Переворот

— Я тебя понял. Для начала скажи, кто из наших вызвался хоть раз на подобные допросы?

— А, и ты решил взять эту ношу на себя?

— Отчасти. Мне действительно нравится мой кинжал, нравится ощущать, как он режет чью-то плоть. Можешь считать что угодно, но я при этом не считаю себя психом, маньяком или кем-то ещё. Я прекрасно понимаю, что тот, кто напротив меня, попал в эту ситуацию не просто так. Ты скажешь, что в моих силах что-то изменить. Но я в это не верю.

Виктор видел противоречия в словах товарища.

— Ты сейчас сам сказал, что чувствуешь удовольствие от резни. Так чего ты мне хочешь доказать?

— Я? Доказать? Мне все равно, что ты думаешь, Виктор. Но ты переиначиваешь смысл мною сказанного.

— Я просто говорю твоими же словами.

— Нет, ты вырываешь их из контекста и утрируешь. Я сказал, что мне нравится резать плоть. Но ключевым фактором является то, кому эта плоть принадлежит. Думаешь, я позволю себе резать ребёнка или ещё какого-нибудь немощного?

— А разве нет? Ты ведь это уже делал.

— Что-о? — Зурис настолько возмутился, что встал с места. — Ну-ка, ну-ка, может, я чего про себя не знаю?

— Миссия с заброшкой. Ты и твои люди заняли позиции на холме, я со своими спустились к огромному валуну. На нас нападает дрон и начинается суета. Из заброшки выбегают дети, слышатся выстрелы. Отряд Серого окружает людей и загоняет всех обратно, попутно сбивая предательские дроны. Мы все понимаем, что в живых остался только один явный бунтарь. Но ты хватаешь первого попавшегося пацана и идёшь в другую комнату. Слышатся крики. Мне продолжать?

Но реакция Зуриса была странной. Он начал судорожно смеяться и материться.

— Ахаххах, су-у-ука. Да-а-а. Забавно получилось, конечно. Именно так, как я и хотел. Даже слишком хорошо. У него был чип, понял? И этот малец сам попросил меня его вытащить из под кожи. Но мы с ним договорились о том, что я его якобы пытал, чтоб другие пленные всё рассказали.

Виктор замолчал и недоумевал.

— Бл_ть, Зурис, но почему ты никому не сказал об этом потом? Тебя и до этого не особо любили, но с того момента тебя стали считать наглухо отбитым. Зачем оно тебе?

— Не нужна мне ваша любовь. Всё, что связано с любовью, обречено на душевные муки и вечные страдания.

— Скажи это Эльзе.

Теперь замолчал маньяк.

— Что? Не вяжется что-то, да? Может, пора меняться и менять мир вокруг себя?

— Может, и пора, — усаживается тот обратно в лёгкое кресло.

Сделав несколько глотков, островолосый продолжил.

— Да, я знаю, что сам себе противоречу. Я просто не думал, что кого-нибудь найду себе. А она всё время была рядом. Сначала в отделе аналитики, потом и в штаб перебралась. Классная девка, целеустремлённая. Но почему-то я считал себя недостойным её. Уж слишком хороша была. Да и сейчас. И если бы ни беда с Крисом…

Выдержав паузу, Виктор подметил:

— Тебе и Крис бы не помешал, если бы ты сам себя не загнал в образ убийцы. Конечно, все мы не без греха, но ведь ты это, в общем, сам знаешь.

— Знаю.

— Это из-за отца?

— Отчасти. Для вас всех он герой, защитник стены. Но отец из него хреновый. Или нет. Не знаю. Всё-таки я один из лучших. У меня прекрасные боевые навыки, прохожу любые вылазки почти без царапины. Но… но это скорее отсутствие женского влияния. Наша мать, в смысле, моя мать неизвестно где. По словам отца, она всегда была слаба на передок, а то, что я родился — чудо. Потому что она хотела сделать аборт. Отец даже не уверен, что я его сын. Не верил, до тех пор, пока мы не сдали тест и не проверили через Систему, когда появилась такая возможность.

Голос человека становился всё тише и грустнее.

— Предугадывая твои вопросы, скажу, что я разыскал однажды свою мать. Я подошёл к ней, начал разговор, но в ответ услышал только "проваливай". Её не волновало, что я её сын. Абсолютное равнодушие.

Все эти слухи обо мне отчасти правда. Но я никогда не любил пытать. Я просто умею это делать. И в моменты пыток я вспоминаю всё то равнодушие, что было по отношению ко мне.

Виктору больше нечего было сказать. Мужчины допили свои напитки и глядели в яркое пламя. Пока к ним не подошла Эльза и не обняла Зуриса. Поцеловав его, она спросила:

— Не хочешь домой?

— Вы с Джаари уже наболтались?

— Да, забавная история у них сегодня произошла.

— Знаю.

— Так что там? — начинает гладить.

— Да, сейчас вызову капсулу и поедем.

— Давай торт по дороге возьмём? Мне теперь тоже захотелось.

— Такой же?

— Не, любой.

— Тогда закажу сразу к дому, чтоб время сэкономить.

— Хорошо.

В дверях все начали прощаться, и Виктор крепко сжал руку мужчины.

— Спасибо тебе за разговор, прям с новой стороны открываешь.

— Тебе спасибо, командор. Есть теперь, над чем серьёзно задуматься. Между нами.

— Понял. До встречи.

Девушки в диалог не влезали.

По дороге домой Эльза спрашивала мужчину об их разговоре с Виктором, но Зурис сказал, что это был мужской разговор, и лучше Эльзе о нём не знать. По крайней мере, пока. Островолосый полагал, что нравится даме за счёт того самого образа убийцы. И потому не спешил открываться любимой с другой стороны.

Сегодня был день открытий. Лари и Малрой познали всю прелесть сияния Джаари. Если красота и спасёт мир, то явно красота этой девушки — думали парни.

Зурису не нравилось, что ему пришлось раскрыть часть своего внутреннего мира командору. Он чувствовал себя каким-то уязвимым. Но с другой стороны стало проще и легче общаться.

Виктор тоже задумался о своём предвзятом отношении к солдату.

Эльза устала за день, и крепко уснула без всяких мыслей в обнимку с мужчиной. Джаари просто была рада насыщенному дню. Но сегодня она не спала. Девушке захотелось посидеть на природе, глядя на чёрное небо. Она так и сидела в тишине несколько часов, и лишь редкий шелест листьев напоминал о реальности вокруг.

Внезапно рогатая услышала знакомый мужской демонический голос:

— Джаари…

Глава 21. Сыщики

Виктор проснулся как обычно рано. Попытавшись нащупать свою любимую в кровати, он её не обнаружил. "В саду гуляет, что ли?" — подумал командор. Но и там он никого не нашёл. Оставив сообщение на планшете жены ("Напиши мне, как увидишь"), Виктор отправился на работу.

Время близилось к обеду, но никакого ответа так и не поступило.