Первое чудо

В январе, накануне дня рождения Пита, к ним приехал Даниэль.

– Питер, – начал он совсем официально, – тебе уже восемнадцать. Ты являешься полноправным хозяином части острова Сент, которую купил твой отец, как и всего того, что там сейчас имеется, – это тебе известно. Последние полгода я жил на Острове – на твоем острове, Пит. Я старался если не воплотить в жизнь планы твоего отца – это только ему было под силу, – то хотя бы привести в относительный порядок все, что было просто свалено в кучу, позаботиться о сохранности оборудования и техники, которую Джеральд туда привез…

– Он мне никогда подробно не рассказывал о своих планах, – сказал Пит. – А вам рассказывал?

– Да, он делился своими планами. Но что и как должно выглядеть, было только у него в голове, до переложения мыслей в проект на бумаге руки у него так и не дошли.

Даниэль помолчал, раздумывая – говорить или нет? – потом сказал:

– То, о чем я тебе сейчас расскажу, должно остаться между нами.

– Можете быть в этом уверены.

– Твой отец занимался проблемой управления поведением животных, причем не домашних животных и не в пределах скотного двора, а диких, свободно живущих в условиях нетронутой человеком Природы.

– Для этого ему и понадобился остров Сент?

– Именно. Человеческий опыт приручения животных очень богат, он берет свое начало еще от первобытного человека, и тем не менее этот процесс остается и сложным, и длительным, да и просто опасным – к сожалению, мы знаем множество примеров, когда приручивший, выкормивший и вырастивший хищного зверя человек становился жертвой своего питомца. И речь пока даже не заходит о том, чтобы зверь совершал полезную для человека работу.

Хотя бы просто жил рядом с ним и не считал его куском своей еды, отложенным на черный день. Ну самое большее – прыгал бы через обруч на манеже. Джеральд для начала поставил себе целью добиться, чтобы дикие животные не нападали на человека, если он не причиняет им зла. Чтобы на острове Сент можно было свободно ходить по джунглям, купаться в ручье рядом с крокодилами, не боясь быть укушенным или съеденным. На первый взгляд, это не так сложно, жили ведь североамериканские индейцы, африканские или индонезийские племена всю жизнь среди первозданных лесов в мире и согласии с животными, не имея никаких проблем. Но это люди, которые родились и выросли в этих условиях и только в них могли жить. Оказаться для такого человека на улице большого города опаснее, чем один на один с любым хищником, если он никогда в жизни не видел автомобиля и не знает правил дорожного движения. И, наоборот, для человека, проведшего всю жизнь в городе, оказаться в джунглях без палатки и ружья хотя бы на ночь означает неминуемую смерть.

– Так отец хотел научить диких животных не трогать человека, который случайно оказался ночью в лесу? – спросил Пит. – И это ему удалось?

– Представь себе, удалось. А вот следующим шагом должно было стать приручение в полном смысле, то есть в результате которого животные совершали бы полезную для человека работу.

– Какую же полезную работу может совершать, например, крокодил? Бревна сплавлять?

– Неплохая мысль, – рассмеялся Даниэль. – Честно говоря, вопрос о том, к каким именно работам привлекать крокодилов, мы как-то не обсуждали. Но в принципе, любой хищник мог бы выполнять сторожевые функции, многие животные могли бы играть роль метеорологов…

– Да, если пофантазировать, много чего можно придумать: страусов можно подрядить в почтальоны, жирафы пусть провода на столбы развешивают…

– Но, к сожалению, – продолжал Даниэль, – дальше первого шага продвинуться не удалось. Хотя Джеральд нашел способ воздействия, который очень даже неплохие результаты показал.

– Что же помешало?

