Первомай

После ужина я порылся в шкафчике, выбирая бельё. Ну, извини, брат, твоё тело, и бельё тоже твоё. Принял душ, намылившись «Земляничным», и пошёл работать. Бабушка удивилась, но машинку дала.

— Мне отчёт нужно о командировке составить, — сказал я. — Там некогда будет, так что я сейчас, если ты не против.

— Ты же вчера сидел над отчётом. Строчил весь вечер.

Блин…

— Это наброски были, черновик. А теперь красиво напечатаю.

— И давно ты печатать научился? — хмыкнула она.

— На работе.

— Глядите на него! Первопечатник Иван Фёдоров. Давай, уж лучше я по старой памяти. Ты диктуй, а я махом. Пальцы не те уже, но всяко быстрее тебя справлюсь.

— Не надо, — помотал я головой. — Спасибо, но нет. Во-первых, пальцы твои мы побережём, а, во-вторых, мне там ещё переделать кое-что надо по тексту. Ты не дашь мне копирку и бумагу?

— Прямо не швейная фабрика, а литературный институт. И царство бюрократии, заодно. Возьми в шкафу, знаешь же, где бумага лежит. Там и копирка есть, и синяя, и чёрная.

Я, разумеется, не знал, но нашёл довольно быстро. Там же оказались и конверты.

— Ба, ты дверь закрой к себе, когда спать ляжешь, а то я могу допоздна засидеться.

Я заперся в комнате и приступил к работе. Машинка оказалась практически старинной. Это была «Москва». Слышать о такой я слышал, но печатать не доводилось. Размер у неё был довольно небольшой, но усилия, по сравнению с клавиатурой ноутбука, пришлось прикладывать значительно большие.

Всё это дело грохотало, клацало и звякало, хотя механизм работал идеально. Потыкавшись и помыкавшись, я минут через двадцать более-менее освоился и с ходом каретки, и с заправкой бумаги, и даже с раскладкой. Цифр «3» и «0» не было, нужно было печатать вместо них буквы. Зато «ё» имело отдельную кнопку, хоть и не там, где я привык её искать.

В общем, я приспособился и начал печатать. Глаза слипались, но я мужественно боролся со сном. Без энергетиков, без спиртного, только с помощью молодости и слова «надо». А в своей работе в будущем я давно уже без допинга не обходился…

Под утро я закончил составлять короткий список известных мне преступлений с датами, географическими названиями, именами потерпевших и именами преступников. Коротко я сообщал сведения и о том, как преступления были раскрыты. Но, правда, очень коротко. Времени было мало.

Работал я, как робот. Молотил по клавишам с одержимостью и самозабвением. Если бы я в своей жизни так работал, то минимум «Тэффи» была у меня в кармане. Под утро, запечатав три конверта, я поднялся со стула. С трудом разогнул затёкшую спину и прилёг на диван. Отрубился я моментально и спал беспробудным сном безо всяких сновидений.

— Саш, ты чего, в спячку впал? — разбудила меня бабушка. — Не заболел часом?

Я еле разодрал веки. Чувствовал себя так, будто месяц не спал. Тёплые и липкие объятия сна никак меня не отпускали. Я сел на диване и потряс головой.

— Ты почему бельё не постелил?

— А? — я покрутил головой, соображая, где нахожусь и что это за симпатичная старушка передо мной.

Диван действительно был не застелен. Я сразу всё вспомнил и… немного напрягся. Честно говоря, думал, что проснусь у себя в квартире…

— Да… засиделся с отчётом, а потом прилёг передохнуть и неожиданно отрубился…

— Отрубился?

— Да, как в яму провалился. Ничего не чувствовал и не видел.

— Нельзя по ночам не спать, тем более, у тебя акклиматизация, — покачала головой бабушка. — Ты смотри, одевайся теплее, а то после сибирских морозов тебе кажется, что в лето приехал. Можно легко простудиться. Во время акклиматизации очень сильно понижается иммунитет. В программе «Здоровье» рассказывали.

— В программе «Здоровье»? — машинально спросил я.

— Да, в ней. Всю ночь тарабанил, разве так можно? Иди умывайся. Я сейчас кофе сварю. Завтракать пора давно.

— Погоди…

— Что такое?

— Так ведь восьмое же. Стало быть, завтрак я должен готовить.

— Ой, — махнула рукой бабушка, — тоже мне, готовщик. Не наготовился ещё в своём Верхотомске? Вот вернёшься к себе и опять начнёшь готовить в своей общаге, а здесь я уж сама как-нибудь. Да и что за праздник, честное слово? Празднуют, что женщина может наравне с мужиком пахать? Так я и безо всяких праздников пахала всю жизнь.

— Давай хоть уборку сделаю тогда. С праздником, ба… бушка…

— Всё уж сделано давно. На стол накроешь перед Женькиным приходом и хватит с тебя. Иди, я сырников напекла.

— Так у нас же пирог яблочный.

— И пирог, да. Всё успеем.

Ну что же, успеем, значит успеем. Сейчас позавтракаю, скажу, что надо сходить куда-нибудь, отправлю письма и поднимусь туда, где софиты. Поднимусь и… вперёд. На сорок четыре года. Хорошего помаленьку, в общем. Кстати, если мои письма дойдут, рискую остаться без работы. Я усмехнулся. Не велика потеря, честное слово.

Завтракали мы на кухне. И было это просто чудесно. Даже не знаю, как в меня всё это входило, но и сырники, и пирог я с удовольствием уплетал за обе щеки.

— Сметана фермерская? — удивлённо спросил я.

— Какая-какая?

— Ну, колхозная? С рынка?

— Нет, обычная, в нашем гастрономе брала, — пожала плечами бабушка. — Чем ты там питаешься в своей тьмутаракани, что обычная сметана тебе в диковинку.

Дошираком, бабуля, шаурмой и прочими неземными яствами, богатыми усилителями вкуса и химическими добавками. Сметана была прямо как в детстве. Густая и невероятно вкусная. Неужели действительно так изменился вкус продуктов за последние годы? А может, это молодое восприятие и ещё не отравленные разными гадостями рецепторы?

— Ты не забыл, обещал мне крючки прибить в прихожей?

— Забыл.

— Вот, как всегда. Давай, в честь восьмого марта прибей сегодня.

— Ты же не признаёшь праздник, — улыбнулся я.

— Зато признаю трудовые подвиги.

— Это я всегда рад. Сейчас только схожу по делам, а потом сразу всё прибью и прикручу.

— Куда это схожу? — всплеснула бабушка руками.

— Да-а-а… — постарался я обойти этот вопрос.

— Чего «да»? Куда ты собрался-то? Скоро ж Женька придёт.

— Да я ненадолго.

— Так скажи, куда!

— Мне по работе.

— По работе? Вся страна отдыхает, по какой ещё работе?

— Ну, — пожал я плечами. — Страна отдыхает, а я…

Договорить я не успел, потому что в прихожей раздался звонок и бабушка тут же пошла открывать дверь.

— Неужто Женя? — пробормотала она. — Вот будет номер. У меня же ещё не готово ничего.

Что там за Женя ещё, что бабушка так его ждёт? Родственник что ли какой-то? Судя по мужскому голосу, донёсшемуся из прихожей, это действительно был он. Блин, не успел смыться до его прихода. Входить в близкие контакты ещё и с другими родственниками Сани Жарова я не собирался. Пора было освобождать его тело и возвращаться в собственное. Всё-таки, как ни соблазнительно было остаться здесь, нужно было и честь знать.