Первая леди города, или Между двух берегов

– Я тебя могу попросить об одной вещи? – подавая пальто перед выходом, спросил Егор.

– Попробуй.

– Обещай, что не будешь дерзить и относиться ко всему предвзято – в милиции, которую ты по понятным причинам так не любишь, работают не только Гордеенко, Климов и остальные, но и вполне нормальные, достойные люди, которые не берут взяток и не молотят женщин в дежурке. Возможно, твой брат из таких, просто подумай об этом, ладно? И не отказывайся, если он предложит тебе помощь, я знаю, это против твоих принципов, ты никого не просишь, но ведь здесь совсем другая ситуация.

– Вот и Хохол так сказал, – обронила она неосторожно, и Егор вскинулся:

– Уже созвонилась? Не можешь и неделю прожить без своего зверя?

– Егор, не ори! Я звонила узнать, что там происходит, в конце концов, я оставила на одного Розана столько всего, что он, наверное, за лысину схватился, должна же я быть хоть чуть-чуть в теме, правда? А Хохол поможет ему хотя бы с командой разобраться, ведь Сереге одному ни за что везде не успеть.

– И как они, бедные, без тебя-то! – с иронией покачал головой муж, поддерживая ее под локоть, чтобы не поскользнулась на ступеньках. – Кто же ужас на всех наводить-то станет, уж точно не Розан!

– Прекрати! Давно уже ничего такого я не делаю, хотя иногда стоило бы вспомнить, как это бывало. Вот взять, к примеру, Чернова твоего. Ты его так расхваливал, мол, честный, преданный, просто ангел! А этот урод решил прибрать к рукам твое дело, да еще самым паскудным способом – шантажом! Хоть бы подумал головой, с кем задумал тягаться! И фактов никаких, чтобы меня прижать, так – туфта всякая. Я его пожалела, хотя пацаны предлагали ноги оторвать, и чем закончилось? Тем, что он в прокуратуру побежал свои пьяные сновидения рассказывать, знал, что менты ухватятся за любой бред, чтобы меня пощупать. Дай сигарету, я сейчас взорвусь, – попросила Марина почти жалобно, и он отдал пачку.

– С Черновым я ошибся, – признал Егор, щелкая зажигалкой, – недооценил амбиций и притязаний.

Они медленно шли по тротуару, почти не замечая прохожих, взглядов, которые бросали на Марину встречные мужчины, того, как менялось выражение их лиц, когда они замечали трость в ее руке. Коваль давно уже не испытывала по поводу своей хромоты никаких комплексов, но Егор твердо решил для себя, что уж в Англии-то заставит жену заняться здоровьем и бросить наконец свою подпорку.

– Ты не устала? Может, такси?

– Нет, тут уже недалеко, дойдем пешком. Знаешь, я так давно не ходила по улицам одна, без охраны, что мне дико, – призналась Коваль. – Странно сознавать, что никому ты тут не нужна – ни ментам, ни конкурентам.

– Свобода, да, детка?

– Типа того!

Без десяти семь приехал отец и рот открыл, увидев Марину:

– Дорогая, не знай я, сколько тебе лет, ни за что не поверил бы!

– Привыкай – я обычно именно так и выгляжу. – На ней были черные обтягивающие брюки из поблескивающей ткани и черная кружевная водолазка с высоким горлом.

Егор, правда, не одобрил выбор, но настаивать не стал. Маринина любовь и страсть к черному цвету его очень злила, но менять ничего она не собиралась, даже его уговоры не действовали.

– Линзы убери, – попросил он, видя, как она достает контейнер. – И так как ведьма, да еще глазищи зеленые сделает!

– Могу сделать синие.

– Не надо – свои лучше.

Отец рассмеялся и попросил:

– Грег, вы позволите мне подать ей пальто? Мне хочется поухаживать за дочерью.

– Конечно, Виктор Иванович, о чем речь! – согласно кивнул Егор, и отец радостно снял пальто с вешалки, подавая Марине.

