Первое дело Йеро

– Я проверю, заперта ли дверь, - сказал он Лоре, но та ухватила Иеро за рукав.

– Не уходи!

– Я сейчас, - высвободился он.

Действительно, оборотень может вернуться. Как он не силен, оборотень, а дверь запросто не сломает. Во всяком случае, Иеро подготовится к схватке.

Заложив засов, он вернулся в гостевой покой.

– Подождем до утра, уже недолго.

Лора безучастно кивнула. Казалось, душа ее утомилась, уснула, обессиленная.

– Ложись. Постарайся отдохнуть.

Девушка покачала головой:

– Нет, не могу, - но все-таки прилегла, закрыла глаза, задышала ровнее.

Спит? Нет, из-под закрытых век текли слезы.

Иеро сел на табурет у стены, лицом к окошку. Пусть все оборотни Канды попробуют сюда сунутся!

Нет, все-таки пусть лучше не пробуют.

Рассвет все никак не наступал.

Как выявить оборотня? Ментальное зондирование исключалось, да и вне статис-поля оно не всегда помогало - оборотни сами обладали могучей ментальной силой. Настолько могучей, что могли перекраивать себя, а уж отразить попытки вторжения недоучившегося священника - и подавно.

Внезапно он вспомнил отрывок из дневника пера Кельвина. Невероятное чудовище - он, наверное, заподозрил Брасье. Подозрение стоило ему жизни. Но как ни страшна смерть от руки - лапы?
– оборотня, это не самоубийство!

Однако мысль эта не принесла особого облегчения. Хорошо, пер Кельвин спас душу, но ему-то нужно спасти Но-Ом. Как?

Есть какое-то средство... Средство Гарджента, кажется, Но где его взять, здесь, в оторванном от Аббатства поселении? Оно редкое, очень редкое. Быть может, в подземной кладовочке пера Кельвина? Очень было бы кстати.

Кладовочку он и проверил первым делом - после того, как солнце поднялось над Но-Омом. Но средства Гарджента не нашел. Быть может, оно и было среди десятков склянок, но невежество не позволяло отыскать его. Жаль. Хотя было бы слишком легко, слишком чудесно - отыскать нужное средство в нужное время в нужном месте. Кто он, пер Иеро, чтобы ради него совершались чудеса?

Господь наделил его головой, вот и используй сей дар по назначению.

Иеро старался. Но получалось не гладко. То один зазор неровный, то другой. Не сходятся концы с концами сами, приходится тянуть, истончать. А где тонко, известно, там рвется.

Лора проснулась - или открыла, во всяком случае, глаза. Если судить по ним, по глазам, она вряд ли спала. Думала. О чем?

О своем.

Опять шаги. Человеческие, человеческие.

– Вот и люди, - ободрил он Лору. Получилось - не очень.

Иеро не спеша убрал засов, вышел навстречу идущим. Достопочтенный Хармсдоннер и два стража границы - в лицо Иеро их знал, но по имени не помнил.

Лора выскочила из-за спины Иеро, кинулась к отцу. То обнял ее.

– Ну, ну, что ты... Ночь не виделись, всего-то. А где матушка и Сара, неужели до сих пор спят?

Лора зарыдала - громко, в голос.

Достопочтенный Хармсдоннер вопросительно посмотрел на Иеро.

20

Последующая склянка была самой тяжелой из пережитых в Но-Оме. Достопочтенный Хармсдоннер не дрогнул лицом - застыл. Все чувства он спрятал, не желая делиться ими с чужим. С Иеро. Вместо этого он монотонным голосом вновь и вновь расспрашивал о прошедшей ночи, о каждом ее мгновении, словно надеясь найти зацепку, позволяющую обратить время вспять.

Когда Иеро в третий раз повторил слово в слово то, чему был свидетель, достопочтенный Хармсдоннер выглядел столь же бесстрастным, как и прежде, но Иеро показалось, что старшина поселения принял какое-то решение.

– Брасье... Что ж, это многое объясняет. Но вы правы, пер Иеро, он может быть не один, - говорил достопочтенный Хармсдоннер глухо, но твердо.
– Слишком много жертв для одного оборотня.

– И почтенный Рэндольф не смог ему противиться...
– начал было Иеро, но Хармсдоннер прервал его:

– Мы не знаем роли Рэндольфа. Не исключено, что он и Брасье были заодно.

– Заодно?
– Иеро не думал, что еще способен удивляться.

– Быть может, рудокоп Ларс Мелдинг не случайно умер именно прошлой ночью. Его могли поторопить. Дать яд.

– Но зачем?

– Чтобы выманить вас из дома. И не позволить Ларсу Мелдингу рассказать кому-нибудь о своих подозрениях. Если бы моя дочь случайно не осталась живой, Брасье обвинил бы в случившемся именно вас, пер Иеро.

– Да, возможно, - Иеро и сам думал об этом.

– Вы в Но-Оме человек новый, вашего прошлого никто не знает, а капитан Брасье имеет репутацию отважного и преданного киллмена. Он пользуется неограниченным доверием стражей границы. Его обвинению поверили бы многие. Он бы расправился с вами. Потом - со мной.

Просто бы подстерег и убил.

– И...

– И стал бы выедать Но-Ом. Оставаясь единственным Советником, он получал полную, неограниченную власть. Запугав людей, он бы заставил их поверить во что угодно. Что вы оставили после себя с полдюжины куколок...

– Куколок?

– Так называют новообратившихся оборотней до той поры, пока они не заматереют... Не начнут питаться человечиной. Страшная беда грозит поселению.

– Грозит? Но мы же теперь знаем оборотня.

– Этого мало. Нужно, чтобы все остальные знали, что капитан Брасье перестал быть человеком.

– Но ваша дочь слышала...

– Слышала. Но не видела. Ей могло показаться - так будет говорить Брасье. Его слово против ее слова, что тогда? Сторонники Брасье не дадут капитана в обиду лишь на основании слов Лоры. Вспыхнет подозрительность, и малейшая искра сможет послужить поводом для взаимной резни. Нет, требуются доказательства неопровержимые. Или...
– достопочтенный Хармсдоннер задумался.

Иеро - тоже. Есть о чем. Как быстро старшина поселения увидел опасности, о которых Иеро и не подозревал. Опыт. Опыт и ум. Опыта он наберется, если удастся подольше пожить. А вот ум - данность, его не займешь, не купишь, в наследство не получишь.

– Если бы у нас было средство Гарджента...
– начал он и остановился.

– Вы что-то сказали?
– переспросил старшина.

– Существует средство, позволяющее распознать оборотней, вампиров и прочих полиморфов. Средство Гарджента. Если бы оно у нас было...