Первое путешествие россиян вокруг света

Крузенштерн хотел доставить натуралистам возможность пополнить свои коллекции, для чего предпринял небольшую экскурсию по берегу залива. «В 2 часа по полудни поехал я с большею частию своих офицеров на берег, и хотя оный лежит в малой широте, однакож, к удивлению нашему, нашли на нем в половине майя весьма мало признаков весны. Во многих местах лежал еще снег глубокий, деревья мало распустились и, выключая несколько дикого луку и щавелю, не видно было никакой зелени»¹.

На следующий день на «Надежду» приехал японский офицер* Он уговаривал командира немедленно удалиться из залива, угрожая, в случае неисполнения его требования, японским флотом, который, по его словам, скоро придет и поступит с ними беспощадно. При этом он надувал щеки, пыхтел и приговаривал: «бум», «бум», чем смешил очень русских моряков. Этот офицер рассказывал путешественникам об Адаме Лаксмане, которого очень хвалил. Он принял русских за англичан или шведов, так как никто из них не носил косы, какую он видел у Лаксмана и его спутников* Он знал несколько слов по-русски и, выпив на корабле чашку чая, опрокинул ее на блюдечко. Моряки этого не заметили, и он был удивлен, что они забыли свой обычай* Крузенштерн обещал ему уйти, как только рассеется туман*

У северо-западного побережья острова Иезо Крузенштерн затратил значительное время для розысков несуществующего острова Карафуто* Название Карафуто, или Крафто, известное по некоторым японским картам и литературным источникам XVII и XVIII столетий, приписывалось острову, лежащему к северу от Иезо или иногда, полуострову Азии, лежащему южнее устья реки Амура®.

В 1802 г* Топографическим депо в Петербурге была издана карта, на которой остров Карафуто был снят с японской карты, привезенной в Россию японцем Кодай, которого Адам Лаксман в 1792 г* отвез обратно в Японию^{372 373 374}.

В Матсмае у японского чиновника Лаксман также видел карту, на которой был нанесен остров Карап³⁷⁵. Изысканиями Крузенштерна была установлена идентичность острова Карафуто с островом Сандан, или Сахалин. «И так наконец без всякого сомнения принято, что Карафуто есть настоящий остров Сахалин, котораго сию южную оконечность японцы называют Карафутом»¹.

1 мая «Надежда» вышла из залива Румянцева и прошла Лаперузовым проливом в залив Анива, расположенный на южном берегу Сахалина. О целях этой поездки Крузенштерн писал: «Отсюда направил я свой путь к заливу, называемому Анива. Хотя оный купно с другим, известным под именем Терпения, и были посещаемы голландцами, однако, не взирая на то, желал я изведать Сахалин сколько возможно и точнее и хотел сделать начало с мыса Крильон, который вместе с мысом Анива были последние астрономически Лаперузом определенные места Сахалина. Положим, что об искусстве голландских мореходцев XVII столетия и нельзя сомневаться, и что великая похвала, приписываемая Лаперузом капитану Фриз, есть действительно справедлива, однако я ласкаюсь надежодю, что подобным исследованием двух больших заливов, и строгим определением пределов оных, сделаю географии немаловажную услугу. Скоро и ясно покажу я, что капитан Фриз при описании того и другого залива наделал весьма много погрешностей, которые кажутся даже невероятными»^{376 377}.

Эти изыскания и последующие работы на восточном и северо-западном берегах этого острова дали материал для построения карты «Полуострова Сахалина», вошедшей в атлас Крузенштерна как одно из ценных достижений кругосветного плавания.

Залив Анива известен удивительным обилием лососевых рыб³⁷⁸.

Во время пребывания «Надежды» в заливе Анива вода до того кишела рыбой, что трудно было грести. Сетей и неводов у местных жителей не было, и при отливе рыбу просто черпали ведрами. Голландцы, открывшие залив Анива в XVII столетии, одной из бухт его дали название Лососьей (Salm-Bay). Крузенштерн и его спутники сообщают, что в 1805 г. на Сахалине существовало только два японских поселения, которые были расположены в заливе Анива, в бухтах, названных голландцами Лососьей и Томари-Анива¹. В том и другом поселении находились как японские офицеры, так и купцы^{379 380 381}. Судя по состоянию построек и по показанию самих японцев, оба селения были основаны недавно. Относительно поселения в бухте Лососьей, Крузенштерн сообщает: «Мы могли заметить, что японцы поселились здесь не давно, потому, что домы офицеров, а особливо апбары были совсем новы, некоторые же еще не окончены»³⁸¹. Японское поселение в Томари-Анива, которое айны называли Кусун-котаном³⁸², посетил Лангсдорф. Японские офицеры ему рассказывали, что один из них жил на Сахалине шесть, а другой восемь лет^{383 384}. По видимому, оно было основано прежде первого, так как было более обширным,

В. М. Головнин⁰ пишет, что японцы постановили занять своими поселениями часть Сахалина после 1787 г., когда в заливе Анива появились суда Лаперуза. Последовавшее затем появление Лаксмана в 1792—1793 гг. на Иезо и Курильских островах способствовало осуществлению этого постановления.

Сообщение А. Полонского³⁸⁵, который пишет, что японцы поселились в заливе Анива в 1799 г. (за шесть лет до появления здесь «Надежды»), находится в полном согласии со сведениями Крузенштерна, Лангсдорфа и Головнина.

Однако постоянного японского населения на острове Сахалине в то время не было. Японцы, о которых упоминают мореплаватели, приезжали на Южный Сахалин лишь в летний сезон для занятии рыбными промыслами. Первое постоянное поселение на Южном Сахалине {в заливе Анива) было основано в 1806 г. русским мореплавателем Хвостовым, который предпринял первую попытку присоединить к России Южный Сахалин.

