Перстень Сварга
Шрифт:
– Тогда мне все это совсем не нравится.
– Мне тоже. Слишком много шероховатостей. Хотя там и поставлен условный сигнал, обозначающий, что все в порядке, но я уверен, что провалена и эта явка. Сам же хозяин этого дома на месте, никуда не делся, по-прежнему ведет свои дела, продает птицу…
– Откуда знаешь?
– Я же тебе говорил, что у местных забулдыг можно много чего узнать, чем я и занимался, вливая в себя эту отраву, которую по недоразумению называют вином. Видишь ли, если люди не работают, а целыми днями только и блуждают по городу в надежде перехватить дармовой стаканчик, то они невольно замечают очень многое, хотя частенько и сами не понимают этого. Тут, главное, знать,
– Засада?
– Вроде того. Только вот не думаю, что там постоянно будут держать много стражей. Двое, максимум - трое, и не более того. Ну, а с хозяином, естественно, трое-четверо.
– Так может, нам сейчас из города убраться?
– Если бы… - Бел опять потянулся к кувшину с водой.
– Я же тебе сказал, что нужно послать домой сообщение о том, что мы идем…
– Да какое тут может быть сообщение?! Нам уходить надо…
– Не спорю - надо, но только после того, как выполним приказ. Его, знаешь ли, никто не отменял…
– Бел, ты что, собираешься идти туда, на эту поваленную явку, где сидит засада?!
– Так другой явки все одно нет… Знаешь, у меня от этого вина сейчас голова начинает болеть и перед глазами все расплывается… Надо же, вроде и выпил совсем немного!
– Какой постоялый двор, такое и вино… И все равно, Бел, я тебя не понимаю. Ведь если мы пойдем на ту проваленную явку, то нас же схватят!
– Да, есть такая опасность, причем реальная. Возможно, будь я один, то не стал бы рисковать, но с тобой, радость моя…
– А вот мне кажется, что ты от выпитого стал заговариваться.
– Мне это тоже кажется, да еще и в голове зашумело… Слушай, что-то я захмелел задним числом. Эта дрянь, и верно, бьет с ног просто убойно!
– Вот что… - вздохнула Олея, отбирая у мужа кувшин с водой.
– Ты лучше поспи часок-другой, а я подежурю. Потом, как проснешься, так мы и решим, как нам следует поступить дальше.
– Да какой тут может быть сон!..
– попытался, было, возмутился Бел.
– Не до него…
– Ты посмотри на себя - у тебя же глаза слипаются, и язык вот-вот заплетаться начнет. Милый друг, ты сейчас на себя не похож.
– Похоже, ты права… - Бел, и верно, едва ли не засыпал.
– Но разбуди меня часа через два-три, не позже. Ты уж постарайся…
– Не сомневайся, разбужу.
Бел уснул мгновенно, а Олея все это время сидела у стола, прислушиваясь к тому, что происходит за тонкими стенами их комнатушки. Сейчас стоит глубокая ночь, а этот постоялый двор живет своей жизнью и, похоже, здесь никогда не бывает тихо: в обеденном зале все еще шумят, из нескольких комнатенок доносится ругань, кто-то бродит по коридорам, а на кухне вовсю гремят котлами… Н-да, обычному человеку здесь так просто не уснуть, и оттого в голову Олее постоянно приходит все те же вопрос: зачем Белу понадобилось идти на проваленную явку? Будь на то ее воля, то она сейчас же бежала из этого города, не оглядываясь…
Через несколько часов, пока еще не рассвело, Бел и Олея вновь выскользнули из гостиницы и в который уже раз направились к дому связника, правда, сейчас они шли по другой улице, и все для того, чтоб подойти к дому с голубятней с обратной стороны. В руках Олея тащила все ту же чуть живую корзину, в которой лежало купленное еще вчера мясо. Правда, надо признать, что перед уходом из гостиницы Бел щедро полил мясо жидкостью из маленькой бутылочки. На вопрошающий взгляд Олеи он лишь махнул рукой - не беспокойся, это сонное зелье, то самое, которое я добавлял в вино Генару с его сестрой. Если помнишь, старик, у которого купили это зелье, клялся и божился, что оно одинаково безопасно
как для людей, так и для животных. Что ж, оставалось только поверить дедуле на слово, тем более что и цена за каждую из двух бутылочек была более чем приличная - две золотых монеты. Впрочем, - предположил Бел, - старик, скорей всего, их не обманывал: каждый из таких вот изготовителей снадобий дорожил своим честным именем (если это слово применимо в данном случае), а также не хотел ронять в чужих глазах свою репутацию умелого мастера-аптекаря (что в определенных кругах ценится выше золота).Народу, по счастью, на улицах почти что не было: так, встретились лишь двое пьяных, один из которых храпел едва ли не посреди дороги, а второй, мотаясь из стороны в сторону, куда-то плелся, спотыкаясь чуть ли не через шаг.
