Перси Джексон и последнее пророчество

Я отключился. Руки у меня дрожали. Я не знал, то ли это последствия моего плавания в Стиксе, то ли страх перед тем, что я собирался сделать. Если мой план не удастся, то даже моя неуязвимость меня не защитит — меня разорвут на клочки.

Когда я вышел из такси у Эмпайр-стейт-билдинга, день уже клонился к вечеру. Миссис О’Лири прискакала за мной по Пятой авеню, облизывая машины и обнюхивая киоски с хот-догами. Никто ее, казалось, не замечал, хотя люди недоуменно и шарахались в сторону, когда она к ним приближалась.

Я, свистнув, подозвал ее, и тут у тротуара остановились три белых фургона. На них было написано «Развозка клубники» — это прикрытие для Лагеря полукровок. Я никогда прежде не видел все три фургона в одном месте, хотя и знал, что они доставляют наш свежий продукт по всему городу.

За рулем первого фургона сидел Аргус, наш многоглазый шеф службы безопасности. За рулем двух других были гарпии, они, по существу, демонический гибрид человека и курицы с дурным характером. Мы использовали гарпий в основном для уборки лагеря, но они неплохо справлялись и с обязанностями водителей, когда нужно было выезжать в город.

Двери фургонов открылись, и оттуда вывалилась ватага обитателей лагеря, некоторые из них слегка позеленели от долгой поездки. Я порадовался, что приехало так много народу — Поллукс, Силена Боргард, братья Стоулл, Майкл Ю, Джейк Мейсон, Кати Гарднер и Аннабет, а с ними почти все их братья и сестры. Последним из фургона появился Хирон. Его лошадиная часть была трансформирована в волшебное кресло-каталку, а потому он воспользовался инвалидным спускоподъемником. Никого из домика Ареса не было, но я постарался не очень злиться из-за этого. Чего еще можно ожидать от упрямой идиотки Клариссы? Ладно, забыли.

Я пересчитал ребят по головам.

Сорок душ.

Не слишком много, чтобы вести войну, но на моей памяти более крупной группировки полукровок за пределами лагеря никогда не собиралось. Все немного нервничали, и я понимал почему. Вокруг нас, вероятно, была такая сильная полубожественная аура, что все монстры на северо-востоке Штатов теперь знали, где мы находимся.

Я оглядывал знакомые лица (всех этих парней и девчонок я знал не один год), а в голове вертелось: «Один из них — шпион».

Но я не мог и не хотел долго думать об этом. Передо мной — мои друзья, и они нужны мне.

Потом я вспомнил злобную ухмылку Кроноса. «Нельзя полагаться на друзей. Они непременно тебя подведут».

Ко мне подошла Аннабет. В черном камуфляже, нож небесной бронзы пристегнут ремешками к руке, сумка с ноутбуком на плече — полная боевая готовность: сражаться или подключаться к Интернету, что потребуется на выбор.

— В чем дело? — нахмурилась она.

— В смысле?

— Ты как-то странно на меня смотришь.

Тут я понял, что думаю о том своем странном видении — как Аннабет вытаскивает меня из Стикса.

— Да так, ерунда. — Я повернулся к ребятам. — Всем спасибо, что приехали. Хирон, мы последуем за тобой.

Мой старый наставник покачал головой.

— Я приехал пожелать тебе удачи, мой мальчик. Но для себя я решил, что никогда не взойду на Олимп, если только меня не призовут.

— Но ты наш вождь!

Он улыбнулся.

— Я ваш тренер. Ваш учитель. А вождь — это другое. Я пойду соберу подмогу, какую смогу. Может быть, еще не поздно убедить моих братьев кентавров помочь нам. А пока — ты вызвал сюда полукровок, Перси, ты их и веди.

Я хотел возразить, но все они выжидательно смотрели на меня. Даже Аннабет.

Я глубоко вздохнул.

— Ну хорошо. Я уже сказал Аннабет по телефону, что сегодня вечером здесь произойдет что-то ужасное. Тут приготовлена какая-то ловушка. Мы должны добиться аудиенции у Зевса и убедить его защитить город. Помните: отрицательный ответ нас не устраивает!

Я попросил Аргуса присмотреть за Миссис О’Лири, от чего оба они не пришли в восторг.

— Так держать, Перси. — Хирон пожал мне руку. — Помни о своих сильных сторонах и не забывай о слабых.

Это было пугающе похоже на то, что сказал мне Ахилл. Потом я вспомнил, что Хирон воспитывал Ахилла. Не то чтобы это меня очень ободрило, но я кивнул и попытался улыбнуться ему уверенной улыбкой.

— Ну, вперед, — сказал я полукровкам.

В холле за столом сидел охранник — читал большую черную книгу с цветком на обложке. Он поднял на нас глаза, когда мы ввалились внутрь, клацая оружием и доспехами.

— Школьная экскурсия? Мы уже закрываемся.

— Нет, — решительно проговорил я. — Шестисотый этаж.

Он обвел нас взглядом. У него были светло-голубые глаза и совершенно лысая голова. Я не мог сказать, человек он или нет, но он, похоже, заметил наше оружие, так что, думаю, Туман его не обманул.

— Шестисотого этажа нет, малыш. — Он произнес эти слова как пароль, которому он и сам не верил. — Не толпитесь тут.

Я склонился над столом.

— Сорок полубогов притягивают чертову прорву монстров. Вы и в самом деле хотите, чтобы мы ошивались тут у вас в холле?

Он задумался на секунду, потом нажал на кнопку, и турникет открылся.

— Только быстро.

— Вы же не хотите, чтобы мы проходили через металлодетектор, — добавил я.

— Нет, не хочу, — согласился охранник. — Лифт справа. Ну, я думаю, вы сами все знаете.

Я кинул ему золотую драхму, и мы прошли внутрь.

Мы решили, что подняться лифтом можно будет в два приема. Я отправился с первой группой. Когда я тут был в прошлый раз, в лифте играла другая музыка, а теперь я услышал песню «Би джиз» в стиле диско — «Остаться в живых». Перед моим мысленным взором промелькнул ужасающий образ: Аполлон в расклешенных брюках и рубашке в обтяжку.

Я обрадовался, когда двери лифта, звякнув, наконец-то раскрылись. Перед нами оказалась дорожка, выложенная висящими в воздухе камнями, она вела через тучи к горе Олимп, парящей на высоте две тысячи футов над Манхэттеном.

Я несколько раз бывал на Олимпе, но стоило мне увидеть его, как дыхание у меня перехватило. На склонах горы лепились особняки, сверкавшие белизной и золотом. На сотнях террас расцветали сады. На жаровнях, которыми были уставлены извилистые улочки, курились благовония, поднимаясь кверху дымками. А на самой вершине, увенчанной снежной шапкой, стоял главный дворец богов. Он казался таким же величественным, как всегда, но что-то в нем вроде бы изменилось. И тут я понял: гора была погружена в тишину — не играла музыка, не звучали голоса и смех.