Первая ночь – дракону!

Черт. Вот что делать теперь?! Когда мне уже конкретно так ноги раздвигают?! Смириться и потерпеть – хоть жива останусь? Но пусть это глупо и недальновидно, только сейчас, в моменте, я не могу безропотно притвориться бревном и дать мужику получить то, зачем приперся. Потому изворачиваюсь, примеряясь зубами к картофельному носу, пока он мне подол рвет…

И в этот момент что-то или кто-то так сильно бьют по запертой двери, что раздается треск дерева.

И снова.

До меня доходит – уже какое-то время за дверями вопят и грохочут. И крики-то нерадостные… Мужика на мне уже нет. Взревев, он вскакивает с кровати, натягивая штаны и сапоги. И с воплем: «Мстительные твари!» выскакивает наружу, прихватив меч.

Крики, треск, звон делаются громче.

– Это Карвары!!!

– Нападение!

– Вперёд!!!!

Кажется, там бойня…

Я быстренько добегаю до двери и снова ее запираю. А потом без сил опускаюсь по стеночке и всхлипываю в ужасе перед происходящим. Голова болит. Потому что и правда ужас.

Я реально в совсем другой жизни. И мне уготована совсем другая жизнь – и не понять почему.

Меня здесь принимают за какую-то неведомую Наталину, меня отдали в уплату дани в первую брачную ночь незнакомцу, и то, что на это место напали – только отсрочка. Да, у меня была тройка по истории, но это не мешает вспомнить, как паршиво в средневековье обращались с женщинами.

Да что вспоминать – все перед глазами. Сейчас одного отвлекли, потом другой пришел. Война лишь временно в моих интересах. На постоянной основе… блин, не уверена. Они большие, злые и бьются. А я вообще-то юная дева в ночной сорочке – и мне точно не важно, кто победит. Все опасны.

Да и каменный склеп этот может сгореть.

Нет. Прятаться нельзя – надо выбираться отсюда на улицу. Прятаться там. Подальше от всяких бородатых. Где-то… черт его знает, в лесах, например. Прятаться, выяснять, как я вообще здесь оказалась и как мне оказаться снова не здесь.

А дома в собственной кровати.

План минимум.

Я осматриваю в очередной раз комнату. Не нахожу никакой одежды. Рву ветхую простынь на тряпки, чтобы ноги замотать. Покрывало накидываю на плечи и узлом завязываю. Хоть какая-то защита. Выходить страшно – в пылу битвы меня не пожалеют и не заметят. Но в щель под дверью тянет уже нехорошим дымком… Потому я беру кандалы – мало что утащить могу, а это могу. И короткий, кривой нож. Приматываю на лицо еще одну тряпку, которую вином пропитала – где-то читала, что это от дыма может защитить…

В темном коридоре почти ничего не видно – двух факелов не хватает.

Мне куда? Направо, налево? Сворачиваю направо и, держась за стенку, иду. Потом по лестнице вниз – вниз это же на выход, так? Да только там, ниже, за поворотом витой лестницы, раздается хлопок, что-то взрывается, пыша сухим жаром мне в лицо, еще и жуткий вопль…

Я взвизгиваю, и бегу наверх, не слишком-то разбирая дороги. Поскальзываюсь на каменных ступенях, падаю, больно коленкой ударяюсь и снова бегу. На новый то ли уровень, то ли еще что – снова коридор, но он светлее, здесь больше факелов, а еще – узкие окна- дырки в стене, без всяких стекол, за которыми почему-то все красное…

Куда теперь?

Я дергаю деревянную дверь за кольцо – не поддается. И следующая тоже. Коридор скругляется, за поворотом ничего не видно, потому врезаюсь в человека совершенно неожиданно. А он у него что-то с лицом, я не могу разобраться, еше он рет – потому я даже не хочу разбираться! Хватает меня, я же неумело втыкаю в руку нож, выворачиваюсь, снова бегу, спотыкаюсь обо что-то, перелетаю и падаю аккурат возле чьей-то головы…

Не чьей-то.

Судя по липким редким прядям и знакомой ночнушке, выглядывающей из под подобия брони, это мой муж. Бывший. То есть мертвый.

Потому что лежит неподвижно совершенно.

Осторожно, на четвереньки, подальше… Туда, где нет никаких лежащих и нападающих мужиков. На лестницу, которая ведет только наверх, прочь от криков и жуткого дыма. Почти не понимая, что и зачем я делаю – просто подальше отсюда!

Но замираю у одной из дырок – окон, лишь мельком глянув наружу. Потому что то, что я вижу, это… В общем сразу понятно, я ошибалась. Когда думала, что меня протащило по временной петле без всяких агрегатов. И случайно засунуло в свое-чужое тело.

Нет.

Все гораздо сложнее.

Я вообще в другом мире.

Потому что в моем, в котором я родилась, ни в каком средневековье их не было. Парящих и ужасных.

Драконов.

Про то, что летать можно по-разному

«Всегда будь собой. Но только если ты не можешь быть драконом. Если можешь – будь драконом».

В голове только эти слова – неизвестно откуда взявшиеся, кстати – пульсируют. Смотрю. Завороженно. Мне бы бежать и спасаться – а я смотрю.

Они чудовищные. Прекрасные. Ужасные. Темные в свете красных всполохов, цвета не разобрать, стремительные. И в то же время достаточно медленно разворачиваются, чтобы я успела полюбоваться.

Они такие… невозможные. Зверями-то не назовешь. Это порождение самого мира: могущественное и беспощадное. Олицетворение зла, воплощение мудрости и символ буйства стихии. Кажется я ничем так в своей жизни не восхищалась и ничего так не боялась, как вот этих летающих махин… Сколько их там? Три, четыре штуки?

Даже одного слишком много на шокированную попаданку!

Как зачарованная смотрю, надеюсь хоть слюни не текут от восторга… И прихожу в себя от грохота. И от того, что пол из-под ног уходит.

Тут же вспоминаю где я и что я. Понимаю, что грохот – это кусок стены неподалеку рушится – из узкого оконца не видно, далеко от меня это или нет, но вот то место, в котором я сейчас нахожусь, может сейчас рухнуть и погрести меня под собой!

Беги, дура!

И я бегу.

Снова наверх – потому что снизу уже клубы дыма. Там не проберешься. А наверху… да не думаю я, что там, наверху! Меня гонит вперед самый сильный инстинкт, заставляющий людей делать много глупостей, да.

Инстинкт выживания.

Наверное, если бы я была осторожной, я бы успела остановиться.

Наверное, если бы средневековые идиоты – строители соблюдали нормы – там было бы ограждение.

Но я в мгновение оказываюсь на совершенно открытой верхней площадке. По инерции пролетаю ее… и вот уже мои ноги могут нащупать только пустоту.

И я падаю вниз.

Дыхание перехватывает, перед глазами, как и написано в книжках, вся жизнь проносится.

Вот я с двумя смешными косичками иду в первый класс: гольфы все время норовят на щиколотки сползти, и ничего не вижу от волнения. Такие же тонкие косички – на последнем звонке. Мы напились тогда дешевого игристого и гольфы сползали уже на туфли на каблуках.