Пермский Губернский 2. Корпорат

— Заткнись. — злобно фыркнула горничная: — Я угрожала только этому лысому хренделю! Специально зашла с окна, чтобы меня никто не увидел. И не собиралась я никого убивать! Ну, кроме вас двоих. Большего мне и не нужно.

— Так, зачем в детский лагерь?! Тем более — с сиротами! Мы же с тобой тоже выросли без родителей… Неужели тебе их совсем не жаль?!

— Жаль. Я же сказала, что не собиралась, никого убивать, идиота ты кусок! — рыкнула Ириска: — Я не убиваю людей просто так. Мне нужны именно ваши жизни! А в противном случае, Фёдор бы ко мне не пришёл. А так… Двадцать шесть минут, и он здесь. Яростный! Глаза пылают… Как раз то, что нужно!

— Погоди, так в чём дело? — поинтересовался я: — Ты же бывший фамильяр Дяди Кеши? Верно?

— Всё верно. А ещё я прекрасно знаю своего хозяина. Он, конечно, был груб… И местами — весьма заносчив. Но это — прекрасный человек, который любил жизнь! Он никогда бы не поднял руку на себя. И уж тем более — на своих родных сыновей. Он очень любил их. И любил тебя! Так, почто же ты пошёл против своей семьи и убил его?

— Любил? Меня? — усмехнулся я: — Ну, ты даешь! Какая же ты горничная, если не знаешь, что Кеша уничтожил всю производственную империю Осокиных Первой ветви? А ещё — мечтал придушить меня, пока я был в коме!

— Наглая… Мерзкая… Отвратительная ложь! — воскликнула Ириска: — Мой хозяин, никогда бы такого себе не позволил… Убить ребёнка… Ещё и своего родственника! Он оберегал род Осокиных! Он был предан ему, в отличии от тебя… Белобрысый мерзавец!

— Дура. — вздохнув, заключил Семён: — Понимаешь, какая тут проблема, Фёдор… Ириска — это зачарованный маг-алхимик. Её наказали за то, что в пятьдесят шестом году девятнадцатого столетия она пыталась лечить людей от холеры особым раствором, который прожигал вены. И естественно, никто после такого лечения не выживал. И всё это подкрепилось тем, что за неделю до своего заключения под стражу, Ириска сделала лоботомию невесте одного датского принца… В общем, весёлая история у неё была.

— Господи… — ужаснулся я: — Для чего всё это?

— Я пыталась помочь. — холодно ответила Ириска: — Но в то время медицина была… не так сильно развита, как хотелось бы. А ещё отголоски церкви, которые не позволяли нам заниматься исследованиями даже на трупах! Черти необразованные…

— А лоботомия?

— Невеста датского принца жаловалась на слуховые галлюцинации и постоянные головные боли. Я думала, что сделаю ей лучше!

— Господи… — я отрицательно покачал головой: — И, что с ней случилось? Умерла?

— Хуже. — Ириска опустила грустный взгляд: — Превратилась в безвольный овощ… Но говорю же! Я старалась им помочь!

— Благими намерениями вымощена дорога в ад. — заключил Семён: — Но суть истории не в этом. Из французской тюрьмы Ириску забрал один весьма влиятельный граф из Российской Империи. Она была настолько благодарна за своё освобождение, что прошла курс аутономикато — боевой горничной, которая порвёт жопу, но защитит своего хозяина и его род.

Память настоящего Фёдора подсказывала, что аутономикато — секретная служба привилегированных дворецких. Они строго подчинялись личному кодексу чести. А ещё очень часто являлись телохранителями крайне влиятельных людей. Вплоть до Первых лиц государства. А в конце девятнадцатого века заиметь у себя парочку аутономикато считалось очень модным.

Это всё, конечно, прекрасно. Только вот, что у них там за кодекс чести такой? Не совсем понятно.

— И дальше-то, что? — уточнил я.

— Синдром «случайного убийцы», плюс курс аутономикато, плюс хороший Граф, плюс участие в Первой Мировой и Второй Мировой. В итоге, мы получили ходячую рекламу верности и преданности, которая ни за что не изменит своим принципам. — пояснил фамильяр: — У меня только вопрос, а почему Ведомство не подобрало тебе нового хозяина?

