Пермский Губернский

— Изменит! Господин Потехин хотя бы сохранит лицо и останется с работой.

— Боюсь, надо было думать раньше. — холодно ответил я: — Запомни, что в этом мире воровство — всегда будет оставаться преступлением, какие бы цели вор не преследовал. Я не одобряю деятельность «Робинов Гудов»! Хочешь пожертвовать деньги? Вопросов нет — жертвуй. Только заработай их сам. Без воровства. А теперь иди и подумай над своим поведением!

— Я и так прекрасно знаю, что делаю.

— О, неужели? Тебе годков-то сколько?

— Скоро будет шестнадцать…

— Тю-ю-ю… — кот обречённо вздохнул: — Такая взрослая, а ничего, кроме шантажа дворянина не придумала. Стыдно, гражданочка! Стыдно.

— Тебя забыла спросить. — едко ответила девчонка, и поднявшись, быстрым шагом покинула подсобку.

— Виталик, будь добр. Проводи леди до КПП. — попросил я.

— Сделаю, Ваша Светлость! — кивнула здоровяк и поспешил за Кариной.

— Так, ну а для всей охраны объявляю небольшой брифинг. Позовите всех сюда! Обсудим парочку моментов. — я придвинул стул и уселся на него.

— Ваша Светлость… — пятеро охранников растерянно переглянулись: — Так, это и есть все. Ну, не считая Машину и Васильича. Дедок, который сидит на КПП.

— Вы прикалываетесь? — я с ужасом посмотрел на свою микро-защитную группу: — То есть, если на завод нападёт конкурент… Вы всемером выйдете встречать его грудью под пули?

— Всё так. — ответил Лёха, второй по габаритам охранник. Ходили слухи, что раньше он был активным футбольным фанатом: — Раньше нас было тридцать. Но Зам сказал, что мы лишь бесполезности, которые за зря просиживают тут штаны. Нам и экипировку уже пять лет не обновляли. Хотя по уставу должны были!

— Прекрасно. — обречённо вздохнул я: — Мало того, что воры… Так ещё и конченые дебилы с отсутствующим инстинктом самосохранения. Просто блеск! В общем, с понедельника будем набирать штат охраны. Все, у кого есть знакомые парни, готовые защищать наш завод — зовите! Берём практически всех.

— Это к Машине. У него там целая школа бокса по выходным. — пояснил Лёха.

— Вот и обсудите! — делегировал я: — Сперва вернём прежнее число, а потом посмотрим. Возможно, даже расширим штат.

— Сделаем. — кивнули охранники.

— А ты… — я взглянул на Семёна: — Поищи-ка этот сиротский дом в интернете. Посмотрим, что там вообще про него говорят. Чует сердце, что с Потехиным всё не так просто, как кажется…

* * *

Пятница — день, когда простые работяги срывают свою рабочую униформу и превращаются в весёлых раздолбаев, которые заполоняют город рекой безудержного кутежа.

По крайне мере, мне так казалось.

А Семён таки смог удивить! Заведение, в которое мы пришли, действительно оказалось весьма… специфическим.

— О, жизнь, ты прекрасна! — горланил Семён, сидя на столе. Официантка поднесла ему специальную миниатюрную стойку для микрофона, которую, как правило, использовали спикеры на своих «застольных» выступлениях: — О, жизнь, ты прекрасна вполне! Бываешь немного опасна. О-е…

В общем, как не сложно догадаться — мы пришли в караоке.

— Возьми мое сердце! Храни, вспоминай обо мне! Поверь мне, что все не напрасно…

Мир, куда сбегаются непринятые гении музыки и девушки-хаски. Насчёт гениев всё было понятно. Ребята умели петь, и делали это от всей души. Красиво. Я бы даже сказал — с изюминкой.

Но, когда микрофон попадал в руки девушек-хаски… Боже! Мои уши готовы были извергать из себя кровь. Пьяные, с максимально серьёзными лицами, на которых одновременно сошлись истинная женственная Афродита и вечно бухой сосед Дядя Саша, который постоянно просит занять до получки.

— Верхом на звезде, над лесом, рекой! Потерян навсегда покой. Верхом на звезде, Mi torno diabolo esta!

И если тот же кот пел вполне сносно, то девушки-хаски… Это было не пение, а что-то среднее между утробным урчанием и диким воем на Луну.

— Билет в один конец — весна. О, жизнь, ты прекрасна! О, жизнь, ты прекрасна вполне. Бываешь немного опасна. О-е.

И, откуда в них столько прыти? Что это, вообще, такое? Выход силы? Ритуальные песнопения? Убийство чувств и эмоций? Я этого не знал… Но девочки старались.

Будь они птицами, я бы свёл всё к брачным крикам.

— Возьми мое сердце! Храни, вспоминай обо мне… Поверь мне, что все не напрасно. Верхом на звезде несусь навстречу ветрам! И создал этот мир я сам…

Но, что мне понравилось, так это общая поддержка. Неважно, что именно, и как ты исполнил. Окружающие всегда будут тебе хлопать.

Когда Семён закончил, его кошачью задницу осыпали овациями, на что кот гордо распушился, и сказал, что-то типа: «Ой, да не стоит… Я просто разогревался.»

В общем, странное место. Но интересное.

— Ты молодец. — похвалил я, отпив вина из бокала: — Где учился петь?

— В душе. Как не зайду — вечно горланю. — ответил кот: — Музыка всегда сопровождала меня по жизни. Когда я учился в академии магии… Когда случился мой первый поцелуй. Когда я впервые смог наколдовать настоящее дерево. Когда моего друга Наполеона вели на суд… Когда я обвенчался с Беллой… Когда меня впервые сбил автомобиль. — сгусток мохнатой тьмы совсем помрачнел.

— Ой, да ладно тебе! Ты слишком заморачиваешься. Тебе нужно поменьше думать о прошлом.

— Я пытаюсь. Просто хреново получается. — вздохнул Семён и залпом осушил стопку светлого рома: — Фу-у-ух… Ой, хорошо!

— Завтра опять будешь маяться с похмелья.

— Не! Сегодня я точно буду себя контролировать. — уверенно заявил кот, но я почувствовал в атмосфере лёгкий оттенок сомнений и вранья.

— Ну, смотри сам. Нам завтра нужно будет много, куда съездить.

— Я буду, как огурчик! — фыркнув, кот опрокинул ещё одну стопку: — Ого! Ты погляди, кто там у нас?

С диванчика неподалёку поднялась Виктория. Она опять была в компании тех самых подруг, которые пытались раскрыть мой талант фотографа.

— Госпожа Риелтор! — позвал кот, махая лапкой.

Вика тут же остановилась, а затем с ужасом посмотрела на нас. Девчонки это тоже заметили, поэтому начали скандировать:

— Вика, давай!!!

— Следите за мной? — поинтересовалась она, присев за наш столик.

— А, как же? — усмехнувшись, ответил я: — За тобой нужен глаз, да глаз! Будешь вино?