Не доходя нескольких домов до того места, где находилась проваленная явка, Бел ловкими движениями стал закидывать за стены куски мяса - ленивое побрехивание собак слышалось то тут, то там, и не было никакой уверенности в том, что какая-нибудь из этих наиболее чутких псин не подаст голос, когда почует, что кто-то посторонний лезет в соседний дом.
Какое-то время пришлось выждать - что ни говори, а сонное зелье действует не сразу. Все еще темно, но вот-вот небо должны окрасить первые лучи солнца… Прижавшись к Белу, Олея невольно вспомнила, как он однажды сказал, что это время перед рассветом в армии носит несколько необычное название - час волка, и у часовых он считается самое опасным и непредсказуемым. На удивленный вопрос Олеи, отчего так называют добрый предрассветный час, Бел лишь развел руками - а разве не ясно? Поставь себя на место того, кто не смыкал глаз всю ночь: прошло почти все время дежурства, и, по счастью, ничего не случилось, хочется спать, скоро должна придти смена, а сон перед восходом солнца самый крепкий… Именно в это время и осуществляется большинство нападений, так что и в их случае Бел решил не отходить от правил.
Пора. Пока еще было темно, Бел ловко забрался на стену, и туда же за руки втащил Олею, а затем, как и договаривались, она низко пригнулась, почти что легла сверху на стену, а Бел, бесшумно спрыгнув на землю, растворился в темноте южной ночи.
Медленно текли секунды, складываясь в минуты, Бел все не возвращался, а Олея старалась не шевелиться, хотя делать это становилось все сложнее. Конечно, она предпочла бы в это время находиться рядом с Белом, но он запретил ей это делать, и на всякий случай надел на шею жены цепочку с футляром, где были артефакты. Дескать, на всякий случай, если что - всегда успеешь соскочить со стены и удрать…
Находиться на неширокой стене становилось все труднее, тело постепенно затекало от неудобной позы, но куда тяжелее было гнетущее чувство неизвестности. Олея помнила, что должна спуститься на землю и пустить в дело хлыст только в том случае, если ее позовет Бел, или же если до нее донесется шум схватки, но пока не было слышно ни того, ни другого. Женщина напряженно вслушивалась в тишину ночи, однако в ней не было никаких сторонних звуков. Ну, и долго еще будет продолжаться это выматывающее ожидание?
Время шло, и Олею уже стало охватывать самое настоящее отчаяние, когда, наконец, до нее донесся легкий звук шагов, а затем послышался чуть слышный голос Бела:
– Слезай. Все в порядке.
Это легко сказать - слезай, а вот как это сделать, если тело уже затекло? Тем не менее Олея попыталась спуститься, оперлась рукой о край стены, но не удержалась, и едва ли не мешком свалилась на землю, прямо под ноги мужа.
– Потише можно?
– зашипел тот.
– Так получилось… - Олея поднялась на ноги, чувствуя, как сотни крохотных иголочек в ее теле разгоняют застоявшуюся кровь.
– Тебя так долго не было…