Переворот

— Ну вот, опять ты впадаешь в обскурантизм. Идеи базируются на основах. Пища, кров, одежда, медицина, транспорт и все остальное. У всех одни и те же потребности, но девяносто процентов мировых богатств находятся в руках десяти процентов населения мира. Революция должна произойти.

— Движения должны зародиться. Маркс был прав: мир — это машина, но он считал, что некоторые ее части, которые он назвал, движутся, а все остальное стоит. Я вижу сейчас в мире два основных перемещения. Происходит протекание вниз евроамериканского потребительства. И происходят поиски пути наверх со стороны плохо различимых обездоленных. Но есть и третий поток, объединяющий эти оба. Когда бедняк тянется вверх, земля уходит из-под ног, и он попадает в расширяющуюся бедность; большинство человечества разделено на одни и те же константы в этом уставшем перенаселенном мире. — Он отхлебнул пива, пузырьки на поверхности кое о чем напомнили ему. — В детстве жирафы, слоны, львы были знакомыми мне богами — они приходили поиграть на горизонте нашего мира. Скоро самым крупным животным останется человек. Тогда будут лишь тараканы, крысы и люди. Так что эти потуги экономики похожи на протянутые руки людей на плоту, которых Жерико изобразил на своей картине «Плот Медузы», — эти руки никогда ничего не схватят, потому что плот тонет. Твой коммунизм провалился. В промышленно развитых странах Западной Европы, где, по рассуждениям Маркса, должно было произойти восстание, чиновники коммунистической партии ходят в костюмах с жилетами и стремятся пролезть вперед, чтобы получить, как вы, американцы, говорите, свою долю пирога.

Ее молчание, когда она, казалось, сосредоточила все внимание на его губах, придало ему смелости продолжить беседу в стиле, мнилось ему, Достоевского.

— Возраст любой революции — пять лет. После этого срока ее участники либо разбредаются, напуганные провалом, либо, преуспев, становятся истеблишментом, обычно более тираническим, чем тот, который они сбросили. Нам, африканцам, нравится де Голль. Он напоминает нам жирафа, богов, которые больше не посещают нас. Он совершит революцию — не снизу, а сверху, дайте ему пять лет. Алжир получит свою независимость, и вместе с ним — поскольку французы обладают империей и следуют в своих поступках абсолютной логике — получат независимость все обширные, но менее значительные территории французской Западной Африки, даже моя пустая, нелюбимая страна Нуар. Вот как творится история — скачками, в приступах нетерпения. Затем де Голля отбросят, как было с Робеспьером, или он станет брюзжащим стариком, проигрывающим споры в парламенте. Не важно. К тому времени я уже вернусь к себе. Au revoir, les Etats Unis! [41] Прощай, Эсмеральда!

41

Прощайте, Соединенные Штаты! ( фр.)

У будущего Эллелу порой появлялось странное чувство, когда он разговаривал с американцами, черными или белыми: их лица представлялись ему блоками чужого языка, они жили в реальности, в скосе мышления, столь далеких от тех, в которых существовал он, что от усилий, каких ему стоило быть понятым, у него кружилась голова. Серьезное серое лицо Эсмеральды с томной сексуальностью двигающихся закругленных челюстей казалось ему через стол бездной или колодцем, в который он глядел и в глубине которого отражалась, колеблясь, его голова.

Эсмеральда сказала:

— Тебе надо это написать и послать в «Журнал неразвитой политической мысли».

Журнал этот по-настоящему назывался «Политическая мысль в слаборазвитых странах», и его выпускала группа предполагаемых либералов и недовольных экспатриантов в соседнем среднезападном штате, который тоже похож на рукавицу. Хаким последовал ее совету и в период между семестрами написал за несколько долгих, подкрепленных кофеином ночей небольшую серию статеек, которые — не подозревая о том, что это спровоцирует, — упомянул шестнадцать лет спустя незадачливый Гиббс. Хаким считал их третьим достижением в своей студенческой карьере. Вторым достижением было его почти избрание (не хватило четырех голосов, и он подозревал, что это были четыре его черных друга) организатором здорового досуга в кампусе. Первым его достижением было то, что он соблазнил Кэнди.

