Первая мировая война

Во всех воюющих странах арестовывали и сажали в тюрьму тех, кого считали «опасными иностранцами». 8 августа в Ноймаркте [15] в Западной Галиции, в 65 километрах от российской границы, австрийская полиция задержала русского эмигранта Владимира Ленина. Он жил в городе уже несколько лет, и австрийская полиция заподозрила в нем русского шпиона. Лидер австрийских социал-демократов Виктор Адлер был в хороших отношениях с властями, поскольку его партия выступила за войну: он поспешил убедить влиятельных людей в Вене, что Ленин будет вести активную пропаганду против царя и Антанты. Ленина освободили и выдали разрешение на въезд в нейтральную Швейцарию.

15

С 1919 г. Новый Торг (в Южной Польше). Авт.

8 августа в Германии промышленник Вальтер Ратенау, еще недавно подавленный перспективой войны, пришел к начальнику центрального военного департамента в Берлине полковнику Шёйху с предложением внести свой вклад в военную экономику. Отметив, что страна располагает лишь «ограниченным количеством» сырья, необходимого для военной промышленности, Ратенау хотел «спасти Германию от жесткой экономии». Через пару дней он был назначен главой специально созданного военно-сырьевого отдела, наделенного полномочиями реквизировать металлы, химикаты, джут, шерсть, резину и хлопок на территории Германии, как и на оккупированных территориях, а также покупать сырье у других стран или производить самостоятельно или при необходимости добывать его из имеющихся ресурсов. В задачи Ратенау входило обеспечить Германии возможность вести войну, но, как гражданское лицо, к тому же еврей, он постоянно сталкивался с враждебным отношением со стороны военного начальства.

Ратенау сознавал, что удовлетворять потребности Германии в сырье в случае затяжной войны окажется невозможным. То, что война может затянуться, беспокоило даже кайзера. 10 августа он вызвал к себе американского посла Джерарда, который позже вспоминал: «Кайзер говорил о войне в довольно мрачном тоне. Я попытался подбодрить его, сказав, что германские солдаты скоро войдут в Париж, но он ответил: «Участие англичан все меняет. Своенравная нация. Они будут подливать масла в огонь и не дадут нам быстро завершить войну».

С грохотом пушечных выстрелов пацифистские настроения никуда не делись. Социалисты выступали против войны в июле и в августе не изменили свою позицию. В России против войны особенно рьяно боролись и меньшевики и большевики из Социал-демократической партии. Дума проголосовала против выделения средств на войну. 10 августа Морис Палеолог, французский посол в Санкт-Петербурге, уверял Антанту, что «народ святой Руси не сплачивался так крепко с 1812 года», что, впрочем, не умерило беспокойства союзников по поводу антивоенных настроений в России. 11 августа правительство Бельгии убедило нового государственного министра, социалиста Эмиля Вандервельде, отправить социал-демократам телеграмму с призывом поддержать военные действия. Эмиля Вандервельде, председателя Международного социалистического бюро, в России уважали. В июне он был в Санкт-Петербурге и пытался примирить партийные фракции русских социалистов. Его телеграмма в поддержку войны была опубликовала в российской прессе, перепечатанные экземпляры распространялись на фабриках.

Телеграмма Вандервельде, которой он хотел разжечь патриотический пыл, на деле еще больше разобщила социалистов. К тому же она подтолкнула Ленина после прибытия в Швейцарию напечатать «Апрельские тезисы» и распространить их в России, призывая рабочих выступать против войны. Ленин был возмущен, прочитав в швейцарской газете, что депутаты-социалисты в рейхстаге поддержали войну. Сначала он не поверил этим новостям, решив, что их сфабриковал Генеральный штаб, чтобы обманом заставить рабочий класс Германии не выступать против войны. Смирившись с непоколебимым патриотизмом немцев, он направил все свои усилия на русский пролетариат.

С началом войны Австрия призвала австрийских поляков поддержать военные усилия империи во имя защиты собственных национальных интересов. 6 августа небольшой отряд польских стрелков из австрийской Галиции пересек русскую границу и направился к городу Кельце. Кавалеристы несли седла на голове, рассчитывая раздобыть лошадей у русских. В Кельце «освободительную армию» с цветами встречали польские женщины. Прочие горожане, опасаясь карательных мер русских, сидели по домам. После скоротечной стычки с русским патрулем, остудившей пыл этой «армии», она вернулась в Галицию.

Антивоенные настроения в России, которые Ленин разжигал во имя революции, всячески поддерживали Австрия и Германия: любые беспорядки внутри страны были им на руку. 6 августа правительство Австрии приняло решение выделить средства для антирусской и сепаратистской пропаганды Союзу освобождения Украины. Армянских и грузинских социалистов убеждали в том, что для них путь к независимости лежал через поражение российского царя.

