Перстень чернокнижника
Шрифт:
— Я отдам тебе свое молодое лицо, — сказал Ювелир. — Но при одном условии.
Старуха прищурила маленькие глазки.
— Я готова поделиться с тобой своими знаниями, — прокаркала она. — Чего еще ты хочешь?
— Второй камень остался у тебя. Покажи мне его.
Лицо старухи потемнело. Взгляд стал тревожным и неприязненным.
— Вот оно что, — выдохнула шаманка вместе с дымом. — Как я раньше не учуяла? От тебя пахнет кровью!
— Я…
— Прочь! — гаркнула вдруг шаманка. — Изыди прочь, нечистый дух!
Ювелир хотел что-то сказать, но вдруг осекся.
— Замолчи, старуха, — хрипло проговорил он, морщась от боли.
— Уходи прочь!
Шаманка выпростала из-под юбок морщинистую руку и потянулась к ружью, стоявшему в углу юрты. Двигалась она на удивление быстро.
Медлить было нельзя. Ювелир действовал почти машинально. Он выхватил из котла половник и ударил им старуху по голове. Потом еще раз. И еще. Даже когда шаманка упала, он продолжал ее бить. Его ярость и гнев были настолько велики, что он не мог остановиться.
— Ну? — дрожащим от возбуждения и в то же время торжествующим голосом спросил он. — И где теперь твоя молодость, ведьма?
Тело старухи дернулось. Ее вялые морщинистые губы расползлись, обнажив желтые гнилые зубы, и казалось, что она усмехается над ним. Внезапно Ювелиру стало страшно. Он знал, что по местным верованиям душа убитого человека переходит во владение убийцы и обязана служить ему много лет — знал, а потому сказал:
— Если и была у тебя сила, старуха, то теперь она во мне! Ты — часть меня!
Сказав это, Ювелир немного успокоился и, преодолев брезгливость, стал обыскивать старуху. Однако как ни тщательно искал Ювелир, а камня он не нашел.
Выскочив из юрты, Ювелир бросился к небольшому озеру, видневшемуся неподалеку. В горле у него пересохло, язык распух, губы потрескались, словно он целый день провел в пустыне под палящим солнцем и наглотался раскаленного песку.
Напившись ледяной воды, Ювелир снова воспрял духом, но тут взгляд его упал на собственное отражение, и он в страхе отшатнулся. Из омута на него смотрело изборожденное морщинами старческое лицо. Ювелир вскрикнул и вскочил на ноги.
Несколько секунд он стоял, обалдело глядя на омут, затем повернулся и побежал обратно к юрте. Ворвавшись внутрь, он в ужасе замер на пороге.
Возле очага лежала не древняя старуха, а моложавая красивая женщина с черными как смоль волосами.
— Господи Иисусе, прости и помилуй мя грешного, спаси и сохрани! — пробормотал Ювелир и перекрестился обмякшей рукой.
Два часа спустя, шагая к железнодорожной станции, он думал о двух вещах: во-первых, о небесном камне, который вот уже шестьдесят лет путешествует по миру, оседая в чьих-то карманах, во-вторых — об Институте пластической хирургии, где работал врачом его двоюродный брат.
«Слава богу, наука не стоит на месте, — думал он. — В наше время нет такой морщины, которую нельзя было бы разгладить».
Облака в небо спрятались. Звезды пьяные смотрят вниз. И в дебри сказочной тайги Падают они!Музыка утомила Ювелира. Она не давала сосредоточиться на важных вещах и вызывала в памяти целый сонм образов прошлого — образов, от которых давно пора было избавиться. Ювелир протянул руку и выключил радио.
3
Первым делом Женя бросилась к скамейке, на которой сидела и забыла мобильник, когда к ней подошел вертлявый тип. В ее душе теплилась слабая надежда, что телефон все еще лежит там, но скамейка оказалась пуста. Тогда Женя отправилась на поиски Саньки.
Мальчишку она искала больше часа, побывала во всех ближайших магазинах и опросила всех продавщиц, обошла окрестные дворы, закутки и переулки — но безрезультатно. Саньки нигде не было. Как сквозь землю провалился.
Совершенно обессилев, Женя вернулась в сквер и опустилась на скамейку.
Что же теперь делать? С чего начинать поиски? Да и кого сперва искать — Игоря или Саньку? Санька, конечно, мальчишка опытный, и на улице он за здорово живешь не пропадет. Но, с другой стороны, его брат Никита был еще более опытным, и чем все это кончилось?
Женя скорбно вздохнула. «Правду сказал Валентин Иванович, — подумала она. — Я и в самом деле горемыка. Все, кто со мной связывается, попадают в беду».
И когда Женя совсем отчаялась, знакомый женский голос проворковал у нее над ухом:
— Простите, отсюда отходит автобус до Среднесибирска?
— Ксюша! — ахнула Женя и даже руками всплеснула. — Что ты здесь делаешь?
Ксюша уселась на скамейку и протянула ей что-то.
— Кажется, это твое?
Женя уставилась на перстень, не веря собственным глазам.
— Откуда он у тебя?
— Папик помог, — ответила Ксюша. — Он же у меня колдун. Посоветовался с картами, повертел чашку с кофейной гущей, бросил кости на стол и живо узнал, где ты и что с тобой случилось. Так ты его возьмешь?
Женя взяла перстень и сжала в руке.
— Ксюш, почему твой отец мне помогает? — спросила она, нахмурив брови.
Ксюша хмыкнула:
— Нормальный вопрос! Похоже, мой чудесный папик решил взять над тобой шефство. Вот погоди: он тебя еще удочерит!
— Да зачем я ему сдалась-то? — с легкой досадой вымолвила Женя.
— Как зачем? У тебя ведь «дар»! Он всю жизнь сокрушается, что я родилась бездарью. Он-то думал, что я унаследую его талант. Буду крутить мозги людям и выкачивать из них деньги. А я в этом ни бум-бум.
Закинув локти на спинку скамейки, Ксюша задрала голову и уставилась на облака.
— Дождь будет, — тихо сказала она.
Женя тоже посмотрела на небо, но оно было чистым, лишь легкие перистые облака кое-где белели на синей глади.
— Ты что, умеешь предсказывать погоду? — спросила Женя.
— Да нет, просто по радио слышала. — Ксюша перевела взгляд на нее и слегка прищурилась. — А теперь рассказывай, что с тобой случилось? — потребовала она. — Почему ты такая грустная? И куда подевался тот маленький чумазый чертенок?