Перевоспиталовка

– На добровольных началах.

– Перевоспитанник?

– Он самый.

– Проходи! – приободрился Гренкин, – а то совсем техника не фурычит.

Федор уселся в кресло, сидение под ним устремилось вниз и опустилось чуть ли не до пола; он нащупал ручку подъема и безуспешно подергал.

– Сломано, – посетовал Гренкин, – заявку на новое отправил, а Проныркин не согласует никак.

Федор поднялся.

– Ты мне лучше скажи сперва, – увлеченно начал Гренкин, – сколько вся эта аппаратура стоит? Чую на барахолке за такую и бутылки пива не выручить.

– Монитор рублей пятьсот. Системник от железа зависит, но скорее всего внутри хлам, так что тысячи полторы и то если заведется.

– Негусто, – огорчился Гренкин.

– Что ж директор на новый не раскошелится?

– Дождешься от него. Новый он только себе недавно поставил, – проворчал Гренкин, – ну глянь чего там с ним, а то охота мне каждый раз на склад бегать – накладные в программу вбивать.

Федор нажал кнопку на системнике – замигали огоньки, неистово зашумели вентиляторы, затрещал жесткий диск точно дозиметр возле облученного мха; через пару минут шум стих – на экране показалось меню авторизации операционки.

– Чего вводить?

Гренкин шепнул на ухо пароль. Слово, а точнее хитрозакрученный неологизм, оказался до того непристойным что даже Федору с его изрядным запасом многообразных ругательств стало не по себе.

– Не набирается, – отметил он, безответно стуча по клавишам.

– Говорю ж барахлит. Досюда доходит – дальше виснет.

Федор подумал с минуту, залез под стол, дунул на провода, торчащие из системника, точно корни вековых деревьев, чихнул от пыли и вернул на место вырванный штекер клавиатуры.

Срамное заклинание в этот раз сработало.

– Ну голова! – обрадовался Гренкин, – а я уж выбрасывать собрался. Как говоришь, звать?

– Федор.

– Ну спасибо тебе! Выручил!

– Не за что.

– Заглядывай – с меня причитается. Только Проныркину пока не рассказывай – все равно пускай новый ставит, а этот мы найдем куда пристроить.

* * *

Федор вернулся к директору.

– Чего там случилось? – поинтересовался тот, – серьезное чего или опять Лёнька дурака валяет?

– Плата материнская накрылась – паять надо. Но проще новую купить, а лучше весь системный блок заменить.

– Эх, – мрачно выдохнул Проныркин, – удружил Лёнька. У всех работает годами и ничего. Ни черта я ему не куплю, а то и новую сломает! Пускай хозяйством лучше занимается – нечего ему с компьютерами возиться, сидит в нем наверно пасьянсы целыми днями раскладывает вот и полетело всё.

– Скорее всего. Что с номером?

– Прости уж меня, Федор Евгеньевич, что сразу не приметил, – аккуратно сменил Проныркин вы на ты, – номерок-то есть приличный куда и министра поселить не стыдно, да если бы не приписочка в анкетке, что слонен ты к асоциальной мысли. Таким по регламенту не положено одноместные занимать – придется с соседом потесниться; во избежание, так сказать распространения заразы, чтобы он за тобой приглядывал, и ты за ним. Вот такие правила чудные, а у нас, как понимаешь, отчетность перед министерством строгая – не нарушаем. Ну а то, что к Лёньке сходил это плюс, я себе в блокнотик уже пометил. Ты ко мне через денек другой зайди, а я пока помозгую, как ситуацию в твою пользу выправить, лазеечку подыскать или еще чего поинтереснее предложить. А сейчас в службу размещения ступай. Как найти на схемке погляди, внизу у входа. Найдешь?

Федор кивнул, водрузил рюкзак на плечи и отправился на улицу.

Глава 3.

Стенд с красочной схемой санатория пристроился чуть дальше входа, меж двух бетонных скамеек. Разгуляться отдыхающим было где: множество корпусов спальных и лечебных, парки, аллеи, спортивные площадки, озеро, охотничий домик, часовня и всё это заботливо обнималось хвойным леском. Федор приятно отметил летний бассейн, сауну с бильярдной, ресторан и пообещал себе, что обязательно туда заглянет.

Малоприметное укутанное липами одноэтажное здание службы размещения, нашлось неподалеку. Приемную украшали горшки с геранью, памятные фотографии разных лет, помпезная вывеска: «Приятного отдыха!» и симпатичная девица с юным бледным лицом. Федор обратился к ней c намерением «приятно отдохнуть», та юмора не оценила и пугливо спровадила в кабинет приема перевоспитанников.

В кабинете, а вернее тесной подсобке куда годами не проникал ни солнечный свет, ни лесная свежесть, за столом, уткнувшись в монитор, сидела важная ярко накрашенная барышня в черном строгом костюме; представилась она министерским куратором, но в этой камерной обстановке больше походила на дознавателя из прокуратуры.

Федор устроился напротив; на столе помимо монитора, уместились принтер, лоток с именными бейджиками, стопка блокнотов, ручки, и картонная коробка, доверху наполненная дешевыми пластмассовыми будильниками.

Куратор внимательно проверила паспорт Федора, протянула ему три листа, потребовала ознакомиться и подписать.

– Командировочные? – обрадовался Федор.

– Соглашение о неразглашении, ознакомление с правилами пребывания в «Тренинговом Центре Трудового Перевоспитания» и расписка о передаче всех средств связи на хранение до окончания учебных мероприятий. Расписку перепишите от руки.

– А если нет у меня средств?

– Не верю.

– А жене позвонить? О детишках справиться?

– Придется потерпеть. В крайнем случае можете оставить заявку на использование служебного телефона в фойе администрации, но учтите он может прослушиваться. А если жена захочет связаться, вас оповестят. За использование незаконных средств связи – штраф. Вероятно, на период учебных мероприятий включат устройства глушения сигнала. Также не забывайте, что посещения знакомых и родственников на весь период пребывания в санатории запрещены.

– Конспирация у вас как на ракетной базе.

– Санаторий режимный. Но это для вашей же пользы – ничего не должно отвлекать от занятий. Также у нас запрет на покидание территории санатория, а с десяти вечера до восьми утра комендантский час. И сухой закон! – добавила куратор, окинув Федора ледяным взглядом.

– Забирайте раз так, жене только напишу, что какое-то время не на связи буду.

Федор отправил ей сообщение, подписал все бумаги и вместе с мобильником передал куратору.

Та сложила все в небольшой прозрачный пакетик, убрала в шкаф, заперла на ключ, после чего, пощелкав мышкой, запустила печать.

– Взамен возьмите бейджик с вашем ФИО и индивидуальным номером. Его нужно носить всегда если вы за пределами гостиничного корпуса. Также блокнот с ручкой и будильник, если нет собственных. На тренинги, лекции и экзамены опаздывать строго запрещено. Ознакомьтесь с индивидуальной программой перевоспитания, – повелела куратор и протянула распечатанные листы.

– Почитаю на досуге.