Первая мировая. Неизвестные страницы

К позициям у Франкенау, где находилась 1-я бригада 2-й пехотной дивизии, генерал Кондратович прибыл между тремя и четырьмя часами дня.

Здесь начальник дивизии генерал Мингин доложил генералу Кондратовичу о боях 13 августа, о гибели почти всего Ревельского полка, от которого осталось человек 200–300, о расстройстве Эстляндского полка и о тяжелом положении 1-й бригады дивизии (Калужский и Либавский полки).

По словам генерала Мингина, войскам есть было нечего – за все время наступления хлеба доставить не удалось; не было транспортов, сухари были на исходе, раненых было так много, что убирать всех не было никакой возможности.

К вечеру, когда бой затих, генерал Кондратович со штабом корпуса отправился в Нейденбург, где находился и генерал Самсонов со штабом своей армии.

Вечером 14 августа командующий армией вызвал к себе генерала Кондратовича и, по словам последнего, в разговоре с ним дал ему следующее указание:

«Хотя генерал Мингин отличный генерал, но у него происходит что-то для меня непонятное: вчера он должен был вести решительное наступление в направлении на Турау, Янишкау и далее, а между тем я лично встретил вблизи Нейденбурга толпу около 1000 человек, 8-го пехотного Эстляндского полка, совершенно дезорганизованную; я приказал собрать их и поставить в Нейденбурге в резерв – пусть отдохнут здесь. Очевидно, наступление генерала Мингина было неудачно; нужно принять меры, чтобы генерал Мингин, занимая прочно Франкенау, облегчил наступление XV корпуса».

Поздно ночью, из штаба армии был получен письменный приказ, в котором указывалось, что XXIII корпус должен был 15 августа удерживать Франкенау, причем командиру ХXIII корпуса подчинялся конный отряд в составе двух полков и одной конной батареи, под начальством генерал-майора барона Штемпеля.

Утром 15 августа генерал Кондратович вместе со штабом корпуса выехал во Франкенау. По пути ему встретилась голова л. – гв. Кексгольмского полка, подходившего к Ронцкенау. Генерал Кондратович приказал полку оставаться в Ронцкене, в резерве. Во Франкенау находилась в том же боевом порядке, что и накануне, 1-я бригада 2-й пехотной дивизии. Ознакомив генерала Мингина с приказанием командующего армией, генерал Кондратович отправился в Салюскен, куда прибыл и генерал-майор барон Штемпель со своим конным отрядом.

Вскоре в отряде генерала Мингина начался бой в северном направлении. Предполагая обход противником правого фланга позиций, генерал Кондратович выслал в Лана батальон кексгольмцев и сотню казаков; однако предположение это не подтвердилось. Затем загорелся бой со стороны Янишкау, начался сильный обстрел позиций тяжелой артиллерией вперемежку с легкой; с этой последней довольно успешно вела бой наша 2-я артиллерийская бригада, собравшаяся здесь в полном составе; бой постепенно усиливался, нанося нам значительные потери. Части генерала Мингина были усилены еще батальоном кексгольмцев, так что в резерве корпуса остались только 6 рот последних, с 3-й батареей 3-й артиллерийской бригады. Генерал Кондратович со штабом находился на северной окраине деревни Салюскен. Когда же деревня стала обстреливаться шрапнелью, то весь штаб отошел версты на полторы назад.

Связь с командующим армией была утеряна – он с утра выехал из Нейденбурга.

До двух часов дня поступало много донесений о появлении в разных местах лишь небольших разъездов германцев. Затем, около двух часов дня, было получено донесение, что со стороны Люссакена, к северу от него, показалось до четырех эскадронов противника. Генерал Кондратович приказал генерал-майору барону Штемпелю атаковать их. Но лишь только конная батарея выехала на позицию, а конный отряд выстроился для атаки верстах в двух западнее Салюскена, как по отряду открыли сильный огонь три неприятельские батареи и за конницей показалась германская пехота.

Против этого неприятеля выдвинут был последний резерв – 6 рот Кексгольмского полка с батареей 3~й артиллерийской бригады, которые развернулись в боевой порядок, к западу от Ронцкена.

