Первая стена

Кор’Бакс — Абсолютная Погибель, Жизнь внутри Смерти

Имперская Армия Полковник Майграут — начальник штаба, космопорт Львиные врата

Зеноби Адедеджи — доброволец, 64-й Аддабский корпус обороны

Менбер Адедеджи — доброволец, 64-й Аддабский корпус обороны

Кеттай — доброволец, 64-й Аддабский корпус обороны

Йенну Эгву — капитан 64-й Аддабский корпус обороны

Окойе — лейтенант, 64-й Аддабский корпус обороны

Алекзанда — сержант, 64-й Аддабский корпус обороны

Селин — доброволец, 64-й Аддабский корпус обороны

Свитана — доброволец, 64-й Аддабский корпус обороны

Теведрос — доброволец, 64-й Аддабский корпус обороны

Джаваахир Аданай Хадинет — старший офицер безопасности, 64-й Аддабский корпус обороны

Кацухиро — рядовой, Палатинская арка, гарнизон карантинной зоны

Наша — командир танка «Дыхание гнева», Первый Бакк-Меккский полк

Имперские действующие лица

Малкадор — регент Империума

Эуфратия Киилер — бывший летописец

Кирилл Зиндерманн — бывший летописец

Вальдор — капитан-генерал Легио Кустодес

Амон Тавромахиан — кустодий

Оливье Муйжниекс — глава Несущих свет

Маниш Дхаубанджар — водитель тягача

Дакса Дхаубанджар — водитель тягача

ПРОЛОГ

Гималазия, неизвестное место и время

Задыхавшиеся от загрязнений небеса почернели от дыма сотен машин. Грохот танков и транспортов, некоторые из которых были размером с городские кварталы, создал оглушительную волну звука, отражавшуюся от горных склонов и вонзавшуюся в уши, уже и так онемевшие от высотных ветров Гималазии.

Рёв машинных голосов почти заглушал усиленные вокс-передатчиками человеческие крики. Электронные горны прорезали вихрь шума, подавая сигналы наступать или держать позиции, их модулированные вызовы накладывались друг на друга.

Всё вокруг постоянно двигалось, пыль вздымалась как от гусениц, так и от ботинок.

— Началось, — капитан-генерал Эгву не повысила голос, но её слова подхватили языки подчинённых. — Всем приготовиться.

Рядом с ней Зеноби Адедеджи нервно теребила чехол доверенного ей знамени, переводя взгляд между командиром роты и сценой упорядоченного хаоса, что развернулся вокруг солдат из улья Аддаба.

— Всё, что мы сделали, все принесённые клятвы и пережитые испытания, вели нас к этому моменту, — теперь Эгву кричала, но не просто затем, чтобы её услышали, а преисполнившись пылкого гнева. Её уцелевший глаз широко раскрылся среди шрамов от ожогов, которые покрывали большую часть лица, свежая ткань розовела на фоне тёмной кожи. — Сейчас самое время нанести удар по врагу! Наши семьи трудились и умирали, чтобы мы оказались здесь. Наше мужество и решимость привели нас так далеко. Мы можем не пережить этот день, но наши дела переживут!

— Сейчас? — спросила Зеноби, её голос дрожал от волнения, а трясущаяся рука потянулась к чехлу знамени.

— Да, — ответила капитан-генерал. — Сейчас.

ОДИН

Повелитель Железа

Прощания

Дарованная честь

«Железная кровь», ближняя орбита Терры, семьдесят часов до начала штурма

Пятна помех на голографическом экране раздражали Пертурабо, причиняя ему такую боль, какую не могла причинить даже рана на его теле. Каждое нечёткое изображение, что портило проецируемую картину, являлось неудачей топографов, пробелом в знаниях.

Его единственными спутниками были шесть автоматонов Железного Круга, располагавшиеся через равные промежутки по периметру восьмиугольного зала. Они стояли с поднятыми щитами и бездействующими булавами, двигались только глазные линзы, которые жужжали и щёлкали, следя за своим создателем.

— Я мог бы экстраполировать скрытые от меня защиты, — размышлял Пертурабо вслух, обращаясь к своим телохранителям. Их беспрекословное молчание было долгожданной передышкой от исходивших в последнее время от его подчинённых постоянных сомнений и вопросов. — Я прекрасно помню другие работы Дорна, и, сопоставляя воспоминания с тем, что показано здесь, я смогу заполнить пробелы с высокой степенью точности.

Он уставился на мерцавший гололит, который занимал большую часть зала планирования на борту «Железной крови», как будто сила воли могла заставить тот открыть свои секреты.

— Экстраполяция — это не факт, — прорычал он. — Как бы хорошо мы ни были информированы, слишком многое поставлено на карту, чтобы опускаться до предположений.

Его разум, его военный гений являлись ключом, который нужен был Гору, чтобы открыть дворец их отца, но ему требовались данные, как армии требовались припасы.

Он шагнул в экран, его массивные доспехи зашипели и захрипели. Его тень уничтожала целые сектора Санктум Империалис, пока он приближался, собираясь изучить отдельный участок. Он присел, оказавшись лицом к лицу со стоявшим на Последней стене с вымышленным защитником.

Жёлтый цвет легиона Дорна распространялся повсюду, хотя и был в основном сосредоточен на северо-востоке и юго-западе. Красные цвета Кровавых Ангелов встречались чаще всего на юго-востоке, где Гвардия Смерти Мортариона начала разрушительный, но в конечном счёте неудачный штурм Гелиоских врат.

Белых Шрамов Хана было сложнее найти. Они выступили против Мортариона, поддержав Сангвиния, но с тех пор были замечены в нескольких других сражениях к северу и западу от этой атаки. Точное местонахождение самих примархов представляло собой фактор, который необходимо было учитывать, но не получалось установить с какой–либо степенью реального времени или определённости.

Подняв пальцы левой руки, он сделал жест, и экран повернулся вокруг него, поместив его за стену так, чтобы он смотрел на окружавшие Дворец Нисходящие равнины.

Силы магистра войны изображались в более абстрактном смысле; рядами рун, цифр и знаков, обозначавших тип войск, численность, оценки текущего морального духа, продолжительность участия в боевых действиях и полдюжины других факторов. И были ещё характеристики, описанные с помощью параметров, которые он пока ещё создавал. Это были воинства варпа, чьи силы он только начал постигать. Демоны. Одержимые легионеры. Колдуны Несущих Слово и Тысячи Сынов.