Первач

— Вот вы где! На той стороне поселка обнаружено сопротивление! Партизаны могут вырваться из кольца!..

Голоса и шаги исчезли. Прождав минуты две, Тихон выбрался из укрытия и приблизился к отверстию. По отсветам пламени на крышах домов понял, что поселок горит. К нему подползла Амина. Зарево пожара осветило ее лицо, и девушка испуганно воскликнула:

— Я слышала, там заперли наших! — она показала на объятый пламенем амбар, который высился через несколько домов отсюда.

У амбара пылала наветренная стена, и неизбежно огонь должен был охватить все строение. Тихон вспомнил о Нусупе. Дерзкий мальчишка вовсе не стоил того, чтобы сгореть заживо. Как и остальные бывшие хозяева поселка.

— Оставайся здесь! — Тихон достал из котомки топор.

— Ты хочешь пойти туда?! — она вцепилась в него обеими руками и потянула обратно, вглубь подвала.

— Посмотрю, что к чему.

— Это ты так говоришь, будто собрался погулять! Не ходи! — навзрыд заплакала она.

Он силой расцепил ее пальцы.

— Глупенькая, все будет в порядке. Обещаю.

Выбравшись наружу, Тихон сразу метнулся к забору и прижался к доскам. Только не было теперь спасительной тени. От ракет, взлетающих одна за другой, светилось даже небо.

Улицы казались пустынными. Бой переместился куда-то вдаль, и автоматные очереди раздавались без передышек. Значит, сопротивляются! Всей душой Тихон был на стороне партизан, однако умирать за какие-то призрачные идеи самостийности не входило в его планы. Готовность же рискнуть собственной шкурой ради спасения поселенцев и малолетнего поганца в их числе объяснялась вполне рационально — долгом перед Аминой, перед самим собой. Быть может, в этом проявлялось желание Тихона хоть как-то противостоять злу, что властвовало в этих местах.

Двести метров, отделявших подвал от амбара, Тихон преодолел не останавливаясь. Огонь подобрался ко второй стене здания, уже доставал до крыши. Слышны были вопли людей, запертых внутри. Тихон подбежал к воротам. Сделанные из огромных лиственничных плах, они были снабжены не навесным, а врезным замком, наверняка кованым. Да, кто-то сделал замок на совесть. Может быть, даже отец Амины.

— Эй! — крикнул Тихон, прижав губы к щели, и тотчас голоса завопили стократ сильнее.

Он ударил дверь топором, но тот отскочил от плахи, словно от каменной.

— Эй, кто-нибудь!!! — прокричал он, обращаясь к пустым улицам. Но все, кто мог бы помочь ему, были в бою. А если кто и прятался поблизости, уцелев после рейда федералов, тот теперь боялся высунуться.

Одному было не справиться. Тихон впал в отчаяние. Им не выбраться наружу! И ничего не сделать. Пока он будет ломать дверь, огонь охватит амбар целиком. В лучшем случае, люди задохнутся от дыма.

Он запрокинул голову. Небольшие отдушины под крышей располагались высоко и были настолько малы, что взрослому человеку в них не пролезть. Но там есть несколько детей. Хоть кого-то спасти! Если еще можно спасти. Да и Нусуп щупловат — может быть, и он пролезет?

«Хоть кого-то спасти!»

И в этом «хоть» открылась неизбежная, чудовищная, дикая истина.

Рядом стояла изгородь из жердей, скрепленных редкими досками. Тихон подбежал к ней и перерубил жерди так, что получилась лестница. Подтащив конструкцию к стене амбара, он направил один край к отверстиям под крышей. Не проверяя «лестницу» на прочность, вскарабкался наверх и просунул голову в амбразуру.

— Эй, вы слышите меня?!

Он не видел людей, запертых там, но по прекратившимся крикам понял, что его заметили.

— Слышим!.. Слышим!.. — разом заголосили внизу.

Злотников не знал, как начать — как сказать им, что они обречены?

— Я не смогу вас освободить. Вы понимаете меня?.. Но среди вас есть дети!..

Его слова утонули в воплях. Он был вынужден собраться с духом, прежде чем снова крикнуть в темноту:

— Заткнитесь!!! Если огонь проникнет внутрь, вы все сдохнете! Я понятно говорю?!

— Ты пришел, чтобы нам это сказать? — прорвался чей-то голос, и сразу после этого твердый предмет прилетел Тихону в лицо. Больно ударил в губы. Облизнувшись, он ощутил вкус крови, но продолжал говорить:

— У меня нет возможности освободить всех. Но среди вас есть дети. Они смогут пролезть в это окно! Нусуп! Ты меня слышишь? Ты тоже можешь попытаться.

— А как же мы?! Открой ворота! — заорали внизу.

— Я не могу открыть их! — в отчаянии крикнул он.

— Все верно! — крикнул кто-то. — Почему раньше нам не пришло это в голову? Давайте детей. Ведите их сюда!

Вой постепенно утих. И тем более зловещей становилась эта пауза. Женские и мужские голоса называли имена. Возня внизу усилилась. Сквозь редкие щели огонь освещал внутренности амбара, и теперь Тихон мог разглядеть силуэты. Он понял, что взрослые строят пирамиду из собственных тел и кого-то поднимают наверх. Он протянул руку и нащупал детские пальцы.

— Иди сюда!

— Я Алиша, — раздался плачущий детский голос. — Я не хочу без мамы…

— Не бойся. Она хочет, чтобы ты была здесь, — сказал Тихон и потянул девочку к себе. — Осторожно!

Он вытащил ее наружу. Малышка испуганно вцепилась в него.

— Держись за доски и спускайся. Сумеешь?

Он увидел, что к амбару бежит Амина, а с нею две незнакомых женщины. Вероятно, из новых хозяев поселка. Некогда было спрашивать, почему она нарушила его приказ и где отыскала этих женщин. Он спустил девочку к ним в руки, и, снова вернувшись наверх, принял следующего ребенка. А затем третьего, четвертого…

— Нусуп! — позвал он, когда внизу произошла заминка.

И вдруг Тихона обдало жаром. Ветер переменился. Пламя с обратной стороны амбара перепрыгнуло через крышу, и заползло под нее. Но и в самом амбаре начало дымиться, легкий горелый запах вытягивало изнутри, и слышен был надсадный кашель десятков людей.

— Нусуп? Где Нусуп? — крикнул он в темноту.

— Он не отзывается! Мы не можем его найти. Никто не видел Нусупа? — кричали внизу. — Он спрятался!

«Не хочет, чтобы я его спас!» — догадался Тихон.

— Нусуп, если ты слышишь меня, то слушай! Ты уже достаточно взрослый, чтобы понять меня! — он сорвался на крик. — Думаешь, ты совершаешь подвиг? Нет! Это те, кто спасает сейчас своих детей, совершают подвиг! А ты просто ненавидишь меня. И вряд ли твоя дерьмовая душонка пригодится Аллаху! Скорее шайтану!

Он прислушался. Ответом была тишина.

— Так пойдешь ты или нет, паскуда?! Не ради меня. Хотя бы ради отца своего мертвого!

— Пойду!!! — наконец раздался голос Нусупа.

— Ну, вот и молодец! — прошептал Тихон, радуясь, что паршивец не может видеть его улыбку.