Первая пуля – моя

О том, что Кешка, некогда надежда и гордость российского биатлона, подался в киллеры, Марат знал давно. Однако, встречаясь с другом, предпочитал не показывать свою осведомленность. Кто знает, вдруг тот на радостях стал бы делиться подробностями своей «трудовой деятельности». Тогда и Марату пришлось бы открыться, что под крышей его оздоровительного комплекса давно и прочно обосновалась небольшая, но боеспособная преступная группировка, которую возглавляет он сам. А так они изредка встречались, пили хорошее вино, вспоминали прошлое. Вместе им было легко и приятно. Такие ни к чему не обязывающие отношения, похоже, устраивали обоих.

Но сейчас, когда Седой так глупо засыпался, Марат ощутил нечто сродни ответственности. В первую очередь за тот пакет, который Кешка оставил у него, прежде чем отправляться на дело. Что было в том пакете, Марат не знал и не пытался узнать. Хотя такое желание, конечно же, было. Однако, взяв себя в руки, решил подождать хотя бы до конца отведенного ему срока. Он прекрасно помнил Кешкины слова: «Если в течение месяца я не заберу у тебя этот пакет или не пришлю за ним своего человека, уничтожь его…»

В глубине души Марат не верил, что за пакетом придут. Судя по всему, это решение – отвезти пакет к нему на хранение – Кешка принял второпях. Иначе приперся бы к нему не за час до начала операции, а хотя бы накануне вечером. А учитывая то, что Кешка погиб почти сразу после их встречи, маловероятно, что он успел передать «своему человеку» координаты Марата. Для этого у него просто не было времени.

Именно поэтому Марат несказанно удивился, увидев на пороге своей квартиры «посланца» Седого – черноволосую смуглянку лет двадцати пяти. Девчонка и застала Марата врасплох.

«Кто она?.. Кешкина любовница или их связывали партнерские интересы?.. А может, девчонка выполняет одноразовую работу?» – попытался просчитать Марат, окидывая брюнетку профессиональным взглядом. Он сразу заметил, что та вооружена – уж слишком откровенно оттопыривался правый карман ее джинсовой куртки.

– И как долго я буду здесь торчать? – нетерпеливо спросила девчонка, порываясь войти в квартиру.

Ее напористость не понравилась Марату. Ему вдруг пришло в голову, что эта незваная гостья может оказаться подсадной уткой.

– Я не знаю никакого Седого, – после некоторых колебаний заявил он и хотел было захлопнуть дверь, но не успел – девчонка оказалась проворнее и сунула в щель ногу.

– Вы что, боитесь меня? – спросила она не без сарказма. – Бросьте, я не из ФСБ, иначе придумала бы что-нибудь более правдоподобное… А так заберу пакет, и вы меня больше никогда не увидите. Ну же! Открывайте!

Интуиция подсказывала, что девчонка говорит правду, а своей интуиции Марат верил безоговорочно. И все же, прежде чем впустить в квартиру незваную гостью, сунул руку в карман халата, где лежал миниатюрный пистолет, и снял его с предохранителя. Оружие было хреновое – не оружие, а игрушка, однако Марат решил на всякий случай подстраховаться.

Войдя в прихожую, девчонка спросила:

– Мне здесь подождать?

– Проходи в комнату. – На всякий случай он решил не упускать ее из виду – интуиция, конечно, дело хорошее, но «жучков» эта краля может запросто рассовать по углам.

В гостиной девчонка опустилась в кресло, по-хозяйски огляделась и с удивлением констатировала:

– Черт побери, а вы шикарно устроились!.. – И тут же смущенно умолкла, видимо, поняв, что ляпнула лишнее.

