Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Как вскоре? — спросил Дэлглиш.

— Я просил, чтобы такси подъехало в переулок в восемь сорок пять. Полагаю, что заставил водителя ждать всего несколько минут, не больше. — Он снова помолчал, потом продолжил: — То, что происходило в «Коннот армз», вас вряд ли заинтересует. Там было довольно много людей, которые могли бы подтвердить мое присутствие на вечере. Мне кажется, чтения прошли несколько лучше, чем я рассчитывал, но в зале было слишком много народу и слишком шумно. Я как-то не успел понять, что поэзия стала публичным спортом. Там много пили и много курили, а некоторые поэты считались только с собой. Вечер сильно затянулся. Я хотел попросить хозяина вызвать по телефону такси, но он был занят разговором с группой каких-то людей, и я вышел более или менее незаметно. Я надеялся взять такси на углу улицы, но не успел туда дойти — на меня напали какие-то трое. Кажется, двое черных и один белый, но опознать их я бы не смог. Я просто почувствовал, что кто-то подбегает сзади, потом — сильный

толчок в спину, руки, лезущие ко мне в карманы. Им даже не надо было нападать на меня. Если бы попросили, я и так отдал бы им свой бумажник. А что еще я мог бы сделать?

— Они его забрали?

— Конечно, забрали. Во всяком случае, его не было, когда я проверил карман. Падение меня на миг оглушило. Когда я пришел в себя, надо мной наклонились мужчина и женщина. Они присутствовали на чтениях и пытались меня догнать. Когда я упал, я ударился головой. Шла кровь — не очень много. Я достал платок и зажал рану. Попросил их отвезти меня домой, но они сказали, что поедут мимо больницы Святого Фомы, и настойчиво уговаривали меня там остаться. Говорили, что надо сделать рентген. Я никак не мог убедить их отвезти меня домой или найти такси. Они были очень добры, но мне показалось — им не очень-то хотелось сворачивать со своего пути. В больнице мне пришлось довольно долго ждать. В травматологическом отделении были гораздо более срочные случаи. Через некоторое время сестра перевязала рану на голове и сказала, что надо сделать рентген. Это означало — снова ждать. Результат был удовлетворительный, однако меня хотели оставить на ночь, чтобы более детально обследовать. Но я заверил их, что за мной будут хорошо ухаживать дома, и объяснил, что не готов к госпитализации. Попросил, чтобы из больницы позвонили Франсес, рассказали, что случилось, и вызвали такси. Я подумал, что она, возможно, ждет моего возвращения, чтобы узнать, как прошел вечер, и будет волноваться, что я не вернулся к одиннадцати. Домой я попал примерно в половине второго и сразу же позвонил Франсес. Она хотела, чтобы я поднялся к ней домой, но я сказал, что чувствую себя нормально и что сейчас мне нужнее всего горячая ванна. Как только я принял ванну, я снова ей позвонил, и она тотчас же спустилась ко мне.

— А она не стала настаивать на том, чтобы спуститься к вам, как только вы вернулись? — спросил Дэлглиш.

— Нет. Франсес никогда не пытается навязать свое присутствие, если думает, что человек хочет побыть один. А мне хотелось побыть одному, хотя бы некоторое время. Я не был готов объясняться, выслушивать слова сочувствия. Больше всего мне хотелось выпить и принять ванну. Я сделал и то и другое и позвонил Франсес. Я понимал, что она волнуется, и не хотел заставлять ее ждать до утра, чтобы узнать, что случилось. Я думал, от виски мне станет лучше, но почувствовал себя больным и слабым. Думаю, наступило состояние отложенного шока. К тому времени, как она постучала в дверь, мне уже было очень нехорошо. Мы недолго посидели вдвоем, потом Франсес настояла, чтобы я лег в постель. Она сказала, что останется у меня на случай, если мне что-то вдруг понадобится. Я думаю, она боялась, что мне на самом деле гораздо хуже, чем я давал ей понять, и что ей следует быть под рукой, если что-нибудь со мной случится и понадобится вызвать врача. Я не пытался ее отговорить, хоть и знал: все, что мне нужно, — это хороший ночной сон. Я полагал, что она ляжет спать в свободной спальне, но она, кажется, завернулась в плед и просидела всю ночь в гостиной, рядом с моей комнатой. Утром, когда я проснулся, она была уже одета и принесла мне чашку чаю. Франсес уговаривала меня побыть этот день дома, но к тому времени, как я оделся, я уже чувствовал себя гораздо лучше и решил пойти в Инносент-Хаус. Мы вместе вошли в большой холл, как раз после того, как прибыл первый катер. Тут нам и сказали, что Жерара нигде нет.

