Перси Джексон и последний олимпиец

– Что случилось?
– она схватила мою руку.
– Лука...

– Судно взорвалось, - сказал я.
– Он цел. Я не знаю, где...

Силена Бергард прорвалась сквозь толпу. Ее волосы были нерасчесаны. На ней даже не было макияжа, что было на нее не похоже.

– Где Чарли?
– требовательно спросил она, оглядываясь вокруг, как будто он прятался.

Я беспомощно посмотрел на Хирона.

Старый кентавр прочистил свое горло.

– Силена, моя дорогая, давай поговорим об этом в Большом Доме...

– Нет, - пробормотала она.
– Нет. Нет.

Она начала кричать, а остальные из нас стояли вокруг, слишком ошеломленные, чтобы говорить. Мы уже потеряли так много людей за лето, но это было хуже всего. С утратой Бекендорфа, было такое ощущение, что кто-то украл символ надежды у всего лагеря.

Наконец Кларисса из дома Ареса вышла вперед. Она обвила Силену руками. У них была странная дружба - дочь бога войны и дочь богини любви - но с тех пор, как Силена дала Клариссе совет по поводу ее первого бойфренда прошлым летом, та решила стать персональным телохранителем Силены.

Кларисса была одета в свои кроваво-красные боевые доспехи, ее каштановые волосы были засунуты под бандану. Она была такой же большой и мускулистой, как игрок в регби, с неизменно хмурым выражение лица, однако она с мягко сказала Силене:

– Давай, девочка, - сказала она.
– Давай дойдем до Большого Дома. Я приготовлю тебе горячий шоколад.

Все развернулись и побрели по двое или по трое, возвращаясь обратно в коттеджи. Никто не был в настроении видеть меня сейчас. Никто не хотел слышать о подрыве судна.

Остались только Аннабет и Хирон.

Аннабет смахнула слезу со своей щеки.

– Я рада, что ты не мертв, Рыбьи Мозги.

– Благодарю, - ответил я.
– Я тоже.

Хирон положил руку на мое плечо.

– Я уверен, что ты сделал все, что мог, Перси. Ты не расскажешь нам, что случилось?

Я не хотел переживать это еще раз, но рассказал им историю, включая мой сон о титанах. Я опустил детали, касающиеся Нико. Он взял с меня обещание никому не рассказывать о его плане, прежде чем я решусь, и его план был таким пугающим, что я был непрочь держать его в секрете.

Хирон пристально посмотрел вниз, на долину.

– Мы должны немедленно собрать военный совет, чтобы обсудить этого шпиона и прочие вещи.

– Посейдон упоминал о другой опасности, - сказал я.
– Что-то даже большее, чем "Принцесса Андромеда". Я подумал, что это могла бы быть та опасность, которую титан упоминал в моем сне.

Хирон и Аннабет обменялись взглядами, как будто они знали что-то, чего не знал я. Я терпеть не мог, когда они так делали.

– Мы поговорим об этом тоже, - пообещал Хирон.

– Еще одна вещь, - я сделал глубокий вздох.
– Когда я говорил с моим отцом, он велел мне сказать вам, что пришло время. Мне нужно знать полное пророчество.

Плечи Хирона опустились, но он не выглядел удивленным.

– Я страшился этого дня. Очень хорошо. Аннабет, ты не покажешь Перси всю правду? Давайте отправимся на чердак.

* * *

До этого я бывал на чердаке Большого Дома три раза - больше, чем не хотелось бы.

Приставная лестница стояла на верхнем пролете. Мне было любопытно, как Хирон собирался забраться наверх, будучи наполовину лошадью, однако она даже не пытался.

– Ты знаешь, где оно, - сказал он Аннабет.
– Принеси его вниз, пожалуйста.

Аннабет кивнула.

– Вперед, Перси.

Солнце садилось снаружи, поэтому чердак был даже темнее и страшнее, чем обычно. Прежние трофеи героев были свалены повсюду - щербатые щиты, заспиртованные в банках головы разнообразных монстров, пара пушистых игральных костей на бронзовой дощечке, которая гласила: "УКРАДЕНО ИЗ 'ХОНДЫ' ХРИСАОРА ГУСОМ, СЫНОМ ГЕРМЕСА, 1988" (примечание: "пушистые игральные кости", "fuzzy dice" - популярное автомобильное украшение, которое вешают на зеркало заднего вида; Хрисаор - сын от связи Посейдона и Медузы Горгоны).

Я поднял кривой бронзовый меч , искривленный так сильно, что он был похож на букву "М". Зеленые пятна от магического яда, который раньше покрывал его, были все еще видны. Ярлычок был датирован прошлым летом. Он класил: "Сабля Кампе, уничтоженной в Битве при Лабиринте".

– Ты помнишь, как Брайарус бросал те валуны?
– спросил я.

Аннабет с неохотой улыбнулась мне.

– А Гровер, послуживший причиной паники?

Мы закрыли глаза. Я подумал о другом моменте прошлого лета, под горой Святой Елены, когда Аннабет подумала, что я умру, и поцеловала меня.

Она прочистила горло и отвернулась.

– Пророчество.

– Верно, - я положил саблю.
– Пророчество.

Мы перешагнули через окно. На трехногом табурете сидел Оракул - сморщенная мумия женщины в разноцветном платье. Клочки черных волосы облегали ее череп. Стеклянные глаза пристально глядели вдаль с ее обтянутого кожей лица. Один только взгляд на нее заставил мою кожу покрыться мурашками.

Если бы вы хотели покинуть лагерь в течение лета, вам бы раньше необходимо было подняться сюда наверх и получить задание. Этим летом данное правило отменили. Жители лагеря тратили все свое время на боевые миссии. У нас не было выбора, если мы хотели остановить Кроноса.

Я все еще чересчур хорошо помнил странный зеленый туман - дух Оракула, - который жил внутри мумии. Сейчас она выглядела безжизненной, но всякий раз, когда она произносила пророчество, она двигалась. Временами туман вырывался из ее рта и создавал странные тени. Однажды она даже покинула чердак и совершила небольшую зомби-прогулку в лес, чтобы доставить сообщение. Я не был уверен, что́ она сделает ради "Великого Пророчества". Я почти ожидал от нее, что она станцует чечетку или что-нибудь такое.

Но она просто сидела, как мертвая - собственно, так оно и было.

– Никогда не понимал этого, - прошептал я.

– Что?
– поинтересовалась Аннабет.

– Почему она мумия.

– Перси, раньше она не была мумией. Тысячи лет дух Оракула жил внутри прекрасной девушки. Дух передавался бы из поколения в поколение. Хирон сказал мне, что она была такой пятьдесят лет назад, - Аннабет показала на мумию.
– Но она была последней.

– Что случилось?

Аннабет начала что-то говорить, но затем, очевидно, передумала.