Перстень чернокнижника
Шрифт:
«Рыбьим голосом…» — подсказала тень Валентина Ивановича.
— Рыбьим голосом, — послушно повторила Женя.
«Песьими жабрами…»
— Песьими жабрами, — продолжила Женя и вдруг вспомнила весь текст заклинания. Она выпрямилась и отважно взглянула на изготовившегося к прыжку тигра. Голос ее обрел силу и власть:
— Рыбьим голосом, песьими жабрами, клыками земляного червя — заклинаю тебя, дикая тварь, из тени пришла — уходи в тень!
И тут тигр прыгнул.
— Уходи в тень! — крикнула что было мочи Женя и крепко зажмурилась.
На мгновение ее лицо обдало
— Сгинь, тень! — крикнул профессор Алпатов. — Умри, сгинь, сокройся! Забираю у тебя жизненную силу!
Боковым зрением Женя увидела, как в руке у профессора мелькнула трость, и тень Валентина Ивановича, стоявшая рядом с ней, тут же растворилась в воздухе.
— Валентин Ива… — крикнула было Женя, но профессор не дал ей закончить фразу.
Холодные пальцы сомкнулись у нее на шее.
— Перстень… — прохрипел ей в ухо Илья Константинович. — Подари мне перстень… Сама… Предложи… Я возьму…
Женя стала задыхаться, и в глазах у нее потемнело. Она пыталась оторвать пальцы профессора от своей шеи, но они были необыкновенно сильными и твердыми — прямо как из железа.
— Дари перстень… — продолжал хрипло шептать Алпатов. — Сама… Подари… Возьму…
Женя почувствовала, как силы покидают ее. Она и рада была отдать перстень, но не могла произнести ни слова. Обезумевший от гнева профессор переусердствовал.
«Умираю, — поняла вдруг Женя, и эта ужасная мысль прозвучала у нее в мозгу отчетливо и неумолимо. Она на мгновение потеряла сознание, но огромным усилием воли прогнала внезапную немощь. — Помоги мне… Камень… Фамильяр… Приди на помощь… Заклинаю четом и нечетом, дурным знаком и черной приметой… Помоги!»
Рядом послышался душераздирающий вопль. Пальцы разжались, Женя упала на пол и, хватая ртом воздух, схватилась руками за шею. Каждый вздох отдавался в горле пульсирующей болью. А рядом вопил профессор Алпатов. Крепкие и острые когти кошки Серпентии вонзились ему в лицо.
«Трость! — поняла Женя. — Нужно забрать у него трость! Это его магический фамильяр!»
Женя бросилась к упавшей трости, схватила ее и изо всех сил ударила об пол. Трость с коротким, звучным треском переломилась пополам.
В ту же секунду профессор Алпатов оторвал от себя кошку Серпентию и швырнул ее о стену. Тело кошки мягко ударилось и вдруг распалось, рассыпалось, как огромный ком пыли.
Слегка наклонив голову и гневно сверкая глазами сквозь очки, Женя двинулась на профессора. Волосы ее завились в кольца и яростно развевались на невидимом ветру. Лицо превратилось в холодную гневную маску. Вид ее был ужасен.
— Не подходи! — хрипло сказал профессор Алпатов, пятясь к стене и выставив перед собой руку. — Не подходи, ведьма!
Но Женя продолжала идти — стремительно и неумолимо, как сама судьба.
— Думаешь, я испугался? — Илья Константинович вдруг остановился и угрюмо посмотрел на приближающуюся
Женю. — Я сильнее тебя, ведьма! И я тебя уничтожу!Он выставил перед собой растопыренные руки и стал быстро бормотать какое-то заклинание. Женя почувствовала, что не может дышать, но не остановилась, а лишь замедлила шаг. Профессор продолжал бормотать, угрюмо глядя на нее и незаметно пятясь к стене.
Сердце Жени забилось так часто, что стало больно в груди, а глаза ее затянула желтая пелена. Но она не остановилась. Она и сама не заметила, как стала говорить. Голос ее нарастал, становился все громче и громче, заполняя собой все пространство зала:
— Первой звездой, сырыми сумерками, холодным снегом — заклинаю вас, ветры!
— Сигне те сигне! — рокотал в ответ профессор, выставив перед собой когтистые руки и сверля приближающуюся Женю ненавидящим взглядом. — Темера ме танге! Темера ме танге! Оумен!
— Рутой, кровью и травой тирлич, гнилым яйцом и мертвой плотью — заклинаю вас, ветры!
Оконные стекла задрожали и вдруг с грохотом вылетели из рам, окатив Женю и профессора дождем сверкающих осколков. Ледяной ураганный ветер ворвался в зал, смел с пути чучела животных, закружил их в немыслимом танце и ударился ледяной волной в лицо профессору.
— Сигне… темере… — рокотал тот, перекрикивая бурю и изо всех сил стараясь удержаться на ногах. — Ме… танге…
Женя выхватила из кармана пластилиновую фигурку.
— Заклинаю болотной водой и гнилым духом — воплотись в пластилин! — громогласно выкрикнула она. — Черичан! Подон! Левурда! Воплотись в пластилин!
Она подняла фигурку высоко над головой, размахнулась и швырнула ее прямо в ледяной гудящий смерч, круживший по залу. Смерч подхватил фигурку, закружил ее в безумном танце и с бешеным ревом вышвырнул в окно. И тотчас же тело профессора поднялось в воздух и стремительно вылетело в окно.
Ураган прекратился. И в ту же секунду в зале снова вспыхнул свет. Женя, пошатываясь и спотыкаясь о валяющиеся тут и там чучела животных, подошла к Игорю. Присела возле него, обхватила его щеки и вгляделась в лицо.
— Игорь! — тихо позвала она.
Соболев не отозвался.
— Игорь, очнись!
Веки Соболева дрогнули. Он приоткрыл глаза и удивленно уставился на Женю.
— Женя? — Голос его прозвучал хрипло и глуховато.
— Ты жив! — Она обняла Игоря и прижала его голову к своей груди. — Как я рада, что ты жив!
Игорь тихонько застонал. Женя выпустила голову жениха из своих объятий и тревожно вгляделась в его лицо.
— Как ты себя чувствуешь? — взволнованно спросила она.
Игорь поморщился и ответил:
— Паршиво. — Он поднял руку и потер лоб. — Голова болит. А что случилось?
— Ты ничего не помнишь?
Он покачал головой:
— Нет. Помню только, как кто-то затащил меня в машину… — Он привстал и суетливо огляделся. — Где мы, Жень?
— Мы в музее.
— В музее? — На лице Игоря отобразилось удивление. — Почему здесь такой беспорядок? И что мы здесь делаем?
Женя улыбнулась и смахнула выступившие на глазах слезы.
— Сама не знаю. Господи, как же я рада, что ты жив!