— Тогда вы впервые узнали об этом? — спросил Дэлглиш.

— Да. У него вошло в привычку работать дольше, чем любой из нас, особенно по четвергам. Зато по утрам он обычно приходил позже, чем остальные, кроме тех дней, когда шли совещания директоров. Он любил начинать ровно в десять. Я, естественно, предполагал, что он ушел домой примерно тогда, когда я отправился на вечер.

— Но вы не видели его, когда уезжали в «Коннот армз»?

— Нет, я его не видел.

— И не видели, чтобы кто-то входил в Инносент-Хаус?

— Нет. Я никого не видел.

— А когда вам сообщили, что он мертв, вы втроем поднялись в малый архивный кабинет?

— Да, лорд Стилгоу, Де Уитт и я поднялись в малый архивный. Это была, я думаю, естественная реакция на сообщение: хотелось самим убедиться, так ли это. Джеймс первым туда добежал. Стилгоу и я не могли за ним угнаться. Когда мы пришли, Клаудиа все еще стояла на коленях у тела брата. Она встала, повернулась к нам и протянула к нам руку… Жест был какой-то странный. Она будто выставляла это чудовищное преступление на всеобщее обозрение.

— Как долго вы оставались в комнате?

— Это должно было занять меньше минуты. Но казалось гораздо дольше. Мы все сгрудились вместе в дверном проеме, смотрели, не отрывая глаз, не веря и ужасаясь. Кажется, никто не произнес ни слова. Знаю, что я молчал. Все в комнате виделось

необычайно четко. Похоже, что шок придал моим глазам особую остроту восприятия. Я видел все до мелочей на теле Жерара и в самой комнате с необычайной ясностью. Тут заговорил Стилгоу. Он сказал: «Я позвоню в полицию. Здесь мы ничего сделать не сможем. Комната должна быть немедленно заперта, и я буду держать ключ у себя». Он взял дело в свои руки. Все вышли вместе. Клаудиа заперла за нами дверь. Стилгоу забрал ключ. Остальное вам известно.

26

В бесчисленных разговорах и спорах, занимавших сотрудников «Певерелл пресс» в течение многих недель и месяцев после трагедии, все согласились на том, что пережитое Марджори Спенлав было опытом совершенно уникальным. Мисс Спенлав, старший редактор, явилась в Инносент-Хаус точно в свое обычное время, а именно — в 09.15 утра. Она еле слышно сказала сидевшему у коммутатора Джорджу «Доброе утро», но тот, потрясенный происходящим, ее не заметил. Лорд Стилгоу, Донтси и Де Уитт находились наверху, у трупа, в малом архивном кабинете, миссис Демери в раздевалке нижнего этажа приводила Блэки в чувство, окруженная остальными сотрудниками издательства, и холл на какое-то время оставался совершенно пустым. Мисс Спенлав прошла прямо к себе в кабинет, сняла жакет и принялась за работу. Работая, она обычно не замечала вокруг ничего, кроме лежащего перед ней текста. Все в «Певерелл пресс» утверждали, что ни в одном из литературных текстов, отредактированных мисс Спенлав, невозможно было найти ни одной пропущенной ошибки или опечатки. Лучше всего ей удавалась работа с документальными и научными произведениями, хотя изредка ей бывало трудновато в текстах современных молодых авторов отличить грамматические ошибки от культивируемого ими и столь хваленого «непринужденного» стиля. Ее редактура касалась не только смысла слов, их употребления и формы: ни одна географическая или историческая неточность не ускользала от ее внимания, никакие несоответствия в погоде, топографии местности или одежде не оставались незамеченными. Авторы ее очень ценили, несмотря на то что их беседы с ней по поводу окончательного одобрения текста оставляли у них такое чувство, будто они только что пережили весьма травматическую встречу с наводящей ужас школьной директрисой.