С первых же недель войны обострились расовые и политические противоречия. 11 августа на митинге перед берлинской ратушей профессор фон Гарнак, директор Королевской библиотеки, говорил о том, что цивилизации Запада угрожает «цивилизация орды, собранная и управляемая деспотами, монгольская цивилизация московитов». По его словам, «этой опасной цивилизации не коснулся прогресс ни XVIII, ни XIX столетия, а теперь, в XX веке, она остервенела и готова нас уничтожить. Беспорядочная, словно песок в пустыне, азиатская орда мечтает захватить наши плодородные поля».

Недавно назначенный директором Института физики имени кайзера Вильгельма Альберт Эйнштейн жил тогда в Берлине. «Европа в порыве безумия положила начало чему-то немыслимому, – писал он другу 19 августа. – В такое время человек сознает, что он всего лишь неразумное животное. Я тихо и мирно занимаюсь своими исследованиями и наблюдениями, и все происходящее вызывает у меня лишь жалость и отвращение».

10 августа германский подполковник Кресс, находившийся вдали от разгоравшейся в Европе войны, но неразрывно с ней связанный, был на аудиенции у турецкого военного министра Энвер-паши. Кресс рассказал Энвер-паше о двух германских боевых кораблях, линейном крейсере «Гебен» и легком крейсере «Бреслау», которые британскому флоту, несмотря на все усилия, так и не удалось перехватить. Крейсеры находились у Дарданелл и запрашивали разрешение на проход через пролив. Понимая, что Британия расценит это как акт агрессии и Турция окажется вовлеченной в военные действия Германии, Энвер-паша дал разрешение. Кресс спросил, подверглись бы британские корабли обстрелу, если бы стали преследовать германские корабли? Энвер-паша ответил утвердительно. Германский офицер Ганс Канненгиссер, присутствовавший на аудиенции, позже вспоминал: «Мы слышали лязг опускных решеток… никто из нас не шевельнулся. Кресс ушел, а я как ни в чем не бывало продолжил составлять рапорт».

Для сохранения турецкого нейтралитета было заявлено, что корабли проданы Турции. Их переименовали в «Явуз Султан Селим» и «Мидилли», а командующий адмирал Сушон поднял на кораблях турецкий флаг. Британия на все требования прекратить выполнение германской военной миссии в Турции получила отказ и от немцев, и от турок. Тем не менее сражений не последовало, все ограничилось попыткой спровоцировать два германских боевых корабля, вставшие на якорь в Константинополе.

На вторую неделю августа немцы потерпели военную неудачу в Северном море. Их подводную лодку U-15 протаранил британский корабль, и она затонула. Для Германии потеря этой подлодки стала первой за время войны: в дальнейшем та же участь постигла 180 немецких подводных судов. На той же неделе на озере Ньяса в Центральной Африке капитан Э. Л. Родс вышел на своей канонерке «Гвендолин» с одним трехфунтовым орудием из английского порта Нхата-бей и достиг небольшого немецкого порта Сфинксхафен в 50 километрах от него. Он открыл огонь по германскому пароходу «Герман фон Висман» и захватил его. Командующий «Висманом» капитан Берндт еще не знал, что между Англией и Германией началась война. В Times вскоре появился заголовок «Победа на озере Ньяса».

Бои в Европе принимали все более затяжной и ожесточенный характер. 13 августа у Динана французы попали под интенсивный артиллерийский огонь немцев. Передвижения противника немцы отследили с помощью самолета-разведчика. Командир французского взвода получил приказ не допустить захвата моста немецкой пехотой и выдвинулся с солдатами под огнем неприятеля. На подходе к мосту он был ранен в колено и упал. Спустя секунду на него рухнул сержант. Лейтенант позже вспоминал «глухие удары пуль, впивавшихся в тела погибших, и стоны раненых, лежавших рядом с трупами». Он с трудом отполз в сторону. Для Шарля де Голля это стало боевым крещением. Он выбыл из строя и был отправлен в госпиталь в Париже, но рвался на фронт.

12 августа австрийская армия вторглась в Сербию. На сербском берегу Савы у города Шабац открывалась чудовищная картина: мужчин, как скот, сгоняли в одно место и расстреливали, детей убивали, а женщин насиловали. Продвижение германских войск по территории Бельгии также сопровождалось проявлениями варварства, которое шокировало англичан и французов и еще сильнее ожесточало их против врага. 10 августа в деревне Ленмо одиннадцать мужчин были согнаны в одно место и расстреляны. Через десять дней пострадала деревня Анденн близ Намюра. Заявление генерала фон Бюлова, отпечатанное 22 августа и развешанное на стенах домов в Льеже, гласило: «Жители деревни Анденн, поначалу продемонстрировав мирные намерения, коварно напали на наших солдат. С моего разрешения генерал, который командовал этими солдатами, сжег деревню дотла и расстрелял 110 человек».