Первостепь

****

У Соснового Корня больше нет сил. Он нашёл себе место, бросил шкуру под бок – и свалился. У него болит поясница, у него ноют руки, у него всюду кружится мясо перед глазами – мясо, мясо, кусочки мяса. Весь мир стал из мяса. И даже сон. Не хочет он мяса, морщится, хочет другого – чего? Мухи жужжат над головой, носятся, одурелые, за кусочками мяса, которые кружатся, от которых тошнит – Сосновый Корень переворачивается на другой бок, но и там тоже носятся мухи. Везде.

Никогда ещё так не болела спина. Что с ней случилось? Сосновый Корень поднялся, попробовал потереть поясницу, помассировать пальцами – нет, болит всё равно. Сильно устал Сосновый Корень. Надо ему отдохнуть. Надо поспать.

Он подобрал свою шкуру, отошёл чуть подальше. Может, здесь нету мух, может, все там останутся, вместе с мясом. Пусть остаются! Сосновый Корень отходит ещё, проходит по тропинке мимо валунов, но замечает между камнями просвет. Как раз он туда поместится, там и отдохнёт.

На новом месте вроде бы тихо. Вороны только неистово каркают. И люди тоже слышны, Сосновый Корень догадывается: это род Мамонта устроил сходку, бросили мясо, обсуждают загадочную смерть своего главного. Сосновому Корню нет дела до Чёрного Мамонта, вовсе не хочется думать ещё и об этом – у него болит бок, он устал, ему надо поспать. Потому что когда проснётся, опять полезет в яму. Но и об этом ему не хочется думать, о яме тоже не хочется – почему замешкался сон, где пропал?

Сомкнул веки Сосновый Корень, руки сложил на груди, голову повернул к камню, чуть не впритык – мухи сюда наверняка не доберутся. А сон?.. Сон пришёл.

Он видит лёд. Много-много припорошенного снегом льда до самого небосклона. Всё сверкает под ярким солнцем. И слепит глаза. Глаза у него почему-то маленькие. Один глаз смотрит влево, другой глаз смотрит вправо – плохие глаза. Он теперь мамонт, огромный и шерстистый. Их много, мамонтов. Они идут строем. У него даже есть задание. Он должен убить волосатого человека, ему так сказали, что должен, но вроде не хочется ему никого убивать. Он мирный зверь. Его глаза смотрят по сторонам, в разные стороны один от другого, он видит мамонта справа и видит мамонта слева, но волосатый человек где-то спереди. Туда ему как раз и не доглядеть. А ещё он слышит ногами. Это так чудно. Он слышит гул вдалеке и знает, что там колется лёд, падают мощные белые глыбы, такие большие, как он, и даже больше. Ещё он слышит ногами всех других мамонтов, кто как идёт. У всех поступь спокойная, тревоги нет и беспокойства тоже нет. И другим мамонтам сказано, чтоб убить волосатого человека, другие готовы убить, а он – не готов. Мамонты громко трубят, будто кличут боевой клич, звенит в ушах, сверкает лёд и не хочется никого убивать. Просто не хочется.

И тогда он опять видит лёд, один только лёд до самого небосклона. Мамонтов больше нет. Одинокая палатка стоит посреди льда. Палатка сложена из грубых шкур, даже не сшитых как следует между собой. В палатке сидят волосатые предки. С ними будет совет.

Он немного смущён. Ему не всё ясно. Как это мамонт держит совет с волосатыми людьми? Мамонту нужно держать совет с мамонтами, - так ему кажется, а потом будто кто-то хлопает его по голове. Это ведь то же самое, люди и мамонты. То же самое!

Волосатые предки ему улыбаются. Рады, что он, наконец, догадался. Они могут помочь в его деле. Они могут сказать.

Один спрашивает: «Ежели не хочешь убивать, как же быть тебе охотником?» Он тоже думает: «Как?» Он не знает. «Кем-то другим надо быть», - говорит волосатый предок. «Кем же?
– он удивлён. – Все мужчины охотники. Все». «Не хочешь убивать, тогда бери в плен. Зверей бери в плен. И растения тоже», - советует волосатый предок, а он не понимает, он удивлён: как это можно взять в плен зверей? И как взять в плен растения? Нет, он не понимает. Потому спрашивает: «И как же взять в плен растения?» Волосатый человек усмехается. Раскрыл ладонь, там у него целая горсть зёрен ячменя, из которых варят пиво, когда много сумеют женщины собрать. Но волосатый предок не собирается варить пиво, волосатый предок бросает зёрна ячменя в землю – и те вдруг начинают прорастать зелёными росточками. Он удивлён.

И опять мерцает лёд. Опять он стал мамонтом. Левый глаз видит влево, правый глаз видит вправо, а впереди… по бокам только мутно сверкают льды, впереди должны быть волосатые люди, которые строят ловушку, которые приготовили для него западню – он не должен попасть в западню, ему надо убить волосатых людей, схватить хоботом, пронзить бивнями, растоптать ногами, но он знает, что не станет убивать. Пойдёт прямо в ловушку. Потому что не видит её. Потому что его глаза смотрят по бокам, один вправо, другой влево. А по бокам только льды. Мутные льды. Не станет он убивать. Никого. Останется мамонтом. Угодит в западню.

