Пермский Губернский 2. Корпорат
Шрифт:
— Хранить верность с десяти лет? Они в каком веке родились?!
— Типичные дворянские союзы, друг. — вздохнул кот: — Куча нюансов, из-за которых нельзя и дыхнуть неправильно.
— Спасибо маме с папой…
— Эй! — возмутился Семён: — Только родителей не трогай! Они были прекрасными людьми!
— Которые отдали сына в рабство? Да, прекрасными. Просто, замечательными… — я устало вздохнул: — В общем, надо будет встретиться и обговорить этот контракт… Артова же наверняка развязная девица? Все эти богачки — такие. Контракт же работает в обе стороны?
— К счастью, да.
—
— Только не «акт любви и добра»! Она же девочка!
— Да, не… Зачем? Проследим и возьмём с поличным, как она развлекается, с каким-нибудь накаченным механиком из гаража. Или же заказывает себе жигало!
— А ты уверен… Что она именно такая? — уточнил Семён.
— Не уверен. Но, если да — дело в шляпе. И Артовым — конец. А если нет — обдумаю. Хорошо, что узнали сейчас… А-то закрути я с Викой всерьёз и всё.
— Да, надо выкручиваться. Я не хочу жить в одном доме с… Беллой. — кот поёжился.
— Кстати, а чего такого она с тобой делала, что ты её так боишься?
— Пристёгивала к кровати… творила всякие ужасы! Я был её игрушкой для плотских утех! И… она заставляла меня ей прислуживать! О… тебе лучше не знать, что там происходило, и какие кошмары мне пришлось пережить… И это в начале девятнадцатого века!
— Не понял, а причём тут век?
— В те года у буханки хлеба было больше прав, чем у женщин! А эта конченая — крутила мной, как могла. Унижала при всех! Говорила, что я… — Семён зажмурился и отвернул мохнатую моську: — Что я её «хороший мальчик»…
— И всё? — с разочарованием уточнил я.
— Этого было достаточно, чтобы надломить нестабильную психику могущественного мага!!!
— Ты преувеличиваешь. — я взглянул на смартфон: — О! Кстати, вспомнил про кучу скандалов про слив откровенных фото звёзд в сеть… Надо будет пробежаться по всем интернет пристанищам Артовой. Уверен, там тоже много интересного.
— Точняк! Отправка эротического контента — тоже нарушение контракта!
— Вот и славно. Раздавим этих Артовых, чтобы больше не лезли… — я взял фирменный карандаш, и начал крутить его в пальцах. Очень помогало сосредоточиться, между прочим.
Телефон загудел, а на экране высветилась смешная фотография Валентина Фарисовича, где он в ярко-жёлтой бабочке и с праздничным колпаком на голове.
— Слушаю. — ответил я.
— В… В… Ваша Светлость… — заикаясь, очень тихим голоском произнёс директор лагеря: — Вы… Вы можете… П… Приехать… П-п-пожалуйста… Пистолет… И кинжал… Я… Мне страшно за них… Меня…
— Так. Что случилось? Дышите глубже и говорите!
— Они… Они сказали, что убьют всех… Если вы не приедете… Сейчас…
— Вы в лагере? — карандаш разлетелся на мелкие кусочки. В крови начала бурлить неконтролируемая ярость, а свет в кабинете заморгал, словно в типичном фильме ужасов.
— Да… Прошу… Я уже своё отжил… Они — ещё нет…
— Еду.
* * *
Пожалуй, это были мои самые долгие двадцать шесть минут из всех. Я смотрел на пролетающие мимо здания, а из груди завывало подсознание,
причитая: «Ещё немного… Ещё чуть-чуть…»Почему там не было достойной охраны? Потому что, я искренне верил, что в этом мире на детей не нападают. Гуминиты в этом плане очень приличные существа. В большинстве своём…
Семён молчал. Я впервые видел у него настолько безжизненное и холодное лицо. А ещё он пару раз довольно нахально подрезал других участников дорожного движения и четырежды проехал на красный свет светофора.
Когда впереди показались уже ставшие родными голубые ворота, я на ходу выскочил из автомобиля, и выхватив АК-12 с глушителем, быстрым шагом направился на территорию.
Позади меня начали выезжать «ПАЗики» с моей рогатой дружиной. Кто бы там сейчас не сидел у Фарисовича — лично вырву сердце… А, остальных ублюдков — заставлю его сожрать.
Не хотелось это признавать, но сейчас процессом управлял Глэйтрон. Тот, кого я так мечтал навсегда выкинуть из головы…
Однако, детишки спокойно играли на полянках под чутким надзором Челси и ещё парочки молодых девушек. Значит, налётчики проникли тихо… Скорее всего, через окно.
Принюхавшись на наличие эмоций, я открыл входную дверь, и мы с Семёном побежали в сторону кабинета директора.
— Ваша Светлость! — со стороны кухни мне на руки выпал побледневший Валентин Фарисович: — Какая радость, что вы тут… Она там! Ждёт в моём кабинете…
— Она одна?
— Да… Сперва… Мне показалось, что их несколько… Но она, слава богу — одна…
— Понял! Вы в порядке?
— Да, в порядке! Я побежал спрячу детишек в лес… Вы с ней справитесь?
— А вы сомневаетесь? — с ухмылкой ответил я, щёлкнув предохранителем.
Кто бы эта «она» ни была — сегодня её тело будет до отказа набито свинцом. Ни одна тварь не смеет шантажировать меня подобным образом!
Аккуратно раскрыв дверь, я заглянул в кабинет.
— Наконец-то! — рядом со столом директора стояла… горничная?
Да, это была молодая девушка в наряде прислуги. Брюнетка с очень жутким голубым взглядом! От неё исходила немыслимая жажда мести. Уже и не помню, когда чувствовал нечто подобное в последний раз.
На шее виднелся собачий ошейник с золотым кулоном. А из-под чепчика выглядывали собачьи ушки… Неужели филинид?
— Кто ты? — холодно спросил я.
— Возмездие. — жутко улыбнувшись, ответила горничная.
Вооружена она была «Глоком» с огромным магазином и копьём, но с широким лезвием вместо обычного острого наконечника. Глефа — как подсказывала мне память бывшего хозяина тела.
— Ириска?!?! — в кабинет заглянул Семён и ужаснулся: — Только не это…
— Отлично. — удовлетворённо произнесла горничная: — Значит, разорву обоих сразу…
Глава 13
— Фёдор Осокин! — злобно произнесла Ириска и швырнула мне под ноги перчатку: — Я, Ирис фон Бетховен, вызываю вас на дуэль насмерть. Отказ — не принимается!
— Стоп! Погоди… Да, что на тебя нашло? — Семён опустил свой «АЕК»: — Ты совсем чокнулась?! Ты же — герой войны! Защитница людей! Какого чёрта угрожаешь детям?! Ополоумела?!