– Понимаешь, слово «приручить» означает, что животное настолько к человеку привыкает, что становится ему другом, начинает его понимать. И если делает что-то нужное для человека, то добровольно. А способ получения желаемого поведения от животного, который мы пытались применить, является, по сути дела, зомбированием. Животное подчиняется воздействию, которому не может противостоять. Это нечестно. Тем более что попади этот инструмент в руки нечистоплотных людей, не отягощенных совестью, бережным отношением к Природе, – конец всему живому. Джеральд незадолго до смерти с горечью мне говорил: «Разве можно хотеть изменить живущее рядом с тобой существо, не желая меняться самому? Пока люди убивают слонов, чтобы заработать на бивнях, крокодилов и леопардов, чтобы заработать на шкурах, им нельзя давать в руки возможность управлять животными. Наши эксперименты вредны. Обещай мне, если со мной что-нибудь случится, ты уничтожишь наши результаты и оборудование…»

Даниэль замолчал. Пит встал с кресла и подошел к окну, потом спросил:

– Но зачем отцу понадобилась вся эта техника, станки, самолеты? Ведь для экспериментов это не было нужно.

– Это совсем просто. Эксперименты требовали времени. На Острове надо было жить, чтобы этим заниматься. А твой отец не любил жить как дикарь, он параллельно занимался обустройством острова. Хотел со временем пригласить туда тебя и… и твою маму.

На эту фразу, показалось Даниэлю, Пит совсем не отреагировал, он тут же немного раздраженно задал следующий вопрос:

– А ваша фирма «Дельта» к этим экспериментам имела отношение? И завод азотных удобрений?

– Нет. Эти предприятия являлись прежде всего источниками дохода. Но в экспериментах использовались некоторые химические реактивы и компоненты сырья, получаемые с завода, и оборудование, приобретенное через фирму «Дельта». Твой отец был весьма целеустремленным человеком, и он не стал бы заниматься чем-то таким, что не служило бы достижению главной цели. Но сейчас я хотел бы услышать твое мнение по вопросам, назревшим в связи с твоим совершеннолетием.

– Какое мнение? О чем?

Пит продолжал стоять у окна спиной к Даниэлю, которому разговаривать таким образом, с затылком собеседника, не очень нравилось; он тоже поднялся с кресла, подошел к Питу и положил ему руку на плечо.

– О том, что ты теперь стал довольно обеспеченным человеком…

– А моя мама? – перебил его Пит.

– Безусловно, и она не будет стеснена в средствах. Но основной капитал был вложен твоим отцом в Остров и в ту технику, материалы, оборудование, что он туда привез. В яхту, наконец. Это все он оставил тебе, и этим нужно распорядиться…

– Не нужен мне этот остров! – Пит вдруг резко высвободил свое плечо из-под руки Даниэля и повернул к нему перекошенное яростью лицо. – Не нужен, слышите? Не говорите мне больше о нем! Мне и в этом доме, где отец давно уже перестал бывать, каждая вещь его напоминает. А там? Заберите себе этот остров, яхту, станки, что там еще!

Даниэль растерялся, Пита он никогда еще таким не видел. Не зная, как себя вести, он произнес только:

– Прости. Я причинил тебе боль.

Но Пит уже взял себя в руки:

– Нет, это вы извините меня… Я не знаю, что вам сказать. Я не готов сейчас распоряжаться, как вы говорите, всем этим.

Пит беспокойно зашагал по комнате, потом остановился:

– Даниэль! Могу ли я попросить вас взять на себя эти функции? Да и вообще, вы ведь вместе с отцом занимались экспериментами, вы гораздо большее имеете отношение и к острову, и к тому, что на нем есть… А мне это все просто ни к чему. Мне нужно окончить колледж.

– Если я тебя правильно понял, ты хочешь от всего этого отказаться?

– Да. В вашу пользу.

– Из этого, Пит, у тебя ничего не выйдет, моя доля оговорена была еще при составлении нашего с Джеральдом договора. Он всегда был главным, а я – лишь ассистентом. Думаю, ты не подозреваешь отца в нечестном отношении ко мне? Я получил все, на что хотел бы претендовать; сейчас речь о тебе. Если хочешь, ты можешь продать остров и все остальное, увеличив свой основной капитал.

– А вас привлекает жизнь на этом острове? Вам хотелось бы продолжить то, что делал отец, или заниматься там чем-то своим?