Первая формула

– Ан…

Язычок пламени удержался, слегка подпрыгивая на руке учителя:

– Вент…

Маграб слегка дунул, едва не погасив огонек:

– Эрн…

Оранжевый язычок заколебался, стал шире и наконец набрал силу. Огонь лизал воздух и рос, вскоре он превратился в пламенный шар.

Я смотрел как завороженный, забыв обо всем. Не мог оторваться от вызванного учителем огня и словно погружался в каждую его струйку.

Маграб выдохнул, огненный шар исчез, и я вынырнул из забытья:

– Как ты это делаешь?

Я прокрутил в голове те слова, что произносил учитель, и выпалил их одно за другим. Ничего не произошло.

– Ари…

Маграб положил руки мне на плечи. Одна его ладонь была горячей другой.

– Магия – это не только слова. Магия – это история, заставляющая тебя осознать, как работают присущие нашему миру силы, причем далеко не на том примитивном уровне, что доступен ученым и священникам. Думаешь, если просто выкрикнуть формулу – вселенная тут же подчинится?

– Как же быть? – вздохнул я.

Маграб пошарил в складках хламиды, извлек на свет два одинаковых камня и втиснул их мне в руки:

– Вот, держи.

– И что дальше?

– Просто смотри на них.

– До каких пор?

Лицо Маграба оставалось бесстрастным, однако в глазах сверкали веселые искорки:

– Пока не велю закончить упражнение.

Учитель направился к выходу, и я нахмурился:

– Погоди! Что толку сидеть с камнями, если ты не собираешься меня ничему учить?

– Нам с Халимом нужно кое-что исследовать, и…

– Могу помочь!

– Можешь, – покачал головой Маграб, – если будешь держать камни, пока не скажу, что ты готов к следующему этапу.

Не такого ответа я ждал. И это называется обучение магии? Я желал вызывать огонь, жаждал пуститься в путешествие, познакомиться с Шаен, встретиться с Ситрами. А что получил?

Похоже, истина, которую я искал, заключалась в камнях.

Я пялился на них, пока не потерял счет времени, пока мой разум не покрылся туманом. Раздражение сменилось ощущением пустоты.

Юности свойственно преувеличивать, и, пожалуй, я сказал бы, что провел в подобном состоянии пару дней. На самом деле прошло несколько долгих часов, и я наконец задался вопросом: не расплющилась ли моя задница в блин от непрерывного сидения?

– О чем думаешь? – Голос Маграба вырвал меня из сонного состояния.

Резко распахнув глаза, я едва не выронил камни.

– Вымя господне, ты меня напугал!

– Вселенная предлагает нам множество поводов для размышления, и полагаю, что все это время мой первый ученик думал не только о вымени Брама, – криво усмехнулся Маграб и уставился на меня так, словно застукал за предосудительным занятием.

Я спокойно выдержал его взгляд, хотя не знал, чего он от меня ждет. Наконец Маграб не выдержал и прыснул от смеха. Расслабившись, я тоже засмеялся и уже через миг нашел достойный ответ:

– Думал об этих дурацких камнях.

– Отлично. Стало быть, ты сосредоточился на том, чего я от тебя и добивался. Тому, кто желает стать мастером плетения, следует развить в себе способность очищать разум от разной шелухи и оставлять лишь необходимое.

– А плетущему, стало быть, необходимы камни?

– Не умничай! – шлепнул меня по руке Маграб. – Слишком сильно задираешь нос, к добру это не приведет.

Я хотел было запротестовать, однако, заметив, как посуровел учитель, захлопнул рот, проглотив язвительный ответ. Не стоит дразнить Маграба.

– Итак, Ари. Во-первых, плетение требует несокрушимой уверенности, во-вторых – уверенность необходимо поддерживать. Недостаточно создать, следует еще и сохранить то, что ты создал. Сильная воля и сильная вера – два основных принципа, которые позволят изменять мир. Так вот, начнем с малого: ты будешь думать о камнях до тех пор, пока все остальное для тебя не исчезнет.

– Но… ты ведь ничего не рассказал о самих плетениях! – Я заерзал на месте, по-прежнему беспокоясь, что там с моей задницей. Во всяком случае, она была на месте и точно болела.

Маграб прошелся по трюму, разглядывая мудреные механизмы. Наконец его взгляд упал на гладко выструганную палку, которую я вчера оставил торчать в бочке. Игрушек у меня было немного, и самодельный меч стал одной из них. Порой, если оставались силы, я сражался со своей тенью.

Сражался – громко сказано. Обычно я просто суматошно размахивал руками с риском выбить себе глаз – это было куда ближе к истине, вот только ребенок истину видит не так отчетливо, как взрослый.

С другой стороны, со временем я понял, что в детских мечтах истины порой гораздо больше, чем считают взрослые. С годами мы нередко ее забываем и снова ищем – но уже в потемках.

Маграб осмотрел меч и несколько раз им взмахнул, рассекая воздух с приглушенным свистом.

– Пожалуй, эта штука годится.

– Годится для чего?

– Для ученика, который забегает вперед и не видит, что находится у него под носом.

Я помолчал, раздумывая над словами учителя.

– А что у меня под носом?

– Например, я, причем с клинком, – отозвался Маграб, встав прямо передо мной.

Подбросив меч на ладони, он сделал выпад и попал мне в руку. Слишком слабо для того, чтобы причинить серьезную боль, однако достаточно сильно, чтобы я ощутил жалящий укол и понял мысль учителя. Потерев ушибленное место, я бросил на Маграба свирепый взгляд:

– Не люблю, когда мне делают больно! – Разумеется, Маграб не мог знать, через что мне пришлось пройти, но малейший тычок заставлял меня буквально вскипать от ненависти. Вот и сейчас руки невольно сжались в кулаки. – Не делай так больше, – процедил я сквозь стиснутые зубы.

Учитель глянул на мою пораженную руку, затем перевел взгляд на лицо:

– Неприятно, правда?

Я кивнул, сжав челюсти так, что едва не сломал зуб.

– Вот и хорошо. Мастер плетения не может отвлекаться на посторонние раздражители. Ум должен оставаться чистым, а сам ты – бесстрастным. – Он вновь направил на меня острие меча. – Даже сейчас тебе следует мысленным взором видеть лишь камни. – Каждое слово Маграб подчеркивал взмахом клинка.

Я одарил его испепеляющим взглядом, способным обратить деревянное лезвие в пепел.