Персонаж с демоном

Начал с тех же птиц на ветках или на земле, перешёл на птиц в полёте, зайцев на бегу. Редко удавалось застать мирно жующего на месте зайца, а стрелял уже в убегающих зверьков. По зайцам я и стал определять свои успехи в умении ходить по лесу, а по птицам в полёте сноровку во внезапной стрельбе. С веток стало бить птиц уже неинтересно.

Первые успехи несли чистую, какую-то искристую радость, я, наверное, в детстве так не радовался. Очень близкое, родное чувство, но точно нечеловеческое, нам такое недоступно. Стал немного понимать эльфов, завидовать. Ёлки-палки, им же при таком ощущении мира любые наркотики пополам! И как страшно умирать, расставаться с этим! Эльфа не вернёшь, можно лишь радоваться вместе с его луком и каждый новый успех мысленно посвящать ему.

Громадина Гронг на появление зайцев ничего не сказал, но когда я приволок первого оленёнка, заметил, что этого точно камнем не собьёшь. Я отпираться не стал, рассказал, что дух эльфа запер сначала, да он, вроде бы, прижился, ушки на луке не пожухли.

Гронг сказал, что заканчивается одиннадцатый день с гибели эльфа, дух остался добровольно или действительно заперт. А то, что я научился так быстро стрелять и не убился при этом, значит, что дух признал меня за своего. Я могу считать лук своим, если не накосячу как-нибудь, а как тут накосячить, орк и сам не знает.

По пути мы с Настей больше в шашки не играем, она признала простое хождение по лесу серьёзной тренировкой. Вот огляделись на месте, выждали несколько минут, убедились, что нет никого поблизости. Настя в меня вселяется, бой с тенью, сейчас уже четыре минуты. Я перехожу к своим упражнениям на гибкость, минут пятнадцать-двадцать. Наконец, начинаем движение.

Никаких посторонних мыслей, вообще, ни о чём не думать. Кстати, растёт запасец секунд. Я просто чувствую лук, лес, огонёк на руке, Тьму в душе. Вроде бы, и близость Смерти должна ощущаться, но нет её пока. Иду в принципе так же, как шёл, от дерева к дереву зигзагом. Только непредсказуемо замираю или резко оборачиваюсь.

Я отошёл от дерева на два шага и вдруг осознал, что падаю навзничь, взмахнув руками, будто поскользнулся на банановой кожуре. Только ни на чём я не поскользнулся и руками махал не просто так, левая толкает лук от меня, правая со стрелой тянет тетиву. А я падаю себе, ещё не знаю, в кого стрелять, но уверен, что надо.

По спине мурашки, на затылке волосы шевельнулись, в душе ледяной холод – вот она, близость Смерти. Стрела срывается в силуэт, четверть секунды назад шагнувший из-за дерева в двадцати шагах от меня. Его стрела пролетает надо мной. Чиркнув оперением по носу. Перед падением на спину успеваю выдернуть следующую стрелу из колчана. Касание спиной земли, лук на животе, наложил стрелу.

Силуэт у дерева медленно валится с моей стрелой в груди. Первый. Душу не леденит уже, но чувствуется, что кино ещё не закончилось. Лежу себе, как убитый, запрокинув голову, глаза вниз скосил, жду следующего.

Деревья вокруг неширокие, незаметно за ними лук не натянуть... разве что только выставить руку в противоположном от меня направлении, но тогда разворачиваться…

Из-за дерева показалась рука с луком, я начал одновременно поднимать и натягивать лук. Сразу понял, где появится фигура стрелка через четверть секунды, послал туда стрелу. Чуть приподняв спину, оттолкнулся ногами от земли, упал и перекатился за дерево.

В голове гомонили отвлечённые вопросы, на кого я нарвался, сколько их. Активировал тактическое меню, взял паузу. Так, что имеем? Два лучника, минимум, умели быстро стрелять и прятаться. Не эльфы, иначе я бы сейчас ни о чём уже не думал, значит – люди. Не охотники, те меня бы просто обошли, а эти именно нарвались – ходить в лесу я немного научился всё-таки.

