Первая встреча, последняя встреча

– Так откуда?

– Если желаете, сейчас и отправимся посмотреть. Вы позволите, господин командир нашего партизанского отряда, взять ружье?

– Почел бы необходимым, - сказал Сабуров. Воропаев взбежал по ступенькам и скрылся в доме.

– Что он, в самом деле бомбой в подполковника?
– шепнул Платон.

– Этот может.

– Как бы он в нас чем из окна не засветил, право слово. Будут кишки на ветках колыхаться...

– Да ну, что ты.

– Больно парень характерный, - сказал Платон.
– Такой шарахнет. Ну да, раз сам мириться следом побежал... Ваше благородие?

– Ну?

– Непохож он на купленного. Такие если в драку, то уж за правду. Только вот неладно получается. С одной стороны - есть за ним какая-то правда, прикинем. А с другой - как же насчет священной особы государя императора, коей мы присягу ставили?

– Господи, да не знаю я!
– сказал в сердцах Сабуров. Показался Воропаев с дорогим охотничьим ружьем. Они повернулись было к лошадям, но Воропаев показал:

– Вот сюда, господа. Нам лесом.

Они обошли дом, оскользаясь на сочных лопухах, спустились по косогору и двинулись лесом без дороги. Сабуров, глядя в затылок впереди шагавшему Воропаеву, рассказывал в подробностях, как все обстояло на рассвете, как сдуру принял страшную смерть великий любитель устава и порядка ротмистр Крестовский со присными.

– Каждому воздается по делам его, -- сухо сказал Воропаев, не оборачиваясь.
– Зверь. Там с ним не было такого кряжистого в партикулярном?

– Смирнов?

– Знакомство свели?

– Увы, - сказал Сабуров.

– Значит, обкладывают... Ну да посмотрим. Вот, господа.

Деревья кончились, и начиналось болото - огромное, даже на вид цепкое и глубокое. И саженях в трех от краешка сухой твердой земли из бурой жижи торчало, возвышалось нечто странное - словно бы верхняя половина глубоко ушедшего в болото огромного шара, и по широкой змеистой трещине видно, что шар внутри пуст. Полное сходство с зажигательной бомбой, что была наполнена горючей смесью, а потом смесь выгорела, разорвав при этом бомбу - иначе почему невиданный шар густо покрыт копотью, окалиной и гарью? Только там, где края трещины вывернуло наружу, виден естественный, сизо-стальной цвет шара.

Поручик огляделся, ища камень. Не усмотрев такового, направил туда кольт и потянул спуск. Пуля срикошетила с лязгом и звоном, как от первосортной броневой плиты, взбила в болоте фонтанчик бурой жижи.

– Бомба, право слово, - сказал Платон.
– Только это ж какую нужно пушку - оно сажени три шириной, поди... Такой пушки и на свете-то нет, царь-пушка и то не сдюжит.

– Вот именно, у нас нет, - сказал Воропаев.
– А на Луне или на Марсе, вполне вероятно, отыщется.

– Эт-то как это?
– У казака отвалилась челюсть.

– Вам, господин поручик, не доводилось читывать роман француза Верна "Из пушки на Луну"?

– Доводилось, представьте, - сказал Сабуров.
– Давал читать поручик Кессель. Он из конной артиллерии, знаете ли, так что сочинение это читал в целях профессионального любопытства. И мне давал. Лихо завернул француз, ничего не скажешь. Однако это ведь фантазия романиста...

– А то, что вы видите перед собой - тоже фантазия?

– Но как же это?

– Как же это?
– повторил за Сабуровым и Платон.
– Ваше благородие, неужто можно с Луны на нас бомбою?

– А вот выходит, что можно, - сказал Сабуров в совершенном расстройстве чувств.

– Как ни крути, а получается, что можно. Вот она, бомба.

Бомба действительно торчала совсем рядом, и до нее при желании легко было добросить камнем. Она убеждала без всяких слов. Очень уж основательная была вещь. Нет на нашей грешной земле такой пушки и таких ядер...

– Я не спал ночью, когда она упала, - сказал Воропаев.
– Я... мм... занимался делами, вдруг - вспышка, свист, грохот, деревья зашатало...

– Мартьян болтал про огненного змея, - вспомнил Платон.
– Вот он, змей...

Все легко складывалось одно к одному, как собираемый умелыми руками ружейный затвор - огненный змей, чудовищных размеров бомба, невиданное чудо-юдо, французский роман; все сидело по мерке, как сшитый на заказ мундир...

– Я бы этим, на Луне, руки-ноги поотрывал вместе с неудобосказуемым, - мрачно заявил Платон.
– Вроде как если бы я соседу гадюку в горшке во двор забросил. Суки поднебесные...

– А если это и есть лунный житель, господа?
– звенящим от возбуждения голосом сказал Воропаев.
– Наделенный разумом?

Они ошарашенно молчали.

– Никак невозможно, барин, - сказал Платон.
– Что же он, стерва, жрет всех подряд, какой уж тут разум?

– Резонно, - сказал Воропаев.
– Лунную псину какую-нибудь засунули ради научного опыта...

– Я вот доберусь, такой ему научный опыт устрою - кишки по кустам...

– Ты доберись сначала, - хмуро сказал Сабуров, и Платон увял.

– К ночи утонет, - сказал Воропаев.
– Вот, даже заметно, как погружается. И никак его потом не выволочь будет, такую махину.

– И нечего выволакивать, - махнул рукой Платон.

– Вот что, господин Воропаев, - начал Сабуров. Он не привык к дипломатии, и потому слова подыскивались с трудом.
– Я вот что подумал... Тварь эту вы не видели, а мы наблюдали. Тут все не посуворовски - и пуля дура, и штык вовсе бесполезен. Не даст подойти, сгребет...

– Что же вы предлагаете?

– Поскольку господина Гартмана вы, как бы деликатнее... использовав бомбу... я и решил, что в места эти вы, быть может, укрылись приготовить схожий снаряд... Что вы ночью-то мастерили, а?

И по глазам напрягшегося в раздумье Воропаева Сабуров обостренным чутьем ухватил: есть бомба в наличии, есть!

– Я, признаться, не подумал, поручик...
– Нигилист колебался.
– Это вещь, которая, некоторым образом, принадлежит не мне одному... Которую я дал слово товарищам моим изготовить в расчете на конкретный и скорый случай... И против чести организации нашей будет, если...

– А против совести твоей?
– Сабуров развернулся к нему круто.
– А насчет того народа, который эта тварь в клочки порвет, насчет него как? Россия, народ - не ты рассусоливал? Мы где, в Китае сейчас? Не русский народ оно в пасть пихает?

– Господи!
– Платон бухнулся на колени и отбил поклон.
– Ведь барин дело требует!

– Встаньте, что вы, - бормотал Воропаев, неловко пытаясь его поднять, но урядник подгибал ноги, не давался:

– Христом богом прошу - дай бомбу! Турок ты, что ли? Не дашь - весь дом перерою, а найду, сам кину!