В этот момент Марат отчего-то вспомнил сцену из своей прошлой жизни. Опять-таки связанную с Кешкой Седовым. Много лет назад Кешка привел в эту самую квартиру одну из своих многочисленных баб – симпатичную синеглазую Галюню, которая, увидев новый румынский гарнитур, который входил в категорию дефицитных товаров, так же непосредственно заявила: «Черт, Марат, где вы его достали?» И тут же смущенно умолкла, поймав неодобрительный Кешкин взгляд. Марат тогда только посмеялся – Галюня была хорошенькой, а хорошеньким женщинам он мог простить многое, даже бестактность. Зато Кешка не находил себе места от смущения – непосредственность подружки его жутко задевала, он был еще тот чистоплюй.

«Интересно, где сейчас Галюня?.. Ведь Кешка, гад этакий, сбежал от нее, когда узнал, что она ждет ребенка… Жил у меня тогда целый месяц – от нее прятался. А она, бедненькая, звонила, приходила… Потом, слава богу, успокоилась. Любопытно было бы узнать, родила она кого-нибудь или аборт сделала? – И вдруг его словно обухом по голове ударило – пришедшая от Кешки девчонка была похожа на Галюню как две капли воды. – Черт, неужели она его дочь?.. – подумал растерянно. – Нет, этого не может быть! Хотя по возрасту вполне подходит… Наверное, Кешку в конце концов совесть замучила, и он нашел-таки Галюню. А оказалось, что у него совсем взрослая дочь… Эх, умеют же некоторые мужики устраиваться! – от души позавидовал Марат. – Лет двадцать шляются неизвестно где, а потом получают все в комплексе… Впрочем, чему завидовать – Кешка ведь на том свете…»

Почти убедив себя, что перед ним – незаконнорожденная дочь Кешки Седого, Марат стал вести себя совсем по-другому.

– Как тебя зовут? – спросил он, глядя девчонке в глаза.

– Антонина.

– А по отчеству?

– А это зачем? – насторожилась та. – Может, вам еще и паспорт показать?..

– Паспорт не надо. – Марат подошел к небольшому сейфу, достал из кармана ключи и открыл его. Вытащив Кешкин пакет, протянул его Тоне. – Держи.

Та вскочила и схватила пакет с такой поспешностью, словно в нем лежал миллион «зеленых». Сунула его в рюкзачок, который тут же забросила за спину, и, мило улыбнувшись, направилась к выходу.

– Адью, Марат Алексеевич! – попрощалась на ходу. – Приятно было познакомиться!

– Постой! – неожиданно для самого себя окликнул он ее.

Тоня удивленно обернулась, дескать, ну что еще? Не придумав веской причины, чтобы задержать ее подольше, Марат предложил:

– Кофе хочешь?

– Кто ж на ночь глядя кофе пьет?

– Тогда чай. У меня есть настоящий, цейлонский.

– Я что-то не врубаюсь: с чего такие перемены? – насторожилась Тоня. – То вы меня на порог не пускаете, то… Вы что, хотите меня подцепить? Заранее предупреждаю – у вас бабок не хватит!

«Характер у нее, ей-богу, отцовский – отчаянная», – с теплотой подумал Марат и торопливо возразил:

– Я что, похож на похотливого папика?

– Вообще-то, похож, – призналась Тоня. – Но не думаю, что у нас с вами что-нибудь получится. Вы меня не за ту приняли.

– Но от чая ты, надеюсь, не откажешься?

– Ладно. Но только потому, что пить очень хочется.

Марат торопливо рванул на кухню, гадая, почему он вот так, сразу, проникся симпатией к этой отчаянной девчонке? Почувствовал в ней родственную душу? А может, потеряв единственного друга, решил перенести тепло своей души на его дочь?

«Но ведь ты не знаешь наверняка, Кешкина это дочь или нет, – попытался остудить он себя, заваривая крепкий чай. – Однако узнать совсем нетрудно. Только надо действовать аккуратно…»

Тоня тем временем, удобно устроившись в кресле, рассматривала чашечки из японского фарфора, которые Марат приобрел в антикварном. Толщина стен чашечек была не больше скорлупы куриного яйца, и это развеселило Тоню.

– А они не лопнут от кипятка? – спросила она не без опаски, когда Марат стал наливать в них чай.