Первомай

— Помогай тогда, — зло сказал я, шагнул в сторону щита и прислонил к стене своё оружие.

Вдвоём мы положили тяжеленную крышку на смотровую яму и придавили её железяками со стеллажа.

— Идти надо, — кивнул я.

— Пошли, — пожал он плечами и, приоткрыв створку гаражных ворот, выглянул наружу. — Нет никого. Давай, за мной.

Он выскользнул и пошёл налево к углу. Я оставался на месте и посматривал на двор и дом. Окна выходили прямо сюда и можно было легко спалиться… Пацан остановился и выжидательно посмотрел. Я кивнул, бросил взгляд внутрь гаража на инструменты Керна, на стул и на два своих носка, качнул головой, подхватил, обагрённую кровью ось, и вышел.

Преодолел расстояние в два больших шага и завернул за угол. Остановился, выглянул, проверяя, не заметил ли кто наши манёвры. Но нет. Всё было тихо. Мы прошли за гараж, протискиваясь между дощатым полотном забора и кирпичной стеной. Снег тут, можно сказать, и не начинал таять. Хрупкий острый наст проламывался, и тяжёлая снежная каша забивалась в ботинки, обжигая холодом голые ноги.

Пацан остановился и потянул кусок шифера, приваленный к забору. Прижатый плотным снегом, тот не поддался. Тогда Саня потянул его вверх и влево, практически, как дверь крутой спортивной тачки. Провозившись с минуту, он открыл заветную дверцу, ведущую на свободу.

— Можно, — бросил он, показал на открывшуюся дыру и сплюнул. — Давай. Я за тобой.

Я выскочил в лаз и оказался в узком проходе между двумя дощатыми заборами. Мой проводник вылез следом за мной и вернул кусок шифера на место. Это, конечно, было хорошо, да только следы на снегу обозначали наш маршрут уверенным пунктиром.

— Туда, — мотнул головой Саня и, протиснувшись мимо меня, пошёл вперёд.

Я направился вслед за ним, зачерпывая снег и постоянно оглядываясь назад. Всё было тихо, но успокаиваться не стоило. Рано было успокаиваться.

— Вот эта будка, — через пару минут сказал мой проводник и показал на металлическую, покрашенную серебрянкой стену, — остановка.

Наш проход практически в неё упирался.

— Не вариант.

— Понимаю, — кивнул он. — Нужно будет сто метров пройти. Постой пока, я выйду, гляну, нет ли там кого не того…

Он протиснулся в щель между забором и будкой и исчез. Зашибись. Надо было долбануть его по чайнику и рвать когти одному. Я бы в любом случае пошёл бы за гараж. Шифер, может быть и не додумался бы отодвинуть, но перелезть через забор смог бы. Высота там, конечно, приличная, но ничего, подтянуться можно было без проблем.

— Пошли, — шепнул Саня, вернувшись. — Спокойно всё.

— Ты знаешь, куда?

— Да, только подождать нужно будет немножко. Но я с тобой посижу.

— Объясни.

— У меня знакомый тут через два дома. Батя не знает. Посидим у него, а когда он приедет, отвезёт тебя, куда надо.

Ну, ладно… Лучшего варианта пока не просматривалось. Можно было, конечно, закоулками двинуть в сторону от города и там пытаться ловить машину, но идея так себе, положа руку на сердце. Так что я выполз из щели, как таракан на белый свет. Чувствовал я себя неуютно, будто голый на сцене, но пошёл за парнишкой.

Быстро проскочив два дома, мы свернули в проулок и подбежали к третьему от угла двору. Саня достал из кармана ключ и отпер калитку. Было это немного странно, но выбирать не приходилось.

— Давай, — кивнул он, пропуская меня вперёд.

Надеюсь, он не извращенец и не заманил меня в логово людоедов или чего похуже. Во дворе не было ничего необычного. Мы подошли к дому, поднялись на крылечко и вошли внутрь. У Сани оказались ключи.

Вошли в тёмные сени, пропахшие углём, а оттуда попали в дом. Там было прохладно, пахло копотью, опять же углем и сушёными травами. Я осмотрелся. Белёные стены и печка, покошенный диван, кресло, стол. Всё очень просто. На стене маленькая фотография Сталина, вырезанная из журнала фотография Высоцкого и чуть поодаль большая чёрно-белая фотка обнажённой дивы, снятой со спины. Обернувшись, она смотрела на меня через плечо и маняще улыбалась.

— Сколько лет дружбану твоему? — поинтересовался я.

— Дофига уже, — пожал он плечами.

— Дофига? А вы не гомики, случайно?

— Это чё значит? — спросил он так, что мне стало стыдно.

Парень не знал, что это такое. Я не ответил.

— Примерно, как тебе.

— Что как мне?

— Лет ему столько же примерно. Он на химкомбинате работает.

Я хмыкнул. Не знал, что мне лет дофига уже. Саня подошёл к печке и по-хозяйски заглянул, потом зачерпнул совком уголь из ведра и закинул в топку.

— Мы музыку слушаем, ну и так… ерунда всякая, курим там… Он один живёт. Балдеем тут иногда.

— Крутые перцы со своей хатой что ли?

— Как-как? — ухмыльнулся он. — Крутые перцы? Точняк. Хочешь Высоцкого послушать?

— Можно, — кивнул я. — Когда дружбан твой вернётся?

— Да скоро уже. Он в ночь был, просто днём ещё дела кое-какие. Так что, наверное, скоро будет.

Саня подошёл к полированному комоду, взял плоскую картонную коробочку, достал из неё пластиковую катушку и установил на стоявший тут же магнитофон, «Комету» или «Ноту».

— Что за аппарат? — спросил я.

— «Комета» двести девятая. Классная.

Он заправил ленту, протянул её и намотал ярко-розовый кончик на пустую катушку. Провернул её пальцем и нажал кнопку. Раздалось шипение, а потом зазвучала известная всей стране гитара.

Я кричал: 'Вы что там, обалдели?

Что ж вы уронили шахматный престиж!

А мне сказали в нашем спортотделе

Ага, прекрасно — ты и защитишь!

Но учти, что Фишер очень ярок,

Он даже спит с доскою — сила в ём,

Он играет чисто, без помарок…

Ну и ничего, я тоже не подарок,

И у меня в запасе — ход конём…

— Слышал такую? — спросил Саня, довольно улыбаясь.

— Я все слышал, — кивнул я и опустился на диван. — Так кто твой батя? Голод что ли?

— Голод? — удивился он. — Нет. Храп.

— Не знаю такого, — пожал я плечами.

— Ну как… такой… — он нарисовал указательными пальцами два полукруга под глазами. — На бульдога похожий. Храпов фамилия. Вот и Храп.

— Понял… Он не хотел, кстати, чтоб у него в гараже Керн меня допрашивал.

— А-а-а, — протянул он. — На него похоже. На батю моего.

— Уборку делать не любит? Или не хотел, чтобы ты видел?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Наверно уборку….

— А ты?

— Чего?

— Ты так и не сказал, почему решил мне помочь.