"Странно, ей-богу, – ну, ладно еще, если бы не было у него детей, но ведь сын, внук! Что за прихоть заботиться о ком-то?" – успела подумать она, наблюдая за счастливым выражением отцовского лица.

В машине Коваль опять занервничала, закурила сигарету.

– Расслабься, ты вся напряженная какая-то, – шепнул Егор, наклонившись к ее уху.

– Не могу.

– У меня такое чувство, словно ты, Мариша, ждешь от меня подвоха, – глянув в зеркало, сказал отец. – Как будто сейчас вместо брата и его семьи ты встретишь взвод омоновцев в масках и бронежилетах.

– Такое тоже бывало. С этой стороной жизни я неплохо знакома – СИЗО, ОМОН, КПЗ.

– Доводилось бывать? – удивился отец.

– А то ж! Такая жизнь, – усмехнулась Марина, выбрасывая окурок.

– Приехали, – сообщил Виктор Иванович, паркуя машину у подъезда большого пятиэтажного дома недалеко от Триумфальной арки. – Вот тут я и живу – видишь три окна на третьем этаже?

Да, неплохо, и от центра недалеко, и дом хороший, и машинки во дворе сплошь новенькие и совсем недешевые. Но Марина так привыкла жить в коттедже, что сам вид этих скворечников, населенных людьми, навевал на нее тоску и воспоминания о "хрущобе", где они жили с мамашей. Стоя перед дверью квартиры, Марина испытала какое-то странное чувство – вот сейчас войдет и увидит мир, в котором живет ее отец, вырос ее брат, в котором не нашлось места ей самой. Не то чтобы ей это было надо, но почему-то мечталось, чтобы и у нее, как у всех, был дом, куда хотелось бы приходить, где бы ее ждали. Дом, а не пропахшая перегаром "двушка", где частенько вспыхивали разборки за недолитый стакан водки, а на продавленном диване валялась вечно пьяная оплывшая тетка, которой было все равно, вернулась дочь или нет, поела ли, сделала ли уроки…

Дверь открылась, и на пороге появился высокий худощавый мужчина в форменной синей рубашке, голубоглазый, с темно-русыми волосами, подстриженными коротко и начавшими седеть на висках. Он отступил в глубь квартиры, впуская всех, и отец засуетился вокруг Марины:

– Дима, ну, что же ты – помоги раздеться!

Мужчина помог ей снять пальто, исподтишка разглядывая лицо. Марина взглянула в его глаза прямо и открыто, без своего обычного прикола с упавшей челкой, и он чуть улыбнулся:

– Ну что, сестра, давай знакомиться?

– Давай. Марина.

– Дмитрий, для тебя просто Дима. Пап, не создавай суету, – попросил он отца, стоящего тут же, – иди в комнату, там Люся на стол накрывает, помоги, а мы тут сами разберемся. Вы не смотрите, что я в форме, – сразу попытался оправдаться брат, заметив, что Марина косится на его рубашку. – Просто сегодня совещание было, не успел домой заехать.

Он протянул руку Егору:

– Дмитрий.

– Грег, – ответил на рукопожатие Малыш.

– Интересное имя у твоего друга, – повернулся в Маринину сторону брат. – Или он не друг?

– А тебе как больше нравится?

– Мне-то все равно. Он иностранец, что ли?

– Да, англичанин. Просто учился в Москве, потому и порусски так хорошо говорит, – уточнила она, чтобы сразу избежать ненужных вопросов.

– Ну, проходите, а то встали тут, как в гостях! – подхватив обоих под руки, сказал Дмитрий и потянул за собой в гостиную, но Марина неловко оперлась на больную ногу и ойкнула тихонько, что сразу же услышал Егор:

– Что с тобой?

– Нога…

– Ой, извини, я не подумал… – смутился брат, убирая руку с ее локтя. – Папа сказал, что у тебя со здоровьем проблемы.