Таким образом русские на 150 лет раньше японцев открыли остров Сахалин и первые создали на Сахалине постоянные поселения. В описании кругосветного плавания Крузенштерн настоятельно рекомендует русскому правительству закрепить за Россией залив Анива.

Мысль Крузенштерна о необходимости присоединения к России острова Сахалина оказала решающее влияние на дальнейший ход событии.

В 1809 г. на фрегате «Диана» был командирован капитан-лейтенант Подушкин для описи Курильских островов, берегов Восточной Сибири и полуострова или острова Сахалина. В первую очередь ему было предписано описать Сахалин, начиная с губы Анива, которую запять под поселение Российско-Американской компании для китовой ловли и торговли с Японией¹. Однако лишь полстолетия спустя идея Крузенштерна была блестяще осуществлена Невельским.

Астрономические наблюдения Крузенштерна, проведенные у южных и юго-восточных берегов Сахалина, заключались в проверке координат, установленных в 1643 i. капитаном Фризом и в 1787 г. Лаперузом для крайних южных точек: мыса Крнльон (Писиноторо) и мыса Анива (Сиретоко). Кроме того, была составлена полная картографическая опись заливов Анива и Терпения, а также ют-восточного побережья Сахалина до мыса Терпения (Китаец ретоко).

Природа Южного Сахалина произвела па мореплавателей приятное впечатление: «Белые ' утесистые берега со своими заливами, разнообразные, довольной высоты позади оных горы, покрытые прекраснейшею зеленью, и лесистые долины обратили особенное внимание наше на сию часть Сахалина, которая бесспорно имеет великия преимущества пред осмотренными нами после северными его берегами. После приметили мы далее во внутренности земли еще многие рады гор, имеющих направление N и S. Самый задний ряд, долженствующий быть средним гор хребтом южном чааи Сахалина, превосходил высотою прочие и был покрыт весь снегом. Вершины высочайших гор скрывались в облаках»¹. При выходе в Охотское море было уточнено положение Тюленьего острова (Кайхето) и «Камня опасности» с грядой подводных камней. Попытка установить положение мыса Терпения оказалась неосуществимой вследствие огромной массы льдов, спускающихся к югу от этого мыса (это было 26 мая 1805 г.). Погода была пасмурная, снежные облака висели над горизонтом.

Эти обстоятельства и необходимость срочно доставить посольство на Камчатку заставили Крузенштерна направиться в Петропавловский порт.

Во время стоянки в заливе Румянцева и на южном берегу Сахалина русские познакомились с местными жителями, которые известны теперь под именем айнов. Название айны (Aino) установилось в Европе для этого народа со времени путешествия Крузенштерна². Этим именем сами себя называют одноплеменные жители Иезо, Сахалина и Курильских островов. Айно или айну на языке их значит «человек»⁰. До этого времени айны оставались без определенного наименования. Не только иезуитские миссионер , впервые познакомившиеся с этим народом на остров: Иезо в начале XVII столетия, но и голландский мореплаватель Фриз, побывавший в районе южных Курильских островов, пс называли его никаким именем. У Лаперуза и Броутона также не имеетс51 для айнов никакого особого названия. Лаперуз называет их просто «Сахалинцами» (Seghaliens) или «Оку-Ессойцами», так как у японцев этим именем называлась земля, лежащая к северу от Нипопа¹. Броутон называл жителей острова Хоккайдо «жителями Иксу», так как это название они употребляли по отношению к Своему острову¹. Другие исследователи их называли «мохнатыми людьми» и изображали народом диким, имеющим густую звероподобную шерсть.

Во второй части своего труда Крузенштерн сообщает: «По древним известиям об острове Ессо, должны жители онаго быть мохнатые. Китайцы, вероятно первые узнавшие сей остров*, описывают его великим, наполненным диким народом, который имеет все тело мохнатое и столь длинные бороды, что должно поднимать оныя, если пить надобно. Голландцы, бывшие в известной экспедиции 1643 г. под начальством капитана Фриза, а россияне в 1739 г. под начальством Спанберга, подтвердили сие описание, не взирая на то, что езуит Гиероним Данжелис, бывший первый из европейцев на Ессо в 1620 г.^{386 387 388}, упоминает только о больших и густых бородах, а о мохнатости тела не говорит ни слова. Многие известия согласно объявляют, что жители Ессо должны быть действительно мохнаты, но я, узнав то сам собою, признаю повествования сии неосновательными. Во время бытности нашей на северной оконечности Ессо осматривал я несколько человек тамошних жителей, но кроме широкой и густой бороды, закрывающей большую часть лица, не нашел ни малейших признаков мохнатости. В заливе Анива смотрел у многих грудь, руки и ноги, и удостоверился также, как и на Ессо, что большая часть айнов не более имеют на теле своем волос, как некоторые из европейцев»³⁸⁹.

Действительно, до путешествия Крузенштерна не было ни одного описания айнов, в котором не упоминалось бы, что все их тело поросло волосами. Русский исследователь Камчатки Крашенинников³⁹⁰ называет их «мохнатыми курильцами» или просто «мохнатыми». Даже после

путешествия Крузенштерна некоторые авторы продолжали называть айнов «мохнатыми»¹.

Лины в то время были так мало известны европейцам, что Крузенштерн счел нужным описать по крайней мере некоторые их отличительные признаки. По его описанию, айны среднего роста, имеют темный цвет кожи^{391 392} и черные жесткие прямые волосы. Шемелин³⁹³ сообщает, что ветре-^f чаются и русоволосые.