— Ты в самом деле хочешь взять эту сучку с собой? — спросила Эсмеральда.

Он покрутил пустой стакан из-под пива, размышляя, не выпить ли еще.

— Я об этом не думал.

— Желаю тебе, черный мальчик, потерять ее. Эти белые курочки любят задавать тон. Брось их любить, и они тут же закричат «насильник».

— Моя родина покажется Кэндейс нищей страной.

Балюстрада лестницы в ее доме, удушающий комфорт гостиной ее отца пронеслись в его мозгу, пока он раздумывал, обнажив нижние зубы и чувствуя на своих губах ненормально пристальный взгляд Эсмеральды. Под ее взглядом у него немел рот.

— Такая, как она, упрямая, избалованная женщина считает, что может растопить Северный полюс, если туда попадет. В этом слабость правящего класса: они не способны воспринимать неблагоприятную информацию. А как ты относишься к Крейвену?

Он перевернул маленькую картонную подставку на ту сторону, где не было рекламы.

— Не наилучшим образом. По-моему, между ними были нежные отношения.

— Можешь смело на это ставить. Она готова лечь под кого угодно, если это не парень ее возраста и ее имущественного положения. Такова еереволюция. Скверная она баба, Счастливчик. Жесткая и холодная. В чемее магия? Ты всюду с этой девчонкой с тех пор, как ступил на свободную землю.

Он вспомнил Кэнди, ее румяные щеки, красный вязаный шарф на голове, нервную, быстро мелькающую улыбку и то, как, направляясь к ней по диагонально проложенной дорожке или стоя на холоде рядом с ней, он обретал невесомость и словно вырастал. Он сказал Эсмеральде:

— Это все равно как есть снег. — Но даже и это показалось ему излишним признанием, предательством. И он рассердился на свою собеседницу за допрос. — С какой стати, приехав в эту страну, я должен спать с черной женщиной? — взорвался он. — В моей стране других женщин, кроме черных, нет. — И все тем же глухим от гнева голосом спросил: — Выпьем еще по пиву?

— Пиво будем пить в КМК, — покорно пробормотала Эсмеральда.

Клуб молодых коммунистов снимал две комнаты в асбестовом многоквартирном доме в закоулках Фрэнчайза за плату, которую как-то наскребали, несмотря на то что членов было мало. Эсмеральда в этот вечер — как и в большинство вечеров — могла рассчитывать на то, что там никого, кроме нее, не будет. Они шагали по заснеженным тротуарам — из сугробов торчали лишь верхушки счетчиков парковок, белые покровы заледенели, подцвеченные неоновыми вывесками и приглушенно освещенными витринами закрытых магазинов, на которых — даже на витринах ювелирных магазинов — в те безопасные дни не было решеток. В стороне от Торговой улицы тротуары были не везде расчищены, так что в некоторых местах, возле дома, где живет вдова или семья, опустившаяся ниже социальных норм, приходилось идти по блестящим сугробам узенькими тропинками, проложенными сапогами школьников. Кэнди на этот уик-энд уехала с родными кататься на лыжах в Лорентийские горы. Местонахождение КМК можно было установить только по инициалам. Никакого серпа и молота, никакой красной звезды. Пришлось застеклить разбитые окна. Эсмеральда включила отопление. Матрас на полу заменял кровать. Термин «ночлег на одну ночь» еще не вошел в обиход. Тело Эсмеральды, когда она легла голая на лишенный простыни матрас, было того же аспидно-черного цвета, что и ее лицо, ровного, мягкого, сероватого оттенка, растрогавшего его, как и ее узкие бедра и неразвитые груди, — казалось, сперма работорговца, попав в ее кровь, лишила блеска ее кожу и африканской веселой пышности тело. Поднявшись с постели, она словно растворилась, а не засветилась как свеча в темной комнате. Больше всего в этих американских играх Феликсу нравился не обмен слюной и жизненными соками, а то, что происходило после: ритуальная сигарета и посещение кухни, где стоя ищешь, что бы поесть, и видишь свой отыгравший орган, освещенный внезапным светом из холодильника с его полухромовым богатством в виде пивных банок, стаканчиков с йогуртом, мороженых овощей, пакетов с сыром и мясными нарезками и прочей упакованной в бутылки, обертки и капсулы еды. У молодых коммунистов, как в любом студенческом землячестве, имелся запас сладостей, крахмалов и всякой всячины. Хакиму, выросшему на орехах и кашах, эти поиски еды голышом — Эсмеральда приготовила себе сандвич с ореховым маслом и зефиром — напоминали родной дом, скрашивая неприятное воспоминание о трагическом совокуплении. Эсмеральда не дошла до оргазма, а ему мешал насладиться огромный красный плакат с изображением Ленина, с бородкой и в пенсне, глядевшего вверх с яростью ученого, который только что обнаружил свое имя перевранным в сноске. «Она даже не научила тебя трахаться», — сказала Эсмеральда, радуясь, что у нее появилась еще одна претензия к Кэнди, и огорчая любовника намеком на то, что их соитие в столь романтических условиях — всего лишь расширение пропагандистской кампании. И в какой-то мере это сработало: с тех пор он стал благосклоннее относиться к Марксу, поскольку Маркс, словно дедушка, которого не одурачить, по-доброму глядел сверху на ритмично вздымавшиеся ягодицы будущего Эллелу.