Итак, чему учили на военной кафедре? Тактике, стратегии и не считать противников идиотами. Вот с них и будем думать. Что делать в лесу двоим не охотникам с луками? Нечего, значит, их тут больше двух. Группа идёт на задание, какое задание, пока в сторону – им встречается плохой я. Причём они не знают обо мне ничего, не могут быть уверены, что я один. Будут пытаться обойти меня со всех сторон и расстрелять, или внезапно сблизиться и убить, пока не потеряют полсостава. У меня ещё пять стрел и нож болтается в пустой сумке – прогноз на исход оптимистичный.

Пауза истекла, время пошло. Вставать во весь рост лишнее, поднялся на колени и разворачиваюсь на характерный звук, кто-то сделал шаг. Моя стрела срывается в силуэт, сразу достаю следующую. Человек упал, застонал. Раненый это плохо, по идее должны спасать. Этот скулит, а я сижу на коленях неподвижно с луком и наложенной стрелой. Сознание очистил, думать не о чем.

Снова кто- то решился выскочить из-за дерева, рванул что есть мочи, пробежал метров пять и бросился наземь. Полежал секунду, видимо, решил вставать, приподнялся на карачки и поймал мою стрелу. Рухнул без звука. Детский сад, игра «Зарница». Где ж их столько набрали… по объявлению?

Кажется, противник тоже пришёл к тем же оценкам и выводам. С разных направлений послышались шорохи, однако силуэты не появлялись, обстановка ощутима разрядилась. Враги просто отползали на брюхе из зоны поражения моего лука. Чтобы окружить меня на таком радиусе, нужно не меньше сотни солдат, просто чтоб не теряли из виду соседей. Не будем считать противника глупым, скорей всего, решили отрываться, уходить.

Бросили раненного? Не будем думать о людях плохо, сразу к раненому идти не нужно. Поднимаюсь на ноги и начинаю движение следом за отходящим противником, чтобы обойти предполагаемую засаду. Тенью перехожу от дерева к дереву, стрела на луке наготове, увижу – сразу убью.

Враг ждёт моих шагов, начинает понимать, что не дождётся, ему меня не услышать. Вот он, красавчик, не выдержал, выглянул из-за дерева, вглядывается в лес. А я близко уже, только в стороне.

– Эй! – позвал я вполголоса.

Он резко оборачивается, в переносицу вонзается моя стрела. Я достал новую стрелу и продолжил неспешный обход. Сначала убедился, что неприятель ушёл, потом подошёл к раненому. Он меня как увидел, даже скулить перестал. Лицо сделал строгое, губы поджал, наверно, почувствовал что-то нехорошее. Ну, правильно, лечить его я не собирался, допросить только и грохнуть.

Говорю, - кто вы, сколько вас? Кто послал, зачем?

Он молчит. Я вздохнул – пытать как-то надо, а я в жизни этим никогда не занимался. Он же орать станет! А вдруг герой, и не скажет ничего, что тогда? И тут у меня ладошка потеплела, как малыш о себе напомнил. Вспомнил я, что чувствовал, когда получал знак огня! Незабываемые ощущения -знал бы что-нибудь, всё бы Настеньке тогда рассказал.

Взял я раненого за руку, чуть заломил в запястье, ладошкой прикрыл его ладонь, окликнул маленького поиграть. Мужик орал и вырывался, я держал его мёртвой хваткой, хоть и самого припекало. По лесу поплыл тошнотный запах палёной кожи, от его истошного вопля, казалось, вибрировали стволы.

Я убрал ладонь, он зачастил скороговоркой, - десяток лесных лучников шерифа Мэрвила! По заказу владетеля Дреда должны утопить ладью с припасами, рабочих убить или разогнать.

Во как! Удачно ж я их встретил!

– Перегрызи ему горло! – томно проговорила Настя, - напейся его крови!

Я вместо ответа сжал несчастному сонную артерию. Когда он потерял сознание, заколол его же кинжалом. Действительно похожи на солдат, добротная одежда, прочные сапоги. Кожаные шлемы, безрукавки. Кинжалы в ножнах на поясах, луки и колчаны со стрелами. Я собрал свои стрелы, с поверженных врагов оружие и прямым ходом направился к бурлакам.