Перстень Сварга

– Доченька, ты как себя чувствуешь?
– теперь уже и мать вступила в разговор.

– Замечательно я себя чувствую, можно сказать, здоровей здоровой. В чем дело?

– Просто ты ешь как-то странно… Вернее, ешь не все, а только выборочно.

Олея непонимающе посмотрела на стол. Оказывается, задумавшись, она успела съесть целую миску соленых белых груздей со сметаной, подчистую смела тарелку крепких соленых огурчиков, да еще и уплела горшок кислых щей со свининой. Вернее, свинину она есть не стала - привкус у нее какой-то странный. Наверное, несвежую купили.

– Все нормально. Только свинина старая, я такой не хочу.

– Доченька, а может, тебе тушеную утку положить?
– спросила мать.
– Она сегодня с гречкой.

– Не надо… - отодвинула от себя тарелку Олея.
– Я и без того наелась, а эта утка, кажется, старая. Запах от нее какой-то… Мне не нравится.

– Не нравится, значит… - родители переглянулись.

– Да в чем дело?
– стала сердиться Олея.

– Просто этой самой утке только сегодня утром голову свернули, а кабанчика соседи вчера кололи… Все самое свежее, а тебе запахи не нравятся. Ты нам ничего сказать не хочешь?
– продолжала допытываться мать.
– Насколько мне помнится, раньше ты никогда не была любительницей соленых огурцов, зато утку любила!

– А что такого… - и тут Олея споткнулась на полуслове. Да неужели… Надо срочно посчитать! Ага, если прикинуть по срокам и по времени… А, считай - не считай, и так все ясно! Не ожидала… Хотя все верно, порчу на бездетность с нее уже сняли, так что можно было ожидать чего-то подобного.

За столом вновь воцарилось молчание, после чего мать, всхлипнув, спросила:

– Доченька, ответь нам с отцом, только честно: у тебя муж и вправду есть?

– Конечно есть!

– Увидеть бы его еще воочию… - буркнул отец.

– Закончит с делами - приедет!

– Хочется надеяться… - Стар продолжал хмуриться.
– Как, ты говорила, его звать?

– Бел… То есть Лавр. Он военный, служит…

– Где?

– Не знаю. Где-то…

– Служит, значит, неизвестно где, а звать его то ли Бел, то ли Лавр… - видно было, что отец начинает сердиться.
– Замечательно! Тогда хоть скажи, откуда он, какого звания, в каком чине служит, где живет, кто его родители?

– Он приедет, все расскажет.

– А ты, значит, о собственном муже ничего не знаешь, но он у тебя есть? Я правильно излагаю? Только вот, Олеюшка, мы с матерью не очень-то поверили в рассказ о том, где ты пропадала все это время, и знаешь, почему? Просто знаем, когда ты правду говоришь, а когда что-то пытаешься утаить. Так вот, доченька, твое повествование большей частью придумано. Проще говоря - байки для взрослых. Может, откроешь, наконец, эти свои недомолвки? А заодно и расскажи-ка нам правду о новоявленном зяте.

– Я уже все сказала… - Олея не отрывала взгляд от стола.

– Значит, говоришь, вы поженились?
– продолжал хмуриться отец.
– А где свадьба была? И когда?

– Да у нас свадьбы, как таковой, и не было. Просто провели обряд в храме Святого Дайяра.

– Святой Дайяр… - отец все еще хмурился.
– Это хорошо, если, конечно, твои слова правдивы.

– Я вам не лгу. Просто кое-что не договариваю.

– Доченька, мы же твои родители и любим тебя… - вновь заговорила мать.
– А ты с нами, словно с чужими! Да и домой вернулась совсем другой, словно живешь сама по себе!

Тут мать была права. Олея и сама чувствовала, что вернулась в родительский дом словно в гости, на какое-то время.

– Это, наверное, оттого, что меня здесь долго не было. Вот вы и отвыкли.

– Ну, раз дела обстоят так, то мы с вами вот что сделаем!..
– кажется, мать решила взять ситуацию в свои руки, а раз дочь не желает быть откровенной с родителями, тот ведь можно и нужно поступить по-иному.
– Вот что, отец, хватит нам загадок и недомолвок, да и дочка наша от неопределенности мается, я же вижу! Потому и молчит, не говорит ничего, потому как сама не знает, когда ее муж приедет к нам, а вот нам, как родителям, знать об этом не помешает! Так что, Олеюшка, собирайся, и пойдем к гадалке!

– Куда?
– Стар удивленно смотрел на жену.

– Не притворяйся глухим, слух у тебя хороший!
– а мать всерьез взялась за дело.
– Пусть она, эта гадалка, скажет, что творится в семье нашей дочки, и когда к нам зятек знакомиться приедет.

– Это ж надо до такого додуматься!
– Стар еле сдерживался, чтоб не заругаться.
– Тебе надо с дочкой по душам поговорить, как родительнице положено, выяснить, что к чему, а вместо этого ты собираешься тащить ее к какой-то ведьме! Если помнишь, ты и раньше к этой гадалке ходила, когда наша дочка пропала, вопросы задавала, и что тебе эта баба ответила? Ничего толкового!

– Ошибаешься! Тогда нам гадалка ответила, что Олеюшка вернется, если к ней будет милостив Сварг! И вот дочка дома, вернулась живой и здоровой! Олея, собирайся! Хватит целыми днями дома сидеть и на улицу из окна глядеть!

– Да делайте вы все, что хотите!
– Стар встал из-за стола.
– Одна с родителями говорить не желает, а вторая ей во всем потакает!

– Давай, ворчи дальше… - мать тоже поднялась с места.
– Все одно вечером первый начнешь выспрашивать, что нам гадалка сказала.

А ведь мать права… - подумалось Олее.
– Почему бы им, и верно, не сходить к гадалке? Все же какое - никакое, а развлечение: ведь за все те дни, как она вернулась домой, молодая женщина шагу за ворота не сделала, так что ей явно не помешает немного пройтись, посмотреть, что творится в городе.

Все та же гадалка, что в свое время советовала Олее не выходить замуж за Серио, снова принялась гадать, бросая камешки в воду. Правда, в прошлый раз к этой гадалке Олея приходила одна, но сейчас мать наотрез отказалась уходить: хочу, мол, сама услышать все, что вы моей дочке скажете! Ну, гадалка недовольно покосилась на нее, однако возражать не стала.

– Надо же, девонька… - гадалка отодвинула от себя прозрачный сосуд, на дне которого лежали камешки.
– Я тут очень многое понять не могу, да и не знаю, что в этом гадании может обозначать тот или иной расклад, потому что если тебе говорить все, как есть, то получится что-то вроде книги о дальних городах и странах. Но будь уверена в одном: над тобой милость Сварга, и оттого все в твоей жизни будет хорошо.

– А что еще?
– спросила мать.

– Это все!..
– гадалка достала из воды камни.
– Больше я вам ничего не скажу. Просто не могу. Но вам, мамаша, не стоит насчет дочки беспокоиться - за нее есть кому постоять.