.

— Я, кажется, понял. Шкатулка символизирует меня самого, мою защиту. И только мне решать, что хранить в ней, и что является для меня самым ценным. И какими бы не были внешние обстоятельства, нужно беречь шкатулку, то есть, самого себя, чтобы беречь что-то по-настоящему ценное.

— Да вы, господин, Ларгус, философ. Ты прав, сынок. Ты и есть то ценное, что остаётся с тобой до конца жизни. Спаси себя — спасёшь тысячи. Одна из моих любимых фраз. Раньше я находил её эгоистичной. Пока до меня не дошёл её истинный смысл. Вот ты всё это время пытался спасти других. И к чему это привело? Люди в этом даже не нуждались. И как заявил Управляющий, вы сделали только хуже.