Первородный 4

– Но ты же понимаешь, что такие носители (теребит пальцы, пытаясь подобрать слово) чистой крови и не простого рода ниоткуда не берутся. Да по одной походке, телу и манере держаться видно, что все его отцы— славные воины, выбирающие себе лучших самок.

– В том и проблема, что всё указывает на то, что его рассказ — правда, но наших шпионов нет дальше трёх городов во все стороны. Поэтому я не могу подтвердить его рассказ полностью.

– Дальше, — взмах рукой, не терпящий возражений.

– Он взялся за тот десяток, что вы рекомендовали ему поручить под руку.

– Приходил? Просил дать других? Убил кого-то из неуправляемых?

– В том-то и дело, что нет! — сделал непонимающее лицо Сотый, на что был удостоен новым взглядом Первого.

– На четвертый день весь десяток слушался беспрекословно. Они выполняли все его задания до потери сознания, не споря и не выказывая агрессии. Теперь это его десяток, безукоризненно послушный десяток.

– Ты говорил о странностях.

– Да, единственное, чего он просил, это поселить их вместе, позже позволить тренировки за стеной города.

– Ты же не выделил им казарму?

– Нет, он попросил поселить его и самку с ними в тюрьме. Но и это не всё. У всего десятка разное оружие, нет никакой систематизации и порядка. Ощущение, что это неорганизованная толпа. Но при этом каждый из них стал быстрее, ловчее и знает своё место в этой толпе. Если они навалятся толпой, то не будет свалки или толкучки. Каждый знает, что ему делать и что делают остальные. Складывается ощущение, что они дополняют друг друга.

– Ты проследил за их тренировками?

– Да, всё изучено. Это тоже странно, не думаю, что это применимо на большом войске. Многие не потянут такой ритм. Да и заниматься с каждым по отдельности никто не будет. Хотя некоторые его приёмы можно попробовать.

– А что со зверем, тебе не показалось странным, что никто не смог его подчинить, но пришёл чужак, и животное сразу ему подчинилось?

– Он видит чудовище каждый день. Сначала они бегают, потом общаются. Я понимаю, что это невозможно. Но чужак сидит на земле и подолгу с ним разговаривает. О чём, мы не знаем, не удалось расслышать. Это очень странно.

– Когда я смогу оседлать чудовище?

– По словам чужака, хоть сейчас, но нет гарантий, что оно не сожрёт. Как он сказал, чтобы договориться с чудовищем, надо всю жизнь жить среди чудовищ, лишь тогда их можно понять и договориться.

– По возвращении пусть найдёт способ сделать его послушным мне.

– По возвращении? Великий так же считает, что стоит его отправить в Родник?

– Да, пусть берёт свой десяток и начинает доказывать свою преданность и силу.

– Когда?

– Дай ему три дня.

– Ресурсы?

– Еда и транспорт в одну сторону. Через неделю после прибытия отправлю к нему своего Личного с проверкой.

*

Личный: ревизор-агент. Доверенное лицо Первого по любым важным вопросам. Преданность, исполнительность и ответственность возведена в абсолют.

*

– Итак, парни, у нас три дня, затем отправляемся в какой-то Родник, чтобы его отбить. Наша задача: разведка, диверсии, закрепление на местности, удержание объекта. Вопросы?

– Наш план на эти три дня?

– Тренировки, само собой. Надеюсь, все выспались, больше вам такого счастья не будет. Что за настроение? — спрашиваю, заметив как-то резко упавшее настроение после новости.

– Да так, нам всем ***** по ходу, — говорит Урм, глядя себе под ноги.

– Почему? — недоумеваю я.

– Так Родник же.

– Ты забыл, что я не местный? — смотрю исподлобья.

– А, да. В общем, крупнейшее месторождение камней силы. Оно находится на границе нашего и одного из соседних городов. Условно ничейная территория. Уже десятки лет ведется война за него. По условиям договора, насколько я знаю, туда нельзя вводить армию, дабы не спровоцировать войну. Оба Города хотят заполучить Родник, но и начинать войну никто не хочет, поэтому туда в основном отправляют провинившихся. Это практически верная смерть. Около пятидесяти провинившихся, иногда даже не воины, отправляются туда, дабы завоевать Родник. И так бесконечно. Там гибнут воины с обоих наших городов. Никто еще не возвращался оттуда, все заканчивали там свою жизнь. Кому-то удавалось продержаться пару месяцев, а кто-то не выдерживал и недели. Туда периодически отправляют Личных, дабы проверить состояние дел. Личные неприкосновенны по договору и передают о нужде или не нужде в новых воинах.

– То есть нас отправляют в один конец, как неугодных? — уточняю я.

– Можно сказать и так, надеюсь, с нами отправят ещё сорок воинов, проживём подольше, — слышу обречённый ответ.

– Не будет больше никого, только наш десяток. Так, сопли подобрать, и за мной на тренировку. Слушайте задачу, сейчас переходим к усиленным тренировкам! — скалюсь, озвучивая новость.

– А до этого что было? — этот вопрос Урма все поддерживают взглядами. Он, как повелось, озвучивает мысли всего отряда. Да и то, что получил имя от меня, сделало его как бы посредником в глазах остальных.

– До этого была подготовка к тренировке. Надеюсь, все отдохнули и выспались. За мной!

Глава 31. Последняя тренировка

Кабинет Сотого. Жигуль и Сотый.

– У нас три дня, мне надо подготовить своих бойцов. Мне надо больше свободы.

– Не слишком ли много ты просишь? — не отрываясь от свитков, спрашивает Сотый.

– Я только узнал, что за Родник, мы идём на убой, я хочу повысить шансы на наше выживание. Для этого мне надо успеть подготовиться для этого. Думаю, мы сможем взять и удержать Родник. Но для этого мне нужно развязать руки.

– И что же ты хочешь? — ухмылка.

– Заказ в кузне, общая тренировка с армией, полная свобода передвижения для меня и моих бойцов на эти три дня, один камень силы и встреча с Первым.

– А ты не ***** часом? Больше тебе ничего не надо?

– К вашей радости, больше ничего, — туплю взгляд.

– Первый сам решает, с кем и когда ему видеться, и ты не в этом списке, так что забудь, — рубит рукой Сотый.

– Но это очень важно! — делаю серьёзный вид.

– Я сказал нет! Этого не будет! — раздувает ноздри.

– Ну ладно, остальное-то можно?

– Остальное да, вот возьми, — протягивает мне какой-то жетон, выполненный из золота. — И если ты используешь его ещё на что-то, то я это узнаю!

– Понял, всё будет по чести, не смейте сомневаться, — говорю, а сам ликую.

Какие же местные простые. Специально закинул встречу с Первым в список, как самое важное, при этом невыполнимое, чтобы снизить градус на остальном списке. Всегда же будет так, что что-то нельзя, так почему же не сделать это тем, что мне не надо на самом деле.