Сержант Роббинс вместе с констеблем-детективом обыскивали Инносент-Хаус вскоре после своего прибытия туда. Обыск был довольно поверхностный: никто всерьез не мог и представить себе, что убийца все еще находится в здании, если только он не один из сотрудников издательства. Поэтому сержант Роббинс, возможно, вполне простительно, не стал заглядывать в небольшой туалет на третьем этаже. Когда он направлялся вниз, чтобы вызвать Донтси, его острый слух уловил легкое покашливание в соседнем с туалетом помещении. Открыв дверь, сержант неожиданно обнаружил перед собой пожилую даму, работающую за письменным столом. Сурово глядя на него поверх очков-полулун, дама спросила:

— Позвольте, кто вы такой?

— Сержант-детектив Роббинс из столичной полиции. Как вы сюда попали?

— Через дверь. Это мой кабинет. Я здесь работаю. Я старший литературный редактор издательства «Певерелл пресс». Как таковая, я имею полное право здесь находиться. И весьма сомневаюсь, что то же самое можно сказать о вас.

— Я здесь по долгу службы, мадам. Мистер Жерар Этьенн был обнаружен мертвым. Смерть при подозрительных обстоятельствах.

— Вы хотите сказать, что его кто-то убил?

— Мы пока не вполне уверены в этом.

— Когда же он умер?

— Мы узнаем об этом точнее, когда получим протокол от судебного патологоанатома.

— Как он умер?

— Нам пока еще не известна причина смерти.

— Мне кажется, молодой человек, что вам слишком мало известно. Возможно, вам лучше прийти сюда, когда вы будете владеть более полной информацией.

Сержант Роббинс открыл было рот, но тут же решительно закрыл его, едва удержавшись от ответа: «Да, мисс. Непременно, мисс». Он тотчас исчез, плотно затворив за собой дверь, и только на полпути вниз вспомнил, что так и не спросил фамилию этой женщины. Он, разумеется, сможет узнать ее со временем. Это было незначительное упущение во время очень короткой встречи, однако ему пришлось признать, что встреча эта прошла не очень-то удачно. А так как он был человеком честным и склонным к некоторой рефлексии, Роббинс признал также, что причиной отчасти было необычайное сходство голоса и внешности этой женщины с голосом и внешностью мисс Аддисон, которая была его первой учительницей, когда он пришел в школу из детского сада, и которая верила, что дети ведут себя лучше всего и более всего счастливы, если твердо знают, кто здесь хозяин.

Мисс Спенлав гораздо сильнее потрясло сообщение сержанта, чем она дала ему понять. Завершив работу над страницей текста, она позвонила на коммутатор.

— Джордж, не могли бы вы соединить меня с миссис Демери? — Желая получить информацию, она всегда обращалась только к экспертам. — Миссис Демери? Тут какой-то молодой человек разгуливает по издательству и утверждает, что он сержант-детектив из столичной полиции. Он сообщил мне, что мистер Этьенн мертв. Возможно — убит. Если вам что-нибудь по этому поводу известно, не могли бы вы подняться в мой кабинет и осведомить меня об этом? И я вполне готова выпить кофе.

Поделиться с друзьями: