Первое дело Йеро

– А волосатые ревуны? Ты не знаешь, где они?

– Охраняют пути к выходу. Ищут тебя. В поселке. В каменоломне. У огненных Гор, - отвечала Надежда коротко, скупо, и потому он не решился расспросить, что за каменоломня такая. Да и не надо ему это знать. Зато другое надо.

– Кто их послал, волосатых ревунов?

– С'Финкесс. Его тоже создал дядюшка. Только С'Финкесс был создан в плохое время, оттого и сам вышел плохим. Он восстал, а дядюшке уничтожать его жалко. Так и живем...

– Ты говоришь - тоже. А кого он еще создал?
– Иеро обеспокоился, уж не мания ли величия у дядюшки. Что, если и свет, и тьму, и гадов и рыб - всех он, дядюшка.

– Меня.

Возразить нечего.

– Но С'финкнесс - что, сын твоего дядюшки? Или внук?

– Он - его копия. Точно, как дядюшка. Только бралась копия в дурную минуту. А С'финкнесс наделал копий с себя, и теперь они все на одно лицо. Лоны.

О лонах Иеро знал понаслышке - Универсальная Кандианская Церковь считала творение копий актом запретным, богохульственным, и семинаристы не учили ни заклинаний, ни деталей процесса.

Выходит - темные Мастера - это лоны дядюшки? Потому-то все они на одно лицо!

Но мастер С'Видлер не очень-то напоминал своего создателя. Хотя - он ошибся, употребив слово "все". Возможно, лишь некоторые из Темных Мастеров были Лонами дядюшки С'Мирна. Причем - разного возраста!

Он посмотрел на небо, ища Синь-Звезду. Но небо было плотным, непросветным. поди, и солнцу-то не пробиться, где уж Синь-Звезде.

Быть может, на нее сердцем смотрят, не глазами.

Молчать было неловко, но неловко только ему. Девушка же безмятежно стояла рядом, смотря вдаль, на озеро. Вроде бодрствует, а вроде и спит. Спящая красавица.

Он услышал шум. Теперь он был иной - к нему крались.

Иеро встрепенулся, готовясь к схватке.

– Это всего лишь волосатые ревуны, - сказала девушка, успокаивая.

– Скоро... Скоро взойдет Синь-Звезда?

– Да.

Что значит "да"? Через склянку? Четверти склянки - и то хватит, чтобы ревуны приступили к пиршеству.

Ну, нет, он им запросто не дастся. Меч хорош, и сам он неплох. С одним-двумя справится.

Их было трое. Волосатые ревуны среди лемутов отличались наибольшей свирепостью. И свирепость подкреплялась жестоким, беспощадным умом и могучей, почти несокрушимой силою.

Все надежды Иеро были в слове "почти".

Меч против моргенштерна? Штука спорная. В чьих руках меч, вот что важно.

Но меч против трех моргенштернов...

Девушка спокойно посмотрела на приближающихся врагов.

Но были ли они врагами и для нее? Мысль обожгла Иеро. вдруг они заодно - Надежда и лемуты?

Когда ревуны приблизились на расстояние трех прыжков, девушка подняла руку.

Сигнал?

– Уходите, - сказала она.

Самый крупный лемут - в темноте они все казались просто огромными - рассмеялся, по-человечески рассмеялся. Нехорошо. Глумливо.

Иеро почувствовал, как закипает кровь. Меч, он дорогого стоит в умелой руке.

А сейчас - он чувствовал - в нем проснулся опыт воинов, тысячелетиями бившихся с врагами. И побеждавшими их, иначе бы Иеро и не жил.

Путь только приблизится ближе.

Лемуты не испугались, приблизились. А зря.

Словно огненная сеть пала на них, тяжелая, крупноячеистая. Они вспыхнули так, словно были созданы не из мяса и костей, а из легчайшего тополиного пуха. Вспыхнули и сгорели, оставив после себя пепел, который еще несколько мгновений светился голубоватым светом, а затем погас.

– Дядюшка жалеет их. Я - нет, - ровным голосом сказала Надежда.

Иеро удержался от вопроса. Ясно, она их спалила. Какой же мощью нужно обладать, чтобы обратить здоровенных лемутов в пепел. Пусть не лемутов, а их ментальную сущность. Похоже, не он ее может оберечь, напротив. Берегиня, всплыло в памяти. Валькирия.

– Хотел бы я так уметь, - пробормотал он еле слышно. Но Надежда услышала.

– А я бы хотела перемещаться между мирами. Но моя судьба - всегда оставаться здесь.

– В Нави?

– В крошечном участке Нави.

– А если...

– Если бы я попыталась переместиться, то вспыхнула бы так же, как эти лемуты. Навь дает мне силы, Навь же и владеет мной.

Иеро стало грустно. В глубине души он надеялся, что девушка пойдет с ним - туда, в Но-Ом. Почему, с какой стати надеялся - и сам не знал. Нет, знал, в семинарии учили - симптом петуха. Все молодые особи противоположного пола для юноши обладают несравненной привлекательностью и вызывают желание обладания. Глупые, порой вредные желания. Лекарство - пост, молитва и телесные упражнения.

Слишком простое объяснение. Обидное. Сводить все к брожению жизненных соков значит обеднять человеческую природу. А человек есть создание Господа.

Только... Надежда ведь не человек. Функция, как сказал дедушка. Правду ли сказал?

Иеро гадать не стал. К другому нужно относится так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Велико ль счастье быть функцией? Будем считать, что Надежда - человек, пока не получим бесспорных свидетельство противного.

И все-таки, все-таки... Как хорошо было бы, если бы Надежда пришла с ним в Но-Ом.

Откуда пришла, отсюда, из суб-Нави? Но если она живет только здесь, а в Яви ее нет, то...

Додумать Иеро не успел - огненная гора извергла особенно яркий язык пламени, и словно горячий ветер пронесся над Эдемом, пронесся поверху, не задевая дерев и трав но чувствовалось, дыхание жаркое, опалит.

– Взошла Синь-Звезда, - сказала девушка.

Нужно думать о ней, как о призраке, понял Иеро. Призрак существо бестелесное, потому и соблазнов пустых меньше.

– Ты готов?
– спросила Надежда.

Готов ли он? К чему? К полету?

Чувство неуверенности шевельнулось в душе. Ерунда. Сумел же он прилететь сюда безо всякой Синь-Звезды, сумеет и улететь.

– Попробую, - все-таки ответил он надвое. Сможет лететь - замечательно, а нет - что ж, не виноват.

Но тут же понял, что опасался он зря - внутри вспыхнуло волшебное чувство полета, вспыхнуло ярким, ровным огнем. Огнем души.

Девушка полетела - невысоко над озером, и он устремился за ней. Легкость наполняла его, легкость и сила, казалось, он моет долететь до самого Но-Ома.