Первые дерзания

– Ты это проверил или, может быть, тебе показалось?
– забеспокоился Александр Андреевич.

– Точно! Елозит!

– А я уверен, дорогой, что это тебе показалось, - вмешался математик. Александр Андреевич!
– продолжал он.
– Почему мы должны считаться с субъективными наблюдениями ремесленника, когда у нас объективные данные! Производилась же замедленная киносъемка! Рапид-съемка! И при тщательном, визуальном исследовании кадров никакого отрицательного скольжения или, как выразился наш молодой друг, "елозения" не было!

В том, что Семена назвали "мальчиком", было что-то неприятное, но протестовать против этого было бесполезно. В самом деле, рост у него маленький, на вид неказист. Но то, что математик назвал его "ремесленником", было не только оскорбительно, но и неправильно по смыслу.

И Семен не выдержал. Он поднялся с травы, отряхнул штаны и сказал, стараясь, не выдать волнения:

– Простите, товарищ профессор. Называть "ремесленником" ученика ремесленного училища - нехорошо. Ремесленники - это разные кустари-одиночки.

– Да, Леонид Карпович, Семен прав, - поддержал мальчика инженер и подал рукой знак водителю, чтобы тот остановил шагающую машину.

– В таком случае, милый, прошу меня извинить, - сказал математик, обращаясь к Семену и пытаясь при этом изобразить на своем лице улыбку. Больше называть тебя ремесленником не буду. А что касается твоих наблюдений относительно этого самого "елозения", то с достоверностью этого факта согласиться не могу. Тебе, конечно, этого не понять, но есть такая кинокамера, называется "Рапид". С ее помощью можно исследовать самые быстрые движения. Даже полет пули. Вот с помощью этого аппарата мы и проверили в свое время, как ведут себя ступни ног.

– Леонид Карпович!
– заговорил вдруг радостно инженер.
– Признаться, когда я просил Семена понаблюдать за движением ног, то не придавал этому большого значения. Просто думал, что это будет для него интересно. А ведь Семен, кажется, подсказал нам кое-что! Может быть, коэффициент полезного действия машин низок именно из-за явления, замеченного Семеном? Вы будете снова ссылаться на рапид-съемку, произведенную сразу после постройки машины? Так я понял вас? Я согласен с вами, что кинокамера - самый точный и объективный наблюдатель. Но какая мысль напрашивается сама собой? Сразу по изготовлении машины ступни ног передвигались правильно, и кинокамера это зарегистрировала. А с течением времени, пока шли различные испытания, почему-то очень быстро износились фигурные обоймы, управляющие движением ног, и впоследствии, когда мы приступили к проверке коэффициента полезного действия машины, оказалось, что он значительно ниже запроектированного! Ведь это же так просто!

– Хм-м... Возможно...
– угрюмо протянул Леонид Карпович.

– Я дам распоряжение еще раз заснять на киноленту движение ступней, разобрать масляный картер, в котором находятся фигурные обоймы, - сказал инженер.
– Придется их переконструировать. А Семену Бурыкину, - инженер повернул голову к Семену, - выразим благодарность.

– Спасибо... Да я ничего такого не сделал...
– смутился Семен.

– А теперь времени терять не будем, - продолжал инженер.
– Вы, Леонид Карпович, идите с Семеном к проходной и садитесь в мою машину. А я на минутку забегу к себе, чтобы дать распоряжение, и мы сразу же поедем.

– Конечно! Разве вы не видите, какой это ценный помощник!

Семену показалось, что Леонид Карпович поморщился. А может быть, это ему только показалось? С лица математика не сходило недовольное выражение.

Чугунцев и Семен направились по тенистой аллее к проходной будке. Леонид Карпович шел первым, а Семен, стремясь быть вежливым, чуточку сзади. Утренний солнечный свет, по-видимому, был неприятен Леониду Карповичу, и он старался все время находиться в тени. Семену, наоборот, всегда нравилось ходить по солнечной стороне. А сегодня мальчику казалось, что солнце светит как-то особенно празднично. И птицы щебечут как-то весело, звонко.

– Знаешь, я ведь тоже мог на тебя обидеться, - неожиданно произнес монотонным голосом Леонид Карпович, не поворачивая головы к Семену.

– Ты назвал меня профессором, а я не профессор, а кандидат математических наук.

– Тогда простите, - ответил Семен, стараясь сообразить, что такое кандидат математических наук и почетнее ли это профессора, или нет.

На асфальтированной площадке возле проходной стоял новенький ЗИМ. Поверхность кузова была так отполирована, что Семен увидел в ней свое отражение, как в зеркале. Многое бы дал он теперь за то, чтобы его товарищи посмотрели, как он, ученик ремесленного училища, садится в такую шикарную машину!

Александр Андреевич пришел минут через десять. Шофер нажал пусковую кнопку стартера, и машина тронулась, увозя Семена навстречу новым событиям этого дня, полного необыкновенных приключений.

Глава восьмая

Пока машина бежала по асфальтированной дороге вдоль речки, инженер и "кандидат" (так Семен мысленно называл теперь Леонида Карповича) разговаривали о совершенно непонятных вещах. Слова Дуплова были Семену кое-как понятны. Что же касается речи математика, то она по-прежнему изобиловала очень мудреными выражениями.

Семен молчал и, высунувшись из окна, подставлял лицо ветру. Александр Андреевич, казалось, совсем забыл о его существовании. Только когда машина свернула с асфальта и, переваливаясь, стала медленно пробираться по узкой лесной дороге, инженер заговорил с Семеном.

– Видишь, как неприятно ездить на колесах по плохим дорогам!

– Безусловно. Качает, - кратко резюмировал Семен.

– А с шагающими машинами ездить по таким дорогам будет удобнее.

– А если споткнется?

– В том то и дело, что не споткнется, - возразил инженер.
– У нас разработано очень простое автоматическое устройство, которое регулирует поднятие и опускание каждой ноги в зависимости от места, на которое она ступает. Понятно? Представь себе, что по дороге встретилось углубление. В этом случае нога, ступающая в это углубление, как