Периферия

Одна из них конкретно так заехала по голове. Иван потрогал шрам и убедился, что он на месте. Его передернуло при воспоминании о государственных клиниках с их врачами-живодерами. Их зеленые халаты, жестяные стены — всё мелькало перед глазами, и его вновь стало мутить. Неизвестно, какая воля к жизни его вела, но он всё же выкарабкался, правда, без нескольких лет воспоминаний о собственной жизни. Начал с нуля, а вот теперь он с разрешением на выезд покидает это проклятое место.

Допив чай, он посмотрел внутрь машины на свою семью. Так замечательно, что удалось взять их с собой. Что бы он делал без них? Разрешение вообще получить непросто, а чтобы дали еще на жену и двоих детей! Как это возможно? Просто повезло, не иначе. Все мирно спали в машине. Было немного странно всё это наблюдать, но, видимо, дорога и усталость взяли свое. Иван пожал плечами и решил немного разведать, что же их ждет в первом лагере, который уже виднелся на горизонте.

— Я пойду посмотрю, ты же подъедешь к следующей машине, если та двинется? — помедлив, всё же решился потормошить жену Иван. Та сонно кивнула и примостилась дальше спать на своем кресле.

Надежды на нее не было никакой, но на горизонте всё оставалось без движения, так что Иван всё же решил рискнуть. Он сложил все манатки в машину и, всё так же резко хлопнув дверью, вжал голову в плечи. Никто не проснулся, и он решил пойти разведать, что же их ждет.

Настроение, вопреки всему, было отличным. Несмотря на пробку и будущие лишения, Иван четко ощущал себя на своем месте. Он приосанился и пошел сквозь нестройные ряды автомобилей в сторону лагеря. Люди в начале очереди приветливо здоровались, когда он к ним обращался, но чем ближе было к лагерю, тем смурнее становились водители. На одно из приветствий седой старик с острым носом резко отреагировал:

— Что-то тут нечисто!

— Что вы имеете в виду? — заинтересовался Иван.

— А ты сам подумай, да приметь. Едем мы только поутру, и совсем по чуть-чуть продвигаемся днем.

— Да что тут такого, наверное, особенности работы таможни, — пожал плечами электротехник.

— Что-то тут нечисто! — уже скорее для себя повторил старик.

***

Лагерь, тем не менее, оказался вполне приятным местечком. Такой себе палаточный кемпинг у моря, каким мы его представляем. Только моря не было, да и люди явно понимали, что остаются тут ненадолго, и старались убирать за собой. Места, где стояли палатки, были притоптаны и вычищены. По лагерю одиноко бродил дворник и из-за недостатка работы изредка шаркал метлой. Лагерь ничем не был огорожен, но по четырем его сторонам располагались сторожевые вышки, которые сейчас пустовали.

Некоторые палатки продолжали стоять, и видно было, что в них спят люди. Хорошенько осмотревшись, Иван направился к единственному доступному сейчас человеку, а именно — дворнику. Тот нехотя поднял глаза и перекинул окурок из одной стороны рта в другую.

— Чегось надо? — прищурив глаз, сказал он.

— Эм, здравствуйте.

— И тебе привет, — резко оборвал дворник.

Электротехник немного опешил от такого обращения и присмотрелся к собеседнику. Это был человек неопределенного возраста, нельзя было сказать — сорок ему лет, пятьдесят? Он прямо и с вызовом смотрел в глаза Ивану, не отводя взгляда, что, скажем так, не очень подходило дворнику.

— Вы, значит, тут заведуете уборкой?

— Дворник я обычный, верно.

— Хм, а можете сказать, как тут всё устроено? Я, видите ли…

— Первый день ты, значится. Понятно. А чего рассказывать? Приходишь вечером, на совет идешь, решаете, кто охраняет, там, кто еще чем занимается, где палатку ставить. Рутина. Потом ставишь ее, где свободно.

— Понятно. Спасибо! Вы сказали, охранять? Тут опасно бывает, что ль?

— Любопытный, значится, — дворник прищурил глаз и перекинул окурок в другую сторону рта.