— Я сбежала. — холодно ответила Ириска, а затем вновь посмотрела на меня: — Я же тебя ещё вот таким помню… Размером с диванную подушку. Я заботилась о тебе! Мечтала, чтобы ты вырос в благородного дворянина! А ты… Ты пошёл против семьи! И поплатишься за это. Идём отсюда! Я не хочу, чтобы из-за тебя пострадал, кто-то ещё…

— А если мы откажемся? — поинтересовался Семён.

— Кто такую глупость сказал? — удивился я: — Эта псина, возомнившая себя великим мстителем, едва не свела меня с ума! Знаешь, как я переживал, когда мы сюда ехали? Нет, она ответит у меня по полной программе. Причём, напасть на детей…

— Сделать вид! Я попрошу. — хмыкнула Ириска: — Кодекс не позволяет мне убивать невинных. Тем более — детей.

И ведь даже не врала. Интересно.

— Смешно слышать от тебя подобное. — хмыкнул я.

— Смешно? Вообще-то, я защищала людей всю свою сознательную жизнь! Да, ошибки случались… Я этого не отрицаю. Но я была рождена, чтобы бороться со злом. И ты, Фёдор — предал меня! Предал наш род! Стал злом во плоти… И я вынуждена избавить этот мир от тебя.

И опять не соврала! Кеша, всё же, урод ещё тот. Так грамотно промыть мозги… это надо быть, как минимум — талантливым манипулятором.

— Быть героем и пойти на такую низость, как угрожать детишкам… Что-то тут не вяжется. — злобно ухмыльнувшись, ответил я: — Ты — всего лишь жалкий лицемер, который прикрывает свою жажду мести, некой высшей целью. А значит, тебе стоит преподать урок. Я принимаю твой вызов. Но, как мы будем сражаться?

— Сражаемся на магии и холодном оружии.

— Эй! Он ещё не прошёл подготовку! — возмутился Семён.

— Это не проблема. — ответил я.

— Погоди… Можно тебя на секунду? — спросил фамильяр: — Так сказать — переговорить с глазу на глаз?

— Подождёшь? — я вопросительно посмотрел на Ириску.

— А у меня есть выбор? — недовольно вздохнула она.

— Ладно. — мы вышли в коридор: — Чего хотел?

— Послушай, Ирис — это тебе не уличная шпана! И даже не культисты… Это — машина для убийств! Натренированный боец, который отлично владеет, как холодным оружием, так и огнестрелом. В добавок — у неё хороший арсенал боевой магии. А ещё — нечеловеческие реакции! И если она говорит, что убьёт — значит, убьёт. Я ни в коем случае не хочу стоять у тебя на пути. И я, в отличии от Жучкина, прекрасно всё понимаю и доверяю тебе… Но я обязан спросить! Друг… Ты уверен в своих силах? Мне не придётся потом оплакивать твой труп и заканчивать жизнь самоубийством?

— Не придётся. И не смей даже думать о самоубийстве! Это не здоровая тема.

— Да я попытался немножко манипулировать…

— Получишь по мохнатой заднице! — строго ответил я, и мы вернулись в кабинет: — Хочу изменить условие.

— Что? — горничная тут же нахмурилась: — Какие ещё условия?

— Если победа будет за мной, то ты выполнишь одно моё желание.

— Чего?! Желание?! Мы в детском саду?!

— Ну, почти. — я огляделся по сторонам: — Так, что? Принимаешь моё условие?

— Мы бьёмся насмерть. Забыл? — фыркнула Ириска: — Если ты думаешь, что я собираюсь поддаваться — ты глубоко заблуждаешься! Кодекс обязывает меня идти до конца. А жажда мести… лишь подогревает моё желание уничтожить вас двоих.

— Принимаешь, или нет? По сути, какая тебе разница, если ты всё равно меня убьёшь? — с ухмылкой произнёс я.

— Хорошо. Я, Ирис фон Бетховен, обещаю, что в случае поражения — исполню одно желание Фёдора Осокина!

Вот не будь у меня «определителя» — ни за что бы не поверил. А так, создаётся впечатление, будто Ириска реально следует своему кодексу. Это даже… уважительно, как-то.