Первостепь

– Режущий Бивень тоже уйдёт под водительством Пёстрого Фазана? Побежит за румяной дочкой?..

Кровь приливает к лицу, и со стороны оно, наверное, кажется ярче костра. Ярче, настолько ярче, что это лицо не может ответить, все слова испарились от жара. Еохор доволен:

– Молчишь, охотник? Тогда слушай. Нам нужно вязать плоты!

Он слушает. И Сосновый Корень слушает тоже и вмешивается бесцеремонно, помогает ему, отвлекает:

– Какие плоты, Еохор? Из чего?

Шаман, наконец, распрямляется. Обводит взмахом руки темноту, пустое стойбище:

– Сколько угодно жердей. Построим плоты даже с крышей.

Сосновый Корень качает головой:

– Строй сам, великий шаман. Мы уходим. Решение принято.

Еохор опять глядит на него, на Режущего Бивня, ждёт и не может дождаться. Но всё равно ждёт. И остывшее лицо поддаётся нажиму. Губы охотника произносят:

– Да, остаёмся. Будем делать плоты.

Сосновый Корень не верит собственным ушам, вскакивает со злости и тут же уходит. Ему здесь не место. Решение принято. Шаги стихают во тьме, и тогда шаман ухмыляется:

– Никогда не сообщай своих замыслов слабым. Иначе они приложатся к твоему замыслу – и пропало. Не оглашай намерений преждевременно. Понимаешь шамана?

Что можно понять? Удивительное спокойствие укутало охотника меховой паркой. Равнодушие. Всё равно. Ему – всё равно. Он готов слушать дальше. Готов слушать горестное и готов слушать радостное. Наверное, лучше радостное. Наверное…

– А теперь слушай радостное, – произносит шаман. – Пёстрый Фазан остаётся. Еохор шепнул его неукротимой дочке, что Режущий Бивень остаётся – и Пёстрому Фазану пришлось передумать. Скоро поженим его на вдове. Она видела сон. Она может опять говорить. Они уже там лопочут. Пускай лопочут, вождём всё равно будет Режущий Бивень.

«Да, – думает Режущий Бивень. – Жаворонок поёт, даже спасаясь от сокола. Газели, завидев врага, прыгают как журавли в весеннем танце. Лошади беспокоят отдыхающих львов, а быки и вовсе гонят. Цветы расцветают для всех – и для тех, кто их съест. Всё живое слышит Танец Силы, слышит и внемлет. И он тоже слышит. Да, слышит. Не рассуждает. Довольно…»

Туманный блеклый рассвет ползёт по озябшей земле. Где-то над ним, над туманом, глубоко в небе, летит ледяной Высь-камень. Спереди его лёд разогрели лучи жаркого солнца, солнечный ветер безжалостно сдул назад искрящийся пар. Но Высь-камень не может без льда. Он уже видит сквозь дымку тумана сверкание там, куда он прицелился. Куда он нацелен. Где ему пасть.

Режущий Бивень придирчиво оглядывает свой маленький отряд. Начинает с себя, загибая большой палец. Молодой охотник. Старый шаман ( жены нет – и ни слова о ней, куда подевалась, проспала, провалилась сквозь землю?). Пожилой охотник, юная дочь. Румяная. Молодая вдова с грудным сыном и дочерью, четвероногой. Старуха-мать. Хороший отряд. Хватило пальцев одной руки. Достаточно будет связать два крепких плота. Новый Бог не сумеет их потопить.

Режущий Бивень поднимает голову вверх. Многоцветная радуга перекинула мостик – но пока не для них. Не для маленького отряда. Их лица светятся надеждой. И вождю начинает казаться, что весь Срединный мир сияет им в ответ.

Наверное, так и есть. Застывший утренний мир величаво сияет.