Первопричина 3: СССР, любовь и магия
Шрифт:
— Но тем не менее, — кривится Горчаков. — Я отвечаю за Игоря и Елену. И я должен сделать так, чтобы они не пострадали. Никаких потерь быть не должно. Ни среди моих подопечных, не среди их семьи. Мы услышали друг друга?
— Да, Денис Матвеевич, — улыбается Морозова. — Обещать не могу, но сделаю всё что в моих достаточно больших силах, чтобы сохранить их. Кстати, тогда в палате, после инцидента в аквапарке. Скворцов вас видел. Я не знаю как, но он был в сознании. Воспринял всё это как сон. Но увидев вас сейчас, до всего доехал.
— Когда всё вскроется,
— Мне это не особо важно. Полюбит меня Скворцов или ненавидеть начнёт. Для меня главное сохранить людей и найти уродов не дающих нам спокойно жить. Остальное неважно.
— Ну-ну, — замечая в поведении Морозовой кое-какие странности часто кивает Горчаков. — Я тоже не вчера работать начал. Я вижу что вы врёте. Вам их судьба и уж тем более отношение к вам, далеко не безразлично.
— Это правда, Денис, — закрывает глаза Морозова. — Я не знаю что со мной происходит. Я не могу вспомнить своё прошлое. Но видя Скворцова, у меня всё внутри переворачивается. Я выть хочу. Кричать и рвать на голове волосы. Нет, это не любовь, не внезапное спонтанное запечатление. Это похоже на чувство вины.
— И снова вы врёте, Катя, — качает головой Горчаков.
— Да… — выдыхает Морозова. — Вру… Пытаюсь успокоить сама себя. Но ты. Это ведь останется между нами?
— Ну как тебе сказать? — вставая рядом пожимает плечами Горчаков. — Пока да. А там видно будет.
— Я сама всё объясню Игорю. Про тебя, про Лену с Таней. Немного позже. Информации для него и так слишком много. Работаем?
— Работаем, — улыбаясь кивает Горчаков.
Глава 44
Некоторое время спустя. Игорь.
Сидим на кухне обедаем «приготовленным» Грибочкиной борщом и усиленно делаем вид что не заметили подставы. Потому как, борщ и макароны по флотски на второе, на что указывают чеки забытые на мойке и пакеты торчащие из мусорки, она явно заказала. Однако…
Глядя на свою семью, не могу нарадоваться. Все красивые, весёлые. Сейчас, явно довольные жизнью. Взять и поверить что все они подставные, не могу. Не укладывается в голове то, что они… Нет, я допускаю что они в КГБ, но не могу поверить что они ко мне приставлены. Быть этого не может. Хотя я уверен в том, что мне на это укажут. Обязательно окажут. Мне этим тыкать будут. Враги. Пока же ждём. Точно никто ничего не знает.
— Ну, как успехи? — глядя на них спрашиваю.
— Всё очень хорошо, — первой начинает Лена. — Переговоры я заказала. К четырём нам надо быть в пункте. У тебя будет двадцать минут.
— А если связи не будет или они ответить не смогут?
— Смогут, — кивает Лена. — С Николаем я уже поговорила. Они будут ждать. Кстати, решила заплатить чуть больше и устроить вам видеосвязь. Вы очень скучаете…
— Ну да, — вздохнув мотаю головой. — А у вас что?
— Дом нашли, — улыбается Таня. — Всё отлично. Недалеко отсюда. Настоящий дворец. Два этажа. Две ванны, три туалета, огромная спальня, гостиная, столовая. Кухня
как четыре наших. А детская… Это вообще нечто. Большой участок. Мы там уже места под бассейн, детскую площадку и новый гараж наметили. Старый маловат.— Молодцы. А что с недвижимостью?
— А что с ней не так? — удивляется Маша. — Мою трёшку и квартиру Тани можно сдавать. Осенью в Лазаревск студенты понаедут и не все в общежитии жить будут. Всё копеечка будет. Вот этот дом…
— Этот дом мы продадим, — вздыхает Лена. — Продадим и построим дачу побольше.
— Вот это правильно! — подскакивает Ольга. — Нам нужно много земли. Нас много, а когда пойдут дети станет ещё больше. Надо будет картошку выращивать, ягоды всякие, карапузам варенье варить… Они ведь…
— Извините, — всхлипнув встаёт Грибочкина. — Мне отойти надо.
— Оль, — глядя вслед убегающей подруге качает головой Лена. — Я же просила. Ладно, сидите, пойду поговорю с ней.
— Нда… Некрасиво. Тань…
— Десятого июня, будет праздник, — хмурится Кошка. — Совсем уже скоро. Ты готов?
— Если честно, то нет. Но, куда деваться?
— Тебе не кажется, что после аварии ты изменился? — возвращаясь спрашивает Грибочкина.
— К чему этот вопрос? Тут всё очевидно. Я понял что без вас не проживу. Ну и, отпустил прошлое. Как говорит Иван Палыч, проявил гибкость.
Вот только это не я, мне помогли. Кто-то, теперь я знаю кто, просто взяла и убрала все моральные блоки. Блоки, мной же поставленные, на это мне особо тщательно указали… Снежная Королева или женщина в белых вуалях. Она же Завьялова, то есть Морозова Екатерина Константиновна. О ней много информации. Она не хрен собачий, а генерал-лейтенант КГБ. Да и она красивая. Особенно грудь… Такие большие не у каждой. А если вспомнить, то в тех видениях, под вуалями всё хорошо видно было. Тогда… Как бы мне её получше рассмотреть?
Прилагать усилия не приходится. Перед глазами открывается картина, где Морозова в одном купальнике сидит на кровати и смотрит на себя в зеркало. Картина меняется, Морозова всё там же, только без купальника, стоит на четвереньках задом к зеркалу и оглядывается.
Но тут вопрос. А нахера? Нет, я всё понимаю, у меня в башке теперь всё от обращения с многими и многими видами оружия, до примерных планов действий. Но нюдсы… Хотя, чего я спрашиваю. Своей красоты, здесь никто не стесняется. Мне нравится этот мир.
— Игорь! — толкает меня в плечо Маша. — Ты что уснул?
— А мы о чём?
— О том что ты изменился после аварии, — подсказывает Женька.
— Да, точно. Изменился. Вам так, не кажется. Скажу больше, так и есть. Я всё чаще замечаю, что меня как будто кто-то подменил. Я прошлом не вспоминаю… Кхем… Извините. Короче, я почему-то перестал загоняться. Да и психолог сегодня помог, то есть помогла. Это не тот хмырь, которого вы в тот раз наняли, а специалист. Настоящий. Ну и, она глаз радовала. Красивая женщина, светловолосая. Можно сказать приятной полноты. С неприлично огромными… Ладно… Завьялова Екатерина Константиновна.