Пермский Губернский. Паритет

— Следующего раза не будет. А ещё — мне не нравится разговаривать на улице. Предпочитаю более укромные места для приватных бесед. Вы же не против, если мы переместимся в ваш шикарный особняк?

— У меня есть выбор? — опасливо сглотнув, поинтересовался Хрюков.

— Выбор есть всегда. — я щёлкнул предохранителем пистолета и сделал вид, что стреляю: — Но суть заключается в том, что от вашего выбора зависит — покинете вы это место в чёрном мешке, или же на своих двоих.

— Справедливо. Что ж… в таком случае — прошу всех за мной!

* * *

Особняк Хрюкова больше напоминал сосредоточие хвастовства. Для невооружённого взгляда всё выглядело очень даже солидно. Но если присмотреться, то создавалось впечатление, будто мы попали на склад самого безвкусного барахла.

Со стен на нас стеклянными глазами смотрели головы лесных животных. Всюду красовались доспехи, как в средневековом замке. А вычурные картины… Кот, конечно, пару раз заострил своё внимание на особо дорогих оригиналах, но в большинстве своём это были просто качественные реплики.

— Итак, о чём вы хотели бы поговорить? — поинтересовался Хрюков, усевшись в кресло из тигриной шкуры.

Вот, не понимаю я всю эту любовь к вещам из бедных животных. По сути — тигр это ж кот. Только большой и красивый. Ходил себе этот кот спокойно по лесу. Охотился. Спал. Мечтал о тигрице. А тут — бац! И всё. Превратился в кресло. Это жестоко даже по меркам Ультиматов. Ну, по крайне мере тех, кто созидал.

— Мне интересно всё про «ДайнСитизен», и откуда у вас растут ноги. — ответил я, то и дело поглядывая на несуразный камин.

— Ноги у меня растут оттуда же, откуда у всех остальных. А вот, что касается самой организации — она долгое время была дочкой «АльтТраста». Правда, потом я серьёзно поднялся и окончательно ушёл в свободное плаванье.

— Свободное ли? Кто вас охраняет?

— Кучка некомпетентных ребят, судя по тому, что вся ваша свита свободно прошла на вечеринку.

— О, я сейчас не про ваш особняк. — я придвинулся ближе: — Меня интересует, кому вы отправляете отчисления каждый месяц?

— Улей? Не думаю, что мне следует про них рассказывать. Но ещё больше я уверен в том, что вы всё знаете и без меня.

— А вы начните, и мы узнаем наверняка.

— Хорошо. Улей — это огромная организация, которая появилась ещё в девяностых…

— Это я в курсе. Меня интересует, каким образом они относятся к вам.

— Защита. — разведя руки в стороны, ответил Хрюков: — Когда у нас проблемы с бизнесом — мы обращаемся к Улью. Они высылают своих людей и всё. Проблема исчерпана. Мне даже не надо лишний раз пачкать руки.

— А если вам будет грозить тюрьма?

— От тюрьмы мы не застрахованы. Их задача — защищать город от других ведунов. «ДайнСитизен» уже поглотила всех, кого смогла. Остальных мы просто выкинули из города. Это наша точка! И мы не собираемся делиться с другими.

— Так… что вам реально известно про Улей? Я говорю про актуальную информацию.

— У них есть, некто Синий. Он отвечает за безопасность «ДайнСитизен». Каждую ночь из Ижевска приходят тёмно-синие грузовики и разгружаются на наших складах. Что там за товар — мы не знаем. Во время разгрузки, люди Синего никого не пускают. Но если так предположить, то скорее всего — в грузовиках наркотики, оружие или человеческие органы. Улей не рисует деньги. Они наверняка, чем-то приторговывают.

— Через сколько следующая поставка?

— Так… — Хрюков взглянул на дорогущие часы: — Через три часа и сорок восемь минут. Только хочу сразу предупредить, что Улей — ребята серьёзные. Это вам не номернутые из банды Ворона. Безбожный ублюдок набирает мигрантов и студентов, которые проходят очень скромное обучение и даже драться толком не умеют. А здесь речь идёт о настоящих профессионалах!

— Как у «АльтТраста»? — с усмешкой спросил я.

— А… Ну, да. Кстати, чтобы вы знали, Фёдор Александрович! Когда вы штурмовали Ижевск — Политикан нам оборвал все телефоны. Но никто ему так и не ответил.

— Как мило. Все такие шёлковые, когда боятся лишний раз подставить свою шкуру… Только вот, с такими, как вы — чаще всего случается закон Мёрфи. Как вы там обычно говорите? Карма, да?

— Кармы не существует, Фёдор Александрович. Её придумали терпилы, у которых не хватает сил и связей, чтобы отомстить обидчикам.

— Что ж, в таком случае — я буду вашей кармой. — я подозвал кота, и тот поднёс мне арматуру: — Я очень хочу, чтобы мне пришлось вырывать координаты складов при помощи вот этой волшебной палочки. Но что-то мне подсказывает, что вы более благоразумны и осмотрительны.

— Вынужден вас расстроить, но да. Так и есть. — Хрюков со скоростью пули написал адрес на стикере и передал мне: — Вот здесь они будут ровно в три часа сорок пять минут. Пять грузовиков. Больше, увы — не знаю.

— Вы вызываете у меня неоднозначные эмоции, Господин Хрюков. С одной стороны — с вами очень приятно работать. Вы податливы, как пластилин. Но с другой… мой внутренний палач расстроен и разочарован, поскольку мне не удалось нанести вам поучительные травмы.

— Знаете… я всё схватываю на лету и быстро обучаюсь.

— Прекрасно. На выход! — я мотнул пистолетом в сторону.

— Мы же с вами… договорились? — испуганно уточнил ведун.

— Да. Договорились. Вам очень повезло, что я человек слова. Поэтому, поучительные травмы вам нанесут в тюрьме. А теперь — на выход, да поживее!

— У меня деньги есть! Отдам всё!

— Отдадите. И мы обязательно вернём их владельцам. По крайней мере тем, кто остался жив. — холодно произнёс я.

— Дайте мне хотя бы пару часов, чтобы привести в порядок дела…

Грохот от выстрела, и дымящаяся дырка в подлокотнике дорогого кресла заставили Хрюкова стать максимально послушным. И, вообще — надо бы завязывать стрелять в помещениях без наушников активной защиты. Фактор регенерации практически мгновенно всё лечит, но в моменте — очень неприятно. Ощущение, будто толпа маленьких мышей одновременно бьёт молоточками по всем внутренним органам.

А, как только мы вышли во двор, и ведун увидел своих побитых подельников, которые лежали между рогатиками, то вообще готов был переписать своё имение на меня.