Завязался жаркий бой.

Тем временем конница неприятеля начала продвигаться к югу, в направлении на Нейденбург. Было получено также донесение о появлении германских разъездов вдоль шоссе от Сольдау. Генерал Кондратович отправился в Нейденбург, чтобы наскоро организовать его оборону.

Прибыв в Нейденбург, он нашел там только 1000 человек эстляндцев, собранных еще накануне командующим армией для отдыха.

Эстляндцам, при которых было два штаб-офицера, приказано было занять высоты к западу от Нейденбурга, на расстоянии около версты от города, спешно окопаться на этих высотах и держаться там во что бы то ни стало.

После этого генерал Кондратович вновь выехал из Нейденбурга на север, к остальным частям своего корпуса но проехав две-три версты, узнал об отходе эстляндцев с позиции к городу. Тогда он вновь вернулся в Нейденбург и лично, вместе с чинами штаба корпуса, довел часть эстляндцев до тех высот, которые они должны были удерживать во что бы то ни стало, до подхода подкреплений, ожидавшихся из Млавы.

По словам генерала Кондратовича, командующий армией генерал Самсонов еще утром 15 августа передал ему лично, на словах, что им сделано распоряжение, чтобы все высаживавшиеся у Млавы эшелоны частей XXIII корпуса следовали не на Сольдау, как приказано было раньше, а в распоряжение его, генерала Кондратовича, прямо на Нейденбург. Поэтому генерал Кондратович и ожидал подхода подкреплений со стороны Млавы.

Определив на позиции эстляндцев, генерал Кондратович вновь отправился к отряду генерала Мингина на крайний правый фланг своих войск.

Проехать через Салюскен уже не было возможности, поэтому он направился на север, через Дитченсдорф. К генералу Мингину он прибыл между шестью и семью часами вечера.

Положение отряда генерала Мингина оказалось в это время исключительно тяжелым; артиллерийский огонь, в особенности тяжелых орудий, значительно усилился; полки 1-й бригады 2-й пехотной дивизии (Калужский и Либавский) были окружены с севера, запада и юга. Потери были настолько велики, что, по докладу генерала Мингина, в ротах не было в среднем более 25–30 человек; роты продолжали таять на своих позициях от постоянных потерь. Стрелять было нечем. Патроны и снаряды приходили к концу, парки были пусты. Почти в таком же положении были и кексгольмцы на позиции к западу от Ронтцкена, где собрался весь этот полк; окруженные также почти с трех сторон, они еще держались, неся огромные потери. Подвезти патроны не было возможности, приходилось стрелять патронами с убитых. Дальнейшее оставление на этой позиции могло привести кекстольмцев к полному окружению.

Ввиду таких тяжелых условий генерал Кондратович разрешил генералу Мингину вывести войска с занятых ими пунктов на высоты к юго-востоку от Франкенау, а затем постепенно, медленно, широким фронтом, передвигаться в направлении левым флангом на Нейденбург, имея целью занять если не самый Нейденбург, то шоссе от Нейденбурга на Мушакен.

На предложение генерала Кондратовича руководить этой операцией генерал Мингин попросил его не беспокоиться, так как, по словам генерала Мингина, за дни нахождения на этих позициях он настолько изучил дело маневрирования в бою, что мог и сам исполнить этот маневр или, как он выразился, «извернуться».

После этого генерал Кондратович уехал с позиции генерала Мингина и более на нее уже не возвращался.

До вечера отряд генерала Мингина еще удерживал свои позиции, изнемогая от неравной борьбы с превосходными силами противника.

Между тем положение его отряда, как и положение всей 2-й армии, становилось крайне опасным.

На 16 августа командующий армией решил начать отступление.

При предположенном отходе 2-я пехотная дивизия должна была оставаться на занимаемой ею у Франкенау позиции под ее прикрытием должны были двинуться к Янову все обозы, а после и войска XV корпуса. Затем дивизия, отойдя от Франкенау, должна была занять позицию, правее XV корпуса, который после отхода XIII корпуса на линию Грюнфлис – Бартошкен должен был отойти на фронт Лана – Грюнфлис.