Персональная ловушка Милтона

Он как всегда, конкретен во всем, и решения чрезвычайных ситуаций не откладывал на потом. Ей не хотелось разговаривать. В голове продолжало шуметь. Мысли на самом деле были не совсем ясные. Но знала, что Вадим не отстанет, пока все не расспросит. И не отстанет, даже если она скажет, что ей хочется молча полежать с закрытыми глазами и отдохнуть. Поэтому она ничего такого не сказала. Решила собрать мысли в кучу, ответить на вопросы и рассказать ему все, что его интересует. А потом можно позволить себе поваляться на кровати в тишине и спокойствии. Мечта приземленная, но желанная.

Она, не знала, что она неосуществима.

Алла закрыла глаза (хоть их закроет, если рот не получится закрыть) и сообщила:

– Я потеряла сознание.

– Когда?

– На ингаляции.

– Когда?

Она открыла один глаз и удивленно спросила:

– Издеваешься? Мне и так слова с трудом даются, а ты повторять заставляешь.

– Я не издеваюсь, а наоборот, серьезно и внимательно слушаю. – Он взял жену за руку и попросил – это очень важно. Это имеет значение. Когда ты потеряла сознание?

– Я же говорю – пошла на ингаляцию, там потеряла сознание.

Его лицо стало суровым и строгим, взгляд тревожным с искорками злости. Вадим тяжело и нервно вздохнул, ей даже показалось, что он готов всех наказать. Он отпустил ее руку и произнес:

– В свете последних обстоятельств это имеет огромное значение.

– Каких обстоятельств? – наконец она поняла, что в закоулках своего сознания потеряла много информации. Вот именно эти обстоятельства она и забыла. Где-то в глубине, в самой дальней комнате мозга начали проясняться мысли, но они были нечеткие, как туман, вроде он есть и в тоже время нельзя потрогать и ощутить, через который все видно, но не так ясно и четко. А если она не сможет вспомнить! Ей стало страшно.

Аля попыталась сесть на кровати, и муж тут же подложил ей под спину подушку и попросил:

– Во сколько ты потеряла сознание? – Вадим от конкретных вопросов не отступал, чем естественно еще сильнее пугал Аллу.

– Я не знаю. Сейчас. Я подумаю. Я вспомню. Я пришла в два часа на ингаляцию. Зашла. Никого не было. Инга заправила ингаляторы. Сказала сидеть. Она говорит, что у меня аллергия на траву или лекарство.

– Понятно.

– Сказала завтра сообщить врачу.

– Понятно.

– Что понятно?

– Что у тебя никогда не было аллергии. Дальше.

– Что дальше? Я не знаю – непрекращающийся шум в голове и туманные мысли отвлекали и надоедали. Раньше хоть мыслей не было. А теперь еще они лезут в голову и пугают. Хочешь что-то увидеть и не видишь. Хочешь что-то понять и не понимаешь.

Алла тяжело взглянула на Вадима. Он мешал ей думать. Муж казался большим и занимал много пространства. Она перевела взгляд на потолок. Подвесной с узором. Одна плиточка плавно переходила в следующую. Если бы они были наклеены сами по себе, то не получилось бы никакого узора и только в компании таких же сестер-близняшек они смотрелись гармонично. Она вспомнила, как радовалась разноцветным узорам, когда была в обмороке. Каталась на радуге, как на американских горках. Только дух не захватывало. Было весело. Она смеялась. Пересаживалась на самолет из ярких лоскутков и летала на нем в космос. И опять веселилась и радовалась. Красочные эмоции переполняли ее, она хотела продолжить путешествие в радужной стране, но потом появился забытый в детском саду малыш. А потом строгая медсестра Инга сунула ватку с нашатырем и вернула в мрачный кабинет ингаляции.

– Когда потеряла сознание, то мне показалось, что я попала в какой-то параллельный мир, но этот точно не сон. Там я каталась на очень яркой радуге. Еду по ней, она передо мной пазлами складывается. Так красиво. Только в голове шумело. – Она не стала рассказывать мужу о ребенке. – И сейчас шумит.

