Перевоспитать актрису

— Давайте семейную перепалку вы продолжите после нашего ухода, — попыталась я пресечь назревающий скандал. — Продолжайте.

— Так вот, — хлопнул себя по коленям Гончаров-старший, — в бизнесе, как и на войне, все средства хороши. Лена была девочкой ушлой, нашла меня и пришла сразу с предложением. А еще она была настойчивой, добивалась встречи почти месяц, пока я ее не принял. Узнать в симпатичной молодой женщине ту девчонку из тогда еще Украины было сложно, но она сама напомнила. Конечно, я едва не выпер ее из кабинета, пока не выслушал. Лена решила отточить свое мастерство воровки, которым промышляла в юности, но, конечно, ведущей актрисе театра такая слава ни к чему, поэтому она… — Михаил Юрьевич замолчал и посмотрел на меня: — Вот скажите, Ивонна, вы доверяете всем своим клиентам?

— В адвокатской практике? Вы шутите?

— А вы, Алексей Владимирович, верите каждому, кто подписывает свои показания: «С моих слов записано верно и мною прочитано».

— Нет, конечно, — ответил Леша, усмехнувшись.

— А в бизнесе еще хуже, чем в юриспруденции, — покачал головой Гончаров. — Ждешь подвоха на каждом шагу. Меня пару раз пытались обвести вокруг пальца, но я, конечно, не я, если бы позволил. И вот Елена предложила пресекать подобное на корню. Схема та же: соблазнить, обокрасть. Только теперь был улов серьезнее. Догадываетесь, какой?

— Информация, — усмехнулась я. — Гройсман втиралась в доверие, ну, или попросту соблазняла тех, в ком вы сомневались, узнавала то, что вам надо, если получалось, конечно, а вы за это ей платили.

О чем-то подобном я думала по дороге из Симферополя. Но не все складывалось. А вот это уже мотив, если на то пошло.

— Вы умная женщина, Ивонна. Я уже говорил, что восхищаюсь вами?

— Не стоит, Михаил Юрьевич.

— Боитесь, что ваш… — кивнул Гончаров в сторону Леши. — Кстати, а вы кем друг другу приходитесь?

А вот это он зря. Не стоит трогать за больное.

— Мы спим вместе, когда в его жизни нет симпатичных брюнеток, — улыбнулась я.

— Да уж, все сложно, — усмехнулся в ответ Михаил Юрьевич.

— Может, мы перейдем к следующему вопросу? — спросил Ботаник, снова пытаясь загладить назревающий конфликт. — Елену могли убить из-за ваших с ней дел?

Гончаров переключил внимание на моего протеже, а я посмотрела на Лешу. Он мне показал кулак, я пожала в ответ плечами. Ну в самом же деле… Чего обижаться-то на правду?

— Не могли, — ответил Михаил Юрьевич. — Мы не работали уже месяца два. А из предыдущих… Не такие там серьезные люди, чтобы пойти на убийство. Так что нет, с моим бизнесом смерть Елены никак не связана. Ищите в другом месте.

— И тех, с кем, хм, работала Гройсман, вы нам не назовете? — спросил Леша, поднимаясь.

— Нет. Да и не вижу смысла.

Гончаров даже не удосужился нас проводить. Это сделала охрана, чего и следовало ожидать. Гостеприимству пришел конец. Под протокол, само собой, Михаил Юрьевич ничего не скажет. Значит, пока работаем с тем, что есть.

Когда мы сели в машину, для полного счастья еще позвонил папа. Отвечать я не хотела, но пришлось. От него не отделаешься.

— Да! — резко ответила я.

— Я надеялся на что-то более приятное.

— Привет, пап.

— Чеши-ка ты, доченька, в офис. Захвати своего мента и очкарика.

Еще один хозяин жизни. Но папа такой папа. Он впустую говорить не станет, хоть и говорит зачастую грубо.

— Едем, — ответила я.

— Мне в театр надо, — тут же заметил Ботаник.

Интересно, а Леша что-нибудь придумает? Конечно, никому не хочется встречаться с моим папой.

— Поедешь с нами, — безапелляционно заметила я.

Леша молчал. Это радовало. Перед моим папой даже я пасую, а он держится, хотя эта встреча вряд ли в списке его желаний на сегодняшний день.

— У вас вообще есть идеи? — спросил Ботаник по дороге, уже смирившись со своей участью.

— Знаешь, а есть, — кивнула я. — Мы вернулись к тому, с чего начали.

— Но в Симферополь не зря съездили, — заметил Леша, подмигнув мне.

Вот ведет себя так, как будто не едет на встречу с самым саркастичным и язвительным человеком в этой стране. Да нет, даже в Европе. Ну, или вообще в мире.

Я остановилась возле офиса и сказала:

— Слабонервным, подверженным расстройствам, психически неуравновешенным просьба остаться в машине.

— Хватит ерничать. Не сожрет же нас твой старик, — заметил Леша и вышел из машины.

Кажется, даже я больше переживаю. Ладно, папа, на этот раз моя возьмет.

— Ну ладно, — нехотя согласился Ботаник, — буду учиться приручать дракона на вашем опыте.

— Он гораздо хуже дракона, — опечалила я своего юриста. — И то, что ты видел, только цветочки.

Глава 24

В коридоре явно ощущался запах валерьянки. Если здесь, конечно, не Танькин кошак ловит кайф и не клиенты пытаются успокоиться, то наверняка мои сотрудники отпаиваются. Может, кто-то за закрытой дверью и коньячком не гнушался.

Секретарши на месте не было. Если она не попала в больницу с нервным срывом, то отсиживается в туалете, чтобы лишний раз не попадаться папуле на глаза.

Я без стука толкнула дверь — кабинет-то все-таки мой — и громко заявила:

— Привет, пап!

За мной точно так же вошел Леша, а Ботаник — бочком и по стеночке, желая наверняка забиться в самый дальний угол.

— Доброе утро! — сказал Леша, устроившись на одном из стульев возле стены.

Мой старик даже не поднял голову, как будто документ, который находился в его руках, интересовал папу больше собственной дочери. Да ладно, меня бабуля тоже этим приемам учила. Я подошла и пару раз щелкнула пальцами перед носом отца.

Он наконец поднял взгляд, выгнув одну бровь и проигнорировав моих спутников, и сказал:

— А, это ты.

— Мы, — поправила я его.

— Мы — это кто? Николай Второй?

— Прекрасное знание истории России, — не преминул заметить Леша, не без сарказма, конечно.

Может, надо было заранее МЧС вызвать?

Папа медленно перевел взгляд на Лешу и выдал только:

— Хм…

Причем произнесено это было так, что впору почувствовать себя полным ничтожеством.

Решив, что Леша больше его внимания не достоин, папуля снова переключился на меня и спросил, откинувшись на кресле: