Первая мировая война

Фишер принял настойчивое предложение Черчилля "скрепя сердце" и как некий "эксперимент". Его сердце, столь же склонное к риску, влекло его к участию в Балтийской экспедиции; его разум подсказывал ему, что не следует отвлекать внимание от конфронтации в Северном море. Он, тем не менее, предоставил Черчиллю свободу действий по его дарданелльскому проекту. При этом должен был быть собран не только флот старых линкоров, французских и британских. Новейший "Куин Элизабет", прототип класса "суперлинкоров", был выделен Средиземноморскому флоту чтобы использовать его 15-дюймовые орудия против укреплений Дарданелл. База на греческом острове Лемнос подготавливалась на тот случай, если бы было принято решение высадить на неприятельском берегу десант. Специально для этой цели Китченер собрал 29-ю дивизию, сформированную из регулярных войск имперского зарубежного гарнизона. Черчилль получил в свое распоряжение Королевскую морскую дивизию и Австралийско-Новозеландский армейский корпус (АНЗАК), ожидавший переправки из Египта Францию.

Так или иначе, но действия войск зависели от артобстрела, проведенного флотом. В начале ожидалось что линкоры будут иметь явное преимущество. Турецкие оборонительные сооружения были устаревшими — в Кейп-Хеллес на европейском берегу, в Кум-Кале на азиатском, и в Галлиполи, охранявшие пролив Нарроус, — они были построены еще в средние века или даже раньше. Было известно, что, помимо батарей передвижных гаубиц, турки также использовали для защиты своих укреплений минные поля, проложив их в фарватере Дарданелл. Однако можно было смело надеяться, что систематическое наступление линкоров, проходящих в кильватере с тральщиками, расчищающими путь вперед, должно подав" турецкие орудия, очистить Нарроус и открыть вплоть до Мраморного моря и Стамбула.

Начало этой морской операции 19 февраля произвело сенсационный политический, если не военный эффект. Греция предложила войска для участия в кампании, Болгария прекратила переговоры с Германией, русские выразили стремление атаковать Стамбул из Босфора, Италия, еще не принимавшая участия в войне, вдруг стала склоняться к тому, чтобы присоединиться к союзникам. Все, верил, что выступление против Турции должно изменить ситуацию в южной Европе в пользу союзников, казалось, были готовы непосредственно участвовать в разрешения этой ситуации. На практике обстрел причинил весьма незначительный ущерб, как и высадка Королевской морской пехоты в конце февраля. 25 февраля адмирал Карден возобновил обстрел, но не продвинулся дальше устья Дарданелл. К 4 марта, когда рота королевской морской пехоты, атаковавшая старый форт в Кум-Кале, понесла тяжелые потери, стало очевидным, что изначальный оптимизм энтузиастов себя не оправдал. Турецкий гарнизон оказался более решительным, чем могло показаться сначала, орудия или слишком хорошо защищены, или слишком мобильны, чтобы быть легко уничтоженными, а минные поля — слишком плотными, чтобы быть обезвреженными случайными усилиями поспешно собранных тральщиков. "Форсирование Нарроус" требовало тщательно согласованного наступления всех доступных кораблей с тральщиками, работающими под защитой орудий линкоров, которые должны были подавлять огонь береговых батарей по мере продвижения вперед.

Большое наступление началось 18 марта. В составе эскадры было шестнадцать линкоров — двенадцать британских и четыре французских, по большей части додредноуты, а также линейный крейсер "Инфлексибл" и практически незаменимый сверхдредноут "Куин Элизабет". Они шли, выстроившись в три линии, в траверзе, следуя за роем тральщиков в сопровождении флотилии крейсеров и эсминцев. За всю долгую морскую историю Дарданелл такой армады там никогда прежде не видели. Поначалу эскадра двигалась непреодолимой силой. Между 11.30 утра и двумя часами дня она покрыла почти милю, подавляя каждую стационарную или передвижную батарею по мере продвижения. "К двум часам пополудни ситуация стала критической", сообщает отчет турецкого Генерального штаба. "Все телефонные провода были перебиты… некоторые орудия уничтожены, другие приведены в негодность… вследствие чего огонь оборонительных сооружений значительно ослаблен". Однако в два часа соотношение сил изменилось в другую сторону. На старом французском линкоре "Буве", который сдал назад, чтобы позволить тральщикам пройти вперед, неожиданно произошел внутренний взрыв, и он затонул со всей командой. Обеспокоенный этим происшествием, командующий флотом адмирал де Робек предположил, что причиной стала торпеда, выпущенная из берегового аппарата. Позже, однако, стало известно, что ночью 7 марта небольшой турецкий пароход выставил полосу минных заграждений параллельно берегу, которая осталась незамеченной тральщиками. В неразберихе, сопровождавшей взрыв, тральщики, управляемые гражданскими командами, начали отступать, проходя сквозь строй кораблей. В ходе этих маневров старый линкор "Иррезистэбл" получил повреждения и также покинул строй. Вслед за ним "Оушен", еще один старый линкор, также пострадал от внутреннего взрыва. Вскоре после этого французский додредноут "Сюффрень" был сильно поврежден попаданием снаряда. "Голуа" и "Инфлексибл", современный линейный крейсер, получи повреждения еще раньше. Де Робек обнаружил, треть его флота потеряла способность продолжать движение. К концу дня "Oушен" и "Иррезистибл", как и "Буве", затонули. "Инфлексибл", "Сюффрень" и "Голуа", а также "Альбион", "Агамемнон", "Лорд Нельсон" и "Шарлемань" получили серьезные повреждения. По мере того как начало смеркаться, де Робек повел свой флот прочь. Через Нарроус было протянуто десять линий минных заграждений, в общей сложности из 373 мин, оставшихся невытраленными. Хотя большинство береговых батарей расстреляли весь свой боезапас, но их орудия уцелели.

22 марта адмирал де Робек встретил генерала Гамильтона, назначенного командующим на борту "Куин Элизабет", Они быстро пришли к согласию относительно того, что наступление флота на Нарроус не может быть продолжено без поддержки сильных десантных партий. Многочисленные плавучие мины с сочетании с огнем тяжелых береговых орудий создавали чрезвычайные затруднения. Если тяжелые стационарные турецкие орудия еще можно было достать огнем, то передвижные батареи перемещались, едва будучи обнаружены, на новое место, откуда могли продолжать обстреливать хрупкие тральщики, таким образом не давая им снимать минные заграждения, натянутые между европейским и азиатским берегами. Это лишало линкоры возможности продвигаться вперед. Единственным решением была высадка войск, способных захватить передвижные батареи и вывести их из строя, чтобы тральщики могли приступить к работе, а линкоры — следовать за ними по расчищенному фарватеру.

Отважные души, вроде коммодора Роджера Кийза, командующего тральщиками, были готовы действовать, невзирая ни на какие потери. Кийз был уверен, что турки деморализованы и остались без боеприпасов. Более осторожные офицеры полагали, что больший риск приведет к большим потерям, и разведка позже это подтвердила. "Партия осторожных" в любом случае была более многочисленна. К концу марта решение о высадке десанта было принято окончательно — де Робеком и Гамильтоном, независимо от Кабинета, — и единственным вопросом, который оставалось решить — это где должна произойти высадка и какими силами. Рейдов королевской морской пехоты было явно недостаточно. Разведка средиземноморских экспедиционных сил, получившая известность как "команда Гамильтона", подсчитала, что в распоряжении турок имелось 170 тысяч человек. Это было преувеличение. Лиман фон Сандерс, их германский командующий, имел всего шесть слабых дивизий общей численностью 84 тысяч человек для охраны 250 км побережья. Тем не менее у союзников было только пять дивизий средиземноморских экспедиционных сил — 29-я. Королевская морская, 1-я Австралийская, Австралийско-Новозеландская и эквивалентный дивизии Восточный экспедиционный корпус, предоставленный французами. Каждая из них, однако, была необходима, чтобы удерживать плацдармы, даже если бы турки были еще слабее, чем в действительности. На самом деле решение использовать все пять дивизий было принято изначально. Снявшись с поспешно устроенной базы в бухте Мудрос на соседнем греческом острове Лемнос, они должны были быть в срочном порядке погружены на борт транспортов и как можно скорее доставлены на берег. В течение месяца между поражением флота 22 марта и возможным "Днем D" 25 апреля подготовка, носившая весьма импровизированный характер, была успешно осуществлена. Мудрос заполнялся боеприпасами, собирался флот транспортов, а также лодок и импровизированных десантных плавсредств, чтобы перевезти войска на берег.

Этот план был сплошной импровизацией. При отсутствии надежных данных о расположении турецких войск при составлении плана приходилось наугад решать, где десант встретит меньше сопротивления и где достигнет больших успехов. Азиатское побережье выглядело очень соблазнительно благодаря своим ровным пляжам. Но Китченер запретил Гамильтону высаживать там десант. При этом он привел великолепный аргумент: такое небольшое войско легко может погибнуть на обширных пространствах в турецком тылу. Согласно стратегическим планам Китченера основной целью должен был стать маленький полуостров европейского побережья, названный Галлиполийским в честь маленького городка Галлиполи у пролива Дарданеллы, но его рельеф несколько осложнял задачу. Тоненький перешеек в районе Болайира, находящийся в 40 милях от оконечности мыса Геллес, имел плоское побережье со стороны Средиземного моря и давал возможность отрезать пути к отступлению всем расположившимся южнее него турецким войскам. Однако турки покрыли берег у Болайира колючей проволокой, которая казалась непреодолимой преградой. Большая часть морского побережья полуострова была образована отвесными утесами и только в одном месте был подходящий пляж, который позднее был занят частями АНЗАК. Помимо этих мест, десант можно было высадить только на самом мысе Геллес, где была цепочка небольших узких пляжей, довольно близко подходящих к оконечности мыса. Так как мыс полностью простреливался с судов, стоящих вдоль берега, он и был выбран для высадки 29-й дивизии. Королевская морская дивизия проводила демонстративную высадку в Булаире, что должно было побудить турков отступить с мыса Геллес. Точно такую же показательную высадку совершали французские войска на азиатском побережье Турции у Кум-Кале неподалеку от Трои. Позднее они должны были присоединиться к 29-й дивизии. Для высадки были выбраны пять пляжей на мысе Геллес. Они были обозначены буквами Y, X, W, V и S. Пляж Y находился на расстоянии трех миль от оконечности мыса со стороны Средиземного моря, пляж S — на побережье пролива Дарданеллы, а X, W и V — под самым мысом.

Теперь, оглядываясь назад, мы можем ясно видеть, что план Гамильтона был просто невыполним, как и любой другой, учитывая численность находившихся в его распоряжении войск. Даже если бы удалось захватить оконечность полуострова, она, во-первых, была отрезана от материка минными полями, а, во-вторых, находилась в пределах досягаемости турецкой артиллерии. Высадка на азиатском побережье также не дала бы результата, и высадившиеся войска были бы весьма уязвимы. Даже успешное десантирование на побережье залива Сувла или под Болайиром не только бы не нанесло урон турецким войскам, находящимся между заливом и мысом Геллес, но и оставило бы им возможность получить подкрепление с противоположного берега Дарданелл. Успеха можно было бы достичь только в том случае, если бы имеющимися силами можно было бы занять и удержать Болайир, Геллес и азиатское побережье одновременно. Таких сил в распоряжении Гамильтона не было, и их нельзя было собрать настолько быстро, чтобы оказать реальную помощь русским войскам. Введение в бой многочисленных войск не отвечало задачам кампании, которые заключались в достижении значительных результатов без переброски сил с Западного фронта. Гамильтон мог надеяться на успех своей, по сути, диверсионной акции только в том случае, если турки неправильно среагируют на высадку десанта. Никаких неожиданностей допустить было нельзя. Наступление военно-морских сил союзников в направлении Галлиполийского полуострова насторожило турков, и они потратили этот месяц на то, чтобы заставить противника отступить я на то, чтобы вырыть окопы вокруг всех пляжей. Только если бы турки не предприняли внезапное контрнаступление, союзники могли бы удержать достаточно большой плацдарм и всерьез претендовать на Галлиполийский полуостров.

У солдат 29-й дивизии и АНЗАК было мало общего, но и те, и другие всерьез надеялись на успех операции. Англичан призвали еще до начала войны и их обветренные, загорелые лица напоминали героев Киплинга. Этих солдат собрали во Францию из колониальных гарнизонов, но потом перебросили в Египет, на тот случай, если они понадобятся в боях против турок. Австралийцы и новозеландцы, прибывшие в Европу через Египет, были, по сути, людьми гражданскими, продуктами наиболее развитой военной системы в мире. Эта система готовила каждого мужчину к военной службе, начиная с начальной школы; призывались все годные по состоянию здоровья. В Австралии к идее всеобщего призыва относились без энтузиазма, однако в маленькой Новой Зеландии, наименее уязвимом месте на Земле, ее восприняли со всей серьезностью. Каждому жителю Новой Зеландии в 1914 году внушали следующую идею: империя надеется, что в час нужды ты посвятишь ей все свои помыслы, труды и будешь готов пострадать во имя родины. На практике это выглядело так: когда империя призвала к оружию, "опустели аудитории университетов, прекратились спортивные состязания. Никто не имел права даже подумать о том, чтобы остаться в стороне. Если в бой шел твой товарищ, ты волей-неволей должен был последовать его примеру". Мужское население Новой Зеландии составляло полмиллиона человек, из них пятьдесят тысяч были хорошо подготовленными бойцами не старше двадцати пяти лет. Число австралийских призывников также было пропорционально количеству мужского населения. В Новой Зеландии призывались в основном жители сельской местности, которые благодаря способности выжить в экстремальных условиях и опыту обращения с ружьем и лопатой заслужили репутацию лучших солдат двадцатого века. Австралийцам, с их напористостью, индивидуализмом и обостренным чувством локтя, не было равных в наступлении, и это вскоре смогли почувствовать и турки, и немцы.

На закате 25 апреля торговые корабли всех размеров, от лайнеров до буксиров, под защитой военных кораблей, отошедших из Дарданелл 18 марта, встали неподалеку от мыса Геллес и от "Бухты АНЗАК" (так вскоре стали называть место высадки австралийцев и новозеландцев). Командование находилось на флагманском линкоре "Куин Элизабет", но, несмотря на это, ее пятнадцатидюймовые орудия тоже должны были участвовать в артиллерийской подготовке вместе с орудиями других кораблей. Однако некоторые корабли предназначались только для транспортировки войск. Десант с кораблей добирался до берега "на буксире" — цепочки шлюпок привязывались к паровым катерам. Этими катерами командовали младшие офицеры, двое из которых были и вовсе тринадцатилетними курсантами-первогодками Королевского военно-морского колледжа. По мере приближения к берегу цепочки разделялись, и шлюпки достигали цели на веслах. В операции участвовал только один специальный десантный корабль, угольщик "Клайд". Он должен был сесть на грунт у пляжа V неподалеку от старой византийской крепости Седдюльбахир. В носовой части корабля были прорезаны отверстия, через которые Королевские мюнстерские стрелки и солдаты Гэмпширского полка должны были спускаться по сходням на лихтеры и по ним добираться до пляжа, под прикрытием пулеметов, установленных на полубаке за мешками с песком.

Обстрел начался около пяти часов на закате дня и вскоре ко всем пляжам протянулись цепочки шлюпок. Что ждало десантников впереди, было неизвестно, так как у разведки не было не только информации о численности и диспозиции турецких войск, но даже и карт района, который предстояло штурмовать. Например, считалось, что рельеф за мысом Геллес представлял собой ровный и пологий склон, хотя на самом деле местность там была пересечена множеством оврагов. Было известно, что равнина за "Бухтой АНЗАК" окружена горами, но для высадки было выбрано место южнее; оттуда открывался путь на центральный гребень, на котором рассчитывалось установить наблюдательные посты для корректировки огня корабельных орудий по турецким батареям у Дарданелл.