Первая стена

И его братья. Вихри тайных связей между реальным и воображаемым, находившиеся одновременно в смертном и бессмертном мире. Ангрон, столь решительно настроенный проявить себя и неспособный сдержать гнев, всё ещё пробовал оборону Гелиоса. Мортарион пока лично не предпринимал попыток прорвать щит Императора, и по повелению Гора перенаправил усилия на юго-запад, атакуя двадцатикилометровый участок стены недалеко от бастиона Сатурнианских ворот. Дети Императора и Фулгрим, которого Пертурабо считал наименее заслуживающим доверия среди заместителей Гора, безуспешно атаковали защитников на западе и севере.

Не было никаких следов Магнуса, но командиры его легиона с удовлетворением восприняли указания Пертурабо и направились на юго-запад города-континента, поддержав усилия Гвардии Смерти.

Все его братья до сих пор топтались под стенами, сдерживаемые последней, самой мощной и загадочной переменой во всей войне.

Императором.

Так много вопросов, что Пертурабо едва мог думать о них, не говоря уже о том, чтобы попытаться дать ответы. Сомнения, которые протянулись на десятилетия назад, стратегии и решения, которые он разбирал с тех пор, как впервые встретил своего создателя.

Но отбросить большую часть беспокойства было не менее просто. Вопросы о том, почему его отец вёл себя именно так, как вёл, почему Он обращался со Своими сыновьями так, как обращался, сейчас не имели отношения к делу. Оставался самый главный вопрос. И он был связан с силами варпа. Если Пертурабо сможет разорвать эту связь, он сможет разрушить психическую защиту, которая сдерживала его братьев.

— Титаны, — напомнил он себе. — Магистру войны нужно, чтобы наши титаны прорвали оборону осаждённых. Он прав, военные машины легио наших врагов — сила, которой мы пока не можем противостоять.

Усиленные пластины его брони замерцали от проецируемого света, когда он отошёл назад и снова посмотрел на Дворец, сжимая и разжимая пальцы.

— Есть только одно место, — сказал он, жестом приказывая увеличить изображение до середины Дворца, где встретились две великие петли Вечной стены и Последней стены. Это была одновременно и самая слабая, и самая сильная точка всего комплекса. Если она падёт, то вся крепость-город станет уязвимой; защищённая с обеих сторон огромными укреплениями, она обещала смерть любому врагу, который осмелится войти.

— Но ты оставил в замке ключ, Рогал, — сказал Пертурабо. Изображение приблизилось, мерцая все большим количеством статики, поскольку необходимые для такого уровня детализации данные были недоступны. Тем не менее, здание, которое привлекло его внимание, было отчётливо видно, настолько высокое, что окружавшие его стены и Дворец казались игрушечными, хотя каждый из них был высотой в десять километров и выше. Повелитель Железных Воинов поморщился от отсутствия новых разведданных. — Космический порт Львиные врата. Всё в нём, кроме части самой стены, словно нарост на артерии. Один точный порез в этом месте и Гор сможет ввести во Дворец всё, что только захочет.

И всё же неудача обернётся дорогой ценой, а победа ненамного меньшей. Космический порт Львиные врата представлял собой огромную крепость, пронзавший орбиту город, защищённый щитами, орудиями и сотнями тысяч солдат.

— Возможно, в конце концов, штурм стены, — сказал он, смещая вид на север и отступая, собираясь получше рассмотреть Императорский дворец.

Ни один командующий в здравом уме не пойдёт на прямой штурм… Кроме Пертурабо, Молота Олимпии, и нет такой стены, которую он не сможет разрушить, даже защиты Тронного Мира Императора, возведённые Рогалом Дорном. Он прошёл все мыслимые и немыслимые испытания, но самое большое из них ждёт его впереди, оно будет написано на камне, орудиях и силовых полях в горах Гималазии. Возможны только два исхода. Воля Дорна восторжествует, или гений Пертурабо одолеет её. Это станет его наследием, триумфом, который никто не сможет у него отнять.

Если это будет стоить ему жизней всех воинов его легиона, то это была цена, которую стоило заплатить.

Улей Аддаба, Африка, сто семь дней до начала штурма

Пронзительные свистки офицеров заставили сердце Зеноби учащённо забиться от волнения и страха. Вокруг неё толпа новобранцев хлынула к открывшимся воротам пересадочной станции, но она сопротивлялась этому порыву и стояла на месте, ещё не собираясь уступать приливу и путешествию, которое вот-вот должно было начаться.

Как всегда яркое солнце светило над замком-хабом улья Аддаба, единственным домом, который она знала за свои семнадцать лет жизни. Транспортный парк располагался на одном из склонов огромного города-кургана примерно в четырёхстах метрах над окружавшими его равнинами. Над ним десятки других посадочных площадок и шаттлов принимали постоянный поток кораблей, прилетавших и улетавших с почти безоблачного неба и образовавших двойную линию на востоке.

Сегодняшний день не так уж сильно отличался от любого другого, потому что Аддаба всегда был окружённым пустыней, промышленным городом, постоянно голодным и жаждущим орбитальных капсул и еды с далёких гидроферм. В ответ продукция десятков его огромных мануфакториев доставлялась в космические порты и за их пределы.

Всё изменилось через четыре дня после десятого дня рождения Зеноби, когда поступил приказ прекратить производство колониальных тракторов и зерновозов, которые тысячами покидали конвейеры Аддабы.

Танки. Императору требовались танки, а Аддаба их предоставит.

И вместе с изменением продукции пришли и первые слухи. Великий крестовый поход пробудил древнего врага, который наступал на Терру. Обнаружен неизвестный вид ксеносов. Предатели внутри Легионес Астартес обратились против Императора. Каждая следующая история казалась невероятнее предыдущей.

Затем для наблюдения за новым производством прибыли первые караульные команды Имперских Кулаков и слухи были развеяны, заменены простым заявлением. Магистр войны Гор стал предателем. Терра должна готовиться к вторжению.

Одновременно мануфактории получили стандартные шаблоны различных модификаций бронетранспортёров «Носорог», и Аддаба стал частью военной экономики.

Семь лет.

Некоторым война могла показаться далёкой, но в Аддабе она стала суровой и постоянной реальностью. На протяжении многих поколений фабричные династии служили Императору, а их вассалы трудились в производственных цехах. Рождённая среди простых рабочих, Зеноби всё же извлекла пользу из схоласты, научившись читать, писать и освоив математику; овладев умениями, которыми всего лишь двадцать лет назад обладали только члены фабричной династии.

Она представляла себя пилотом шаттла. Она не хотела покидать Терру или Аддабу, но хотела проводить время за пределами мануфакториев. «Хорошо учи математику, Зеноби», — говорили они ей, и она очень старалась. Иногда так усердно, что голова болела от чисел и уравнений, зато она опережала остальных воспитанников своей группы минимум на два года.

Всё это прекратилось, когда поступил приказ на танки. Императору требовались бронированные боевые машины, а не пилоты шаттлов. И для удовлетворения Его требований была нужна каждая пара умелых рук.