Перстень Мериада

Взглянув на часы, барон предложил принцессе пройтись по зимнему саду. Стелле подобные уединённые прогулки были не по душе, поэтому она вежливо отказалась.

— Ваша светлость, наверное, до сих пор сердится на меня? — Альберт не сводил с неё пристального взгляда.

— Во всяком случае, Вы так до сих пор не извинились.

Он тут же потупил глаза и смиренно попросил прощения.

Разговор не клеился; положение спасло появление длинного тощего слуги, провозгласившего о готовности обеда к употреблению.

Как таковой, столовой в замке не было, и разборный стол кочевал из одной комнаты в другую. Обычно к обеду накрывали в одной из гостиных, но сегодня, очевидно, желая произвести впечатление, накрыли в нижней зале. Там было холодно; по полу гулял сквозняк. Обедали за поперечной перекладиной гигантского стола, занимавшего весь центр залы. Его несоразмерная с человеческим ростом длина наводила тоску и уныние.

Стелла сидела по правую руку от хозяина, лицом к детям Абрагиль-Сьерра. Их было четверо, и во всех виделось что-то болезненное, забитое. Затянутые в корсеты девочки сидели неестественно прямо и, казалось, боялись вздохнуть. Старший сын, юноша года на три младше принцессы, что-то в полголоса бормотал: может, повторял заученный сегодня урок. Один взгляд отца положил этому конец.

После обеда принцесса стала невольной свидетельницей сцены, ещё больше утвердившей её в намерении не задерживаться в Абрагиле. Прогуливаясь по пустынным коридорам замка, она увидела маленького румяного мальчика в длинной домотканой рубашке. Он смело шлёпал босыми ногами по каменным плитам, направляясь к господским покоям.

— Мэрри, Мэрри, стой! Куда ты опять собрался, негодный мальчишка? — Одна из дверей отворилась и в коридор выскользнула служанка с тряпкой в руке.

— К папе, — гордо ответил мальчик.

— Нельзя, нельзя! — Мать схватила его за руку и прижала к себе. — Сеньор барон отдыхает. Сколько раз я тебе говорила: не беспокой его понапрасну. Ступай, поиграй с кем-нибудь.

Отводя ребёнка в комнаты прислуги, служанка невольно повернулась лицом к принцессе. Испуганно присев в реверансе, она отпустила подол платья. Даже не искушенный в мирских делах человек понял бы, что она последних месяцах беременности.

На ночь принцесса заперлась на ключ и на всякий случай уложила Шарара спать у двери. Сразу же после завтрака Стелла безо всяких объяснений покинула Абрагиль.

Глава IX

Симонароки Стелла увидела при ярком свете солнца.

Деревья бесконечным зелёным, колышущимся от порывов ветра морем взбирались по серо-бурым склонам. Между степенными платанами вниз и говорливыми лиственницами и елями наверху бежали ручьи, мелкие, холодные, быстрые. За многие века вода отполировала встречавшиеся ей на пути камни, сточила острые углы, покрыла мягким ворсом мха.

В верховьях Симонароки каменистые выветренные луга перемежались с редким полесьем. Искрившиеся кристаллами снега шапки гор, казалось, упирались в небо.

Ей никогда еще не доводилось видеть таких высоких гор; ни Ринг Маунтс, ни Черпены не шли в никакое сравнение с этим царством неба, ветра и камня. Они были целым миром, необъятным прекрасным, но опасным миром.

Дорога, поначалу пологая, петляя, становилась всё круче, Стелла с трудом поднималась к перевалу Малу, ведя за собой лошадей. В очередной раз остановившись, чтобы передохнуть, она взглянула на небо, а потом вниз, где распростерлась пёстрая картина из камней, зелени и тонких ниточек горных потоков, терявшихся где-то у подножья. Ещё немного усилий — и она увидит другие ручьи, сливающиеся в Дизавру. Увидит, если не замёрзнет, не задохнется от разреженного воздуха или просто не скатится вниз с очередного крутого поворота. Слава богам, что она очутилась тут не триста лет назад, а сейчас к услугам путешественников и места для отдыха, и более-менее сносная дорога.

Шарар кружился по камням, время от времени напоминая о своём присутствии нетерпеливым лаем.

Девушка всерьёз забеспокоилась, почувствовав, как поводья натянулись и вдруг резко потянули её назад. С трудом устояв на ногах, она обернулась — лошади угодили в узкую расщелину, предательски замаскированную природой. Стелла удивилась, как сама в неё не попала — её следы отпечатались почти у самого края.

Времени выяснять, откуда взялась эта трещина, не было, оставалось радоваться, что лошади оступились не двумя ногами сразу.

Осторожно, шаг за шагом наматывая на руку поводья, принцесса вернулась к опасному месту. Встав позади большого камня — гарантии того, что при неудачном стечении обстоятельств она не полетит вниз, девушка бегло оценила расклад сил. Пожалуй, следует начать с Лайнес — её легче вытащить. Скрепив поводья, девушка обмотала их вокруг предплечья и, ухватив лошадь по уздцы, изо всех сил потащила её из каменной ловушки. Поводья затрещали, но выдержали — на обратном пути надо будет отблагодарить шорника. Она тянула еще и еще, пока Лайнес не выбралась. С её помощью обессилившая девушка вытащила Ферсидара.

Стелла лежала на земле, не чувствуя холода. Она не двигалась, даже дышала через раз. Руки болели, вернее, у неё было такое ощущение, будто их нет, будто из неё часами тянули жилы. Откуда-то прибежал Шарар, залаял, закружился вокруг… Стелла даже головы не повернула.

Потом все чувства разом вернулись, и ей пришлось встать: кости ломило от холода. Девушка села, прислонилась спиной к спасшему её недавно камню, повела плечами. Сил встать, а тем более куда-то идти, не было. Чтобы утолить голод, принцесса съела несколько хлебцев. Для этого не нужно было вставать — лошади и соответственно седельные сумки были на расстоянии вытянутой руки.

Наутро её разбудил шорох мелких камушков под ногами человека. Этот человек шёл по той же тропинке, что некогда она, и что-то весело насвистывал себе под нос.

Холодно. Недавно рассвело; косые розоватые лучи солнца щекотали кончики сапог. Потянувшись и настороженно прислушавшись к весёлому свисту, принцесса встала и аккуратно забралась на небольшой выступ скалы.

Внизу всё тонуло в тумане, но фигурка бодро шагающего по тропе человека все же попала в поле ее зрения. Он был ещё далеко, поэтому у неё оставалось время на то, чтобы перекусить — любое дело нужно начинать с сытого желудка.

Когда Стелла колдовала над походной кружкой, пытаясь превратить её содержимое в некое подобие чая, Шарар громко залаял, предупреждая о приближении гостей.

— Доброе утро и приятного Вам аппетита. — Незнакомец широко улыбался, отгоняя дорожным посохом не в меру бдительного щенка.

— И Вам доброго утра. — Принцесса встала, сетуя на себя за то, что не предприняла никаких действий, чтобы подготовиться к этой встрече. Стоило подниматься с нагретого места, тащиться куда-то, выглядывать, высматривать и в итоге вести себя так, будто она ничего этого не делала? Нет же, её больше занимал собственный желудок! Ладно, посмотрим, кого это занесло в горы в такую рань. Пока что он выглядит дружелюбным, но кто знает… Волк тоже не брезгует овечьей шкурой.