Сосновый Корень внезапно проснулся от жужжания мухи. Кроме мухи он слышит лягушек с далёкого болота; хорошие у него уши, - думает Сосновый Корень.

Теперь он слышит шаги. Торопливые. Молодой охотник несётся… куда… Молодой охотник… Режущий Бивень, - почему-то Сосновый Корень не сомневается, что узнал шаги своего друга, но ему совсем не интересно, куда тот так спешит. Хотя тот, наверное, ищет его, - Сосновый Корень почему-то и об этом догадался и ничуть не сомневается.

Вслед за другом идёт по тропинке шаман. Сосновый Корень как будто видит ушами. Точно – шаман, никаких нет сомнений. По-своему покряхтывает, устал, тяжкими думами озабочен. Про них про всех думает, - почему-то знает Сосновый Корень. И ещё про какой-то камень думает шаман, про какие-то перемены… Но стихли шаги, и больше не угадать Сосновому Корню. Да и не очень-то ему уже верится, что всё так и было. Может быть, примерещилось от усталости.

Солнце уже поднялось выше камней и заглядывает в гости к отдыхающему. Он жмурится. В небе нарезает свои круги стервятник, всё сверху видит, ничего не упустит. Видит, куда убежал Режущий Бивень, видит также, где сейчас шаман. Может быть, тоже ищет Соснового Корня. А он отвернулся. От солнца, от стервятника, от дум.

Опять ему мерещатся льды. Бесконечные льды. И вроде бы снова он мамонт. И вроде бы должен убить волосатого человека. А он теперь хочет понять: почему же он должен? зачем ему убивать? для чего?

Странно как всё. Опять та палатка из грубых шкур, только внутри уже никого нет. Нет волосатых людей. Он один в той палатке. Он слышит голос. Голос ему говорит: «Кто хочет вернуться, пускай возвращается! Кто не хочет – пускай живёт сам!»

Голос как гром, громовой голос, а он, он – как? Он хочет ли не хочет? Он хочет понять про себя, куда ему следует возвращаться, он знает, конечно, куда, ведает, только вспомнить не может. Его память сейчас как глаза. Влево видит, и вправо – а впереди…Слепое пятно. Впереди западня. И про неё никак не получается вспомнить. Никак.

Снова очнулся Сосновый Корень. Неудобно он разлёгся. Левый бок разболелся. И на руках пальцы задеревенели, будто сведены судорогой.

Поднимается Сосновый Корень. Пальцы на руках разминает. Потом трёт левый бок. Интересная мысль пришла ему в голову, будто бы про него самого. «Кто не хочет убивать, тот должен работать. Много-много работать».

Улыбается Сосновый Корень. Пора ему в яму опять. Отдохнул.

****

Режущий Бивень сам не в себе. Несётся по тропинке, как угорелый, и ничего вокруг не замечает. О Чёрном Мамонте думает, о том, как всё затейливо сложилось. Затейливо и жутко.

Чёрный Мамонт вожделел к Чёрной Иве. Это не секрет. Для Режущего Бивня – не секрет. И то, что Чёрный Мамонт имеет власть над четвероногими мамонтами, в этом никто не станет сомневаться. Чёрный Мамонт ловко заманил стадо мамонтов в западню, сделал свою работу – а дальше? Что было дальше? – рассуждает Режущий Бивень. Ведь Чёрный Мамонт не может сам проливать кровь четвероногих мамонтов. Когда те в ловушке, Чёрный Мамонт уходит в укромное место, предоставляя убийство другим охотникам, таким, как Режущий Бивень или Львиный Хвост. Но что же делал Чёрный Мамонт, покуда другие убивали? Теперь Режущий Бивень знает, что делал Чёрный Мамонт. Думал о Чёрной Иве! Вышел из своего тела, вошёл в тело мамонта и хотел убить мужа Чёрной Ивы, чтобы та стала вдовой, чтобы снова можно было брать её в жёны. Чёрный Мамонт хотел убить Режущего Бивня, но у Режущего Бивня оказалось верное копьё, самое последнее. Колдовство рухнуло! И теперь Режущий Бивень аж трясётся от возбуждения, будто по-новому сражается с коварным колдуном. Как же близко он был от гибели. Если б не то последнее копьё… Но копьё вонзилось в глаз, чужая душа в смятении выскочила вон, растерялась и не смогла вернуться обратно, не нашла дороги. Потому что Чёрный Мамонт потерял безупречность, позарился на чужую жену. Недостойный поступок – и получил поделом. Так ему и надо. А ведь как ловко было подстроено, - думает Режущий Бивень. Ничего необычного он не заметил, ни о чём таком и не подумал. Будто и вправду мамонт нападал… Хотя. Режущий Бивень напрягает свою память, даже морщится от натуги, и, кажется, вспоминает. Была одна несуразность. Вроде каким-то чёрным тот мамонт ему показался. Хотя мамонт – бурый. Но тогда над ним будто чёрная тень какая витала или… или просто сам себе теперь внушает Режущий Бивень. Надо бы это в тайне держать, про чёрную тень. И вообще, надо бы ему разузнать, что думают и что знают другие. Почему Львиный Хвост сразу сказал, что его никто не винит? Значит, шаман им не объяснил, что к чему, а сами не догадались.