Настало время покинуть караван. Кремнистые проходы расширились, и массив стал спускаться к предгорьям Занджа, а еще через недели пути на северо-восток — к юго-западному углу Египта. Мы поблагодарили Сиди Мухтара, дав ему кошель с сотней лю в звонкой монете. Считая, что наши отношения хоть и долгие по времени, но эмоционально не такие близкие, как могли бы быть, я признался, что мы с моей красавицей невестой (столь же любящей, добавил я на плохом берберском, сколь и красивой) заглянули в один из ящиков, которые везет караван, и обнаружили в нем нечто неожиданное. Улыбнувшись так, что стала видна расщелина между его передними зубами и приподнялась бородавка величиной с жемчужину на его ноздре, наш водитель каравана пояснил, кому предназначаются конторские поставки: Ирану.

— Шахиншах, — сказал он, — желает провести модернизацию. Спеша это сделать, он покупает пишущие машинки в Западной Германии и бумагу у шведов, а потом обнаруживает, что только одна определенная катушка подходит для машинок, только один вид зачистки не пачкает бумагу. Тем временем американская техника настолько устаревает, что в Аккре в качестве гуманитарной помощи, когда рушится рынок какао, скапливаются катушки для машинок. Формулу зачистки машинописного текста держат в секрете, и хитрые капиталисты удваивают, утраивают цену, когда шах повышает цену на нефть, чтобы иметь деньги для закупки реактивных истребителей, начинки для компьютеров и камней с Луны. А вот французы, действуя через марионеточные корпорации в Дагомее, добыли эту формулу как часть мультимиллиардного франкового пакета, дивиденды по которому будут выплачены в будущем, и построили фабрику по производству зачисток недалеко от арабских плантаций каучука. В деле также большое количество буры, которую контрабандным образом вывозят через Уагадугу. Теперь Садат согласился дать разрешение перевозить товары через Нил, если шахиншах согласится сделать антиизраильское заявление и купить десять тысяч билетов на шоу «Son-et-lumi'ere» [42] у сфинкса.

42

Звук и свет ( фр.).

Я не поверил этим путаным россказням жулика, но решил не выказывать моих сомнений. Я повторил, как высоко мы ставим его реджела (доблесть) и дыяфа (гостеприимство), сказал, что его умение прокладывать путь, преодолевая опасности Балака, указывает на близкое знакомство с целями Аллаха, и на прощанье в порядке одолжения поведал:

— Неведомо для себя ты вез под видом двух нищих музыкантов президента Куша и одну из его первых дам. Je suis Ellellou [43] .

43

Я — Эллелу ( фр.).