– Понятно – задумчиво повторил Вадим.

Она перевела на него взгляд – серьезный, задумчивый, думает, решает. А вот ей нечего думать и решать.

– Только радуга не дугой как положено, а закручивается в спираль, то есть бесконечная. – Она закрыла глаза, вспоминая свое радужное путешествие, и протянула – но красиво.

– Понятно.

– Вадимушка, что тебе понятно? Мне ничего не понятно. А еще в голове шумит и мысли как туман. Может, ты мне объяснишь, что тебе понятно?

– Я бы конечно, еще поразбирался – неопределенно ответил муж. – В два часа ты пришла на ингаляцию, а в три пришел на ингаляцию Витя и увидел как тебя приводят в чувства – он подошел к балконной двери, отодвинул тюль и посмотрел на улицу – то есть примерно пятьдесят минут ты была без сознания и смотрела радугу.

– Зачем я тебе про нее рассказала? – обидевшись, возмутилась жена и порадовалась, что про ребенка не стала говорить. – Теперь будешь смеяться.

– Мне не смешно.

Он вернулся к Але, взял за руки и попросил:

– Нужно вспомнить что-то еще.

– Вадим, не пугай меня. Мне и так не по себе. Я же тебе рассказываю: я только села, Инга ушла в подсобку к себе, пришел Олег Владимирович, я стала заваливаться.

– Куда заваливаться?

– Откуда я знаю. На бок, наверное, – раздраженно пояснила она, понимая, что толком ничего не вспомнила, а ему нужен конкретный рассказ с фактами.

– Что делал Олег Владимирович?

– Он вызвал Ингу, она нашатырь принесла. Там еще какие-то люди были, но я не поняла кто.

– Когда были люди? Когда ты в обморок упала, или когда тебя в чувства приводили.

– Когда я в обморок упала, никого не было. Наверное. – Расстроено произнесла жена и взмолилась – Вадимушка, я плохо соображаю.

Вадим кивнул головой и с горечью заявил:

– Все мы здесь такие.

***

Туман из мыслей крутился и закручивался в вихрь. Алла не могла остановить его и поймать хоть одну маленькую, слабенькую, прозрачненькую мыслишку, ну хоть за хвост. В голове звучал голос медсестры и отдавал команды: Очнитесь! Нашатырь! Пора! Радуга! Пятьдесят минут! Время!

Тупое состояние с вихрем из мыслей ее угнетало.

«А правда, куда делись пятьдесят минут? – мысленно разволновалась Аля – на просмотр радуги?».

– В голове шумит. – Оправдала она себя – Это нормально?

– Нормально. – Вадим успокаивающе гладил руки жены – тебе нужно отдохнуть. Хочешь пить?

Алла испытала дефицит информации и перестала оправдывать себя.

– Нет, я уже напилась. Я пришла, Инга вышла, кто-то зашел, – рассуждала Аля, пытаясь воспроизвести время по минутам, а чтобы мысли не ускользали, она проговаривала вслух и закричала – точно! Вадим, точно! Вспомнила – в глазах появился осмысленный взгляд, как будто на нее свалилось прозрение, но тут же радость пропала.

– Что ты вспомнила? – с нетерпением спросил он. От того, что именно она вспомнила, может многое прояснится. Он интуитивно чувствовал что-то страшное и опасное происходит в пансионате. Что-то происходит с отдыхающими. Что-то происходит с ним самим. Затуманивание разума, неадекватное поведение, обмороки, сосед по комнате, медсестра. Где-то выпала логика, зато появились пробелы с памятью и сознание дает сбой. Проблемы стали поступать не по одной в день, а по две в час. А он, как сомнамбула, безынициативный, пассивный овощ. Слишком много вопросов и мало ответов. В любом случае нужно разбираться в сложившихся ситуациях, нельзя сидеть, сложа руки, нужно что-то делать. Вадим знал, что пахнет жаренным индюком (которому суждено было в суп попасть), но не догадывался, какие ужасные события и испытания ждут его с Аллой. Он чувствовал – опасность где-то рядом и она угрожает его семье.