Первая звезда на моем небосклоне

— Поддерживаешь с ней отношения? Говоришь по телефону?

— У меня нет телефона. И я не имела возможности говорить с ней почти два года.

— Не хочешь воспользоваться моим? — в порыве щедрости предложила Пайпер.

И услышала, как резко выдохнула Файза.

— А вы разрешите?

— Конечно. — Пайпер уже имела столько денежных неприятностей, что значат лишних несколько долларов на телефонном счету? — Ты знаешь номер?

— О, да. Помню наизусть. Но если кто узнает…

— От меня никто не узнает.

Пайпер бросила мобильник на заднее сиденье и сказала Файзе, как и что нажимать.

Тетя, должно быть, ответила, потому что Файза радостно затараторила на урду, как предположила Пайпер. Пока шел разговор, наконец транспорт двинулся, и к тому времени, когда Файза вернула телефон, они выехали на шоссе Эйзенхауэра.

— Моя khala так переживает за меня, — со слезами в голосе поделилась Файза. — Она мечтает, чтобы я приехала к ней жить, но у меня нет денег, нет возможностей туда добраться.

Зазвонил мобильник Пайпер. Ей нельзя было принимать личные звонки, пока она вела машину, но этот она не могла игнорировать и перевела на громкую связь.

— Интересная ситуация, — раздался знакомый мужской голос. — Сижу тут в своей конторе и жду встречу, которая должна уже минут десять как начаться, а все еще один как перст.

— Застряла в пробке. — И прежде чем он начал ее ругать, Пайпер сама пошла в наступление: — Если бы вы не отказались дать мне свой номер, я бы вас предупредила.

— Пробка не оправдание. А признак неумелого планирования.

— Пошлю это утверждение на шоу Опре в качестве вдохновляющей темы.

— Мне больше нравилось, когда вы притворялись, что втюрились в меня.

— Да вот выкинула свои таблетки.

Купер фыркнул.

Пайпер грызла нижнюю губу, поглядывая на часы на приборной доске.

— Если бы у меня был ваш номер…

— Говорил же. Если нужен, позвоните моему агенту.

— Я думала, это вы язвите.

— Я никогда не язвлю.

— Не совсем правда, но… буду где — то через тридцать пять минут.

— Через тридцать пять минут я уже буду в тренажерке.

И телефон смолк.

Когда Пайпер отключила телефон, Файза заговорила недоверчивым тоном:

— Вы говорили со своим хозяином, американским футболистом? Так непочтительно?

— Он меня разозлил.

— Но наверняка вас накажут.

Почти наверняка. Но не так, как предполагала Файза.

— Хозяева здесь могут разве что уволить.

— Какая очень странная, очень замечательная страна.

Файза излучала такую доброту, которой Пайпер могла только восхищаться, а тоска в голосе девушки разрывала сердце.

Наконец они добрались до отеля. Файза тронула Пайпер за плечо:

— Спасибо за то, что сделали, мой друг. Я буду молиться за вас каждую ночь.

Казалось немного чересчур, однако Пайпер не из тех, кто откажется от чьей — либо молитвы.

* * *

— Когда я сказал, что буду в тренажнерке, это не значило, что вас сюда приглашали.

Чтобы перекрыть рев норвежского блэк — метал, заглушавшего слова, Куперу приходилось кричать. Бусинки пота стекали с его подбородка, когда он обрабатывал комбинацию правой — левой на боксерской груше. Пайпер с трудом удержалась от замечаний, что это не только дурной тон, но к тому же неэффективно, — набрасываться на грушу со всей силой.

«Про Тайтл Джим» был пропахшей потом безоконной забегаловкой и Меккой самых элитных чикагских атлетов — голое пространство, шлакоблочные стены, черные комковатые маты, ржавые стойки с оборудованием вдоль стен, на которых держался американский флаг и желтый лозунг с цитатой из «Бойцовского клуба»: типа «Слушайте, недоноски. Вы не уникальны». Все провоняло потом и резиной. Никаких соковых баров или модных спортивных одежонок. Дорогое, эксклюзивное и жуткое заведение этот «Про Тайтл».

— Как вы сюда попали? — тоном ротвейлера пролаял Купер.

— Переспала с чуваком на входе, — проорала Пайпер поверх искаженного визга гитар.

— Мура.

Апперкот в грушу.

Вообще — то, ей только одно и пришлось сделать: сказать, что работает на Купера. Шоферская униформа вместо наряда футбольной фанатки придала словам Пайпер правдоподобность, и парень ее пустил.

— Это моя тайна, расскажу, как захочу.

Купер отрабатывал серию изнурительных ударов.

— Убирайтесь.

Ей того и надо было. Она и не собиралась провести здесь их совещание, просто только продемонстрировать, что серьезно относится к работе. Однако не двинулась тут же с места. Не могла. Только не сейчас, когда под покрытой пятнами пота футболкой мышцы Купера, как при ветре над гладью воды, создавали рябь при всяком его движении. Надо остановиться. Иначе примется думать о его чертовых волосках на груди!

Пайпер развернулась к двери.

— Погодите! — Новый рык ротвейлера. — С чего вы так вырядились? Похожи на гробовщицу.

Она вполне пришла в себя и успокоилась, чтобы, перекрикивая музыку, рассказать ему, кого возит на машине.

— Только днем. Это моя шоферская униформа.

— Уродство какое — то.

Еще один смертельный удар впечатался в грушу.

— Как и ваш характер.

Купера это немедленно достало.

— Вас вообще заботит, как вы выглядите?

— Не особо.

Он оставил в покое грушу и критически воззрился на Пайпер:

— Вы носите одно и то же платье каждый вечер в клубе.

— Сказал мужик в ковбойских сапогах.

— Это мой фирменный знак, — возмутился он. — Подите купите себе новую одежду. Вы позорите рабочее место.

Пайпер уставилась на ручеек, скатывающийся по шее Купера. Он приятно пах потом, здоровым духом парня, который всегда надевал чистую одежду в тренажерный зал. До сих пор она не подозревала, что существует такая вещь, как приятный запах пота. Теперь вот узнала, и ей хотелось остаться в прежнем неведении, потому что мысли о чем — либо, что имело отношение к телу Купера, отвлекали, чего Пайпер не могла себе позволить.

— Новая одежда не укладывается в мой бюджет.

Он вернулся к груше.

— Пошлете мне счет. Вам нужно выглядеть соответствующе.

Купер прав, но все же….

— Я не покупаю ничего неудобного.

— Полагаю, тем самым вы намекаете на одежду, которая выглядит прилично? Ага, это главное условие сделки.

— Побудьте женщиной хоть минуту. Тогда и говорите.

* * *

Купер не мог к этому привыкнуть. О чем бы ни шла речь, легко с ней не договоришься. Оставив в покое грушу, он сграбастал поцарапанную железную гирю и нагнулся вниз, вытягивая вес перед собой и пытаясь игнорировать Пайпер. Он чувствовал, как напрягаются дельтообразные мышцы, тяжесть в бедрах. Ему всегда нравились жесткие тренировки, и никогда Купер так не нуждался в них, как теперь, когда сидел в западне «Спирали» ночь за ночью.