— Э-эм, ну да, интересно знать, где предстоит жить, и кто тут вообще обитает. Вас, кстати, как зовут?

— Сидор зови.

— Ладно, а меня зовут Иван, я электротехник высшего разряда, может, чем смогу?..

— Не имеет значения, — Сидор оперся на метлу и чиркнул спичкой. Окурок начал тлеть.

— В смысле? Но ведь я предлагаю помощь.

— Ты тут электричество видишь, умник?

Иван осмотрелся вокруг и, действительно, приметил, что провода сюда не тянутся, и столбов энергопроведения нет в округе.

— Но как же?

— Тут в первом лагере долго не задерживаются обычно. Вот во втором да третьем могут твои «таланты» пригодиться, но не здесь. Так что спи, сколько надо, и вали с этой земли.

— Как-то вы грубоваты для обычного дворника, мы же те люди, с которыми вы живете, — Иван был возмущен, он не мог такого ожидать от работяги. В Архызии обычно они очень забитые и учтивые, как он сам.

— А чегось это мне с вами цацкаться? Вы вон день за днем приезжаете, уезжаете. Приезжаете и уезжаете, а мне всё ваше говно убирать, да! Сидор то, Сидор это. Не вы мне зарплату платите! И не вы тут хозяева.

— Это ты о чём?

— А вот это уже не твоего ума дело, — он резко плюнул на землю и растер сапогом, — я чего тебе еще могу?

— Думаю, этой информации мне будет пока достаточно.

— Ну и беги тогда!

— В смысле?

— Беги, говорю, вон твои транспорты поехали, ща точно очередь упустишь — и тю-тю!

Иван округлил глаза и обернулся: впереди, там, где еле можно было разглядеть, не напрягая взгляда, пробка начала потихоньку двигаться. «Вот же зоркий дворник! Ну и манеры всё же у него», — подумал Иван и быстро зашагал в сторону своего электротранспорта.

— С-спасибо? — только и нашелся он бросить через плечо.

— Спасибо не булькает! — огрызнулся неприятной улыбкой Сидор.

Понятно. Теперь всё стало понятно. Все приезжают в лагерь, и мало кто считает нужным поблагодарить дворника за его рутинную работу. Это все люди тут останавливаются, чтобы выбраться из страны в новую жизнь, а для него… Для него это обычная работа и, скорее всего, без возможности выбраться хоть когда-нибудь. Поэтому он и озлобился. Делать жизнь этих «счастливых» идиотов еще немного лучше, видимо, не входило в его планы.

***

Как Иван ни торопился, успеть быстрее, чем машины начали мимо него ехать, не получилось. Он добежал до машины, когда впереди уже встраивались другие, и про себя чертыхнулся. Жена всё так же продолжала спать, несмотря на то, что сзади сигналили. Он вскочил внутрь, тем не менее, никого не разбудив, снял ручник и проехал расстояние в несколько автомобилей, пока очередь вновь не встала намертво.

Электротехник разочарованно глянул на жену, которая продолжала спать. Да, она была достаточно неплоха собой, и казалось, что он ее любил по-своему, но всё же. Она будто бы была у него, поскольку так должно быть. Будто по непреложному закону Архызии он должен иметь жену, детей. Она же появилась у него почти сразу, как он осознал себя после аварии. Из-за проблем с памятью он не мог даже припомнить ни периода ухаживаний, ни медового месяца. «Какой, на хрен, медовый месяц в Архызии, вы смеетесь?»

Единственное, что он хорошо помнил, так это что она никогда не одобряла ни его походов в горы, ни других инициатив. Даже к возможности выбраться жена отнеслась крайне негативно. Кричала, что он умрет в этих джунглях, и даже не общалась с ним после возвращения из экспедиции долгое время. Она нигде не работала и совсем не стремилась выбраться, что самому Ивану казалось крайне странным. Обычное воспоминание — как она сидит на кухне и смотрит в одну точку. Странно всё это. Дети вели себя точно так же. Были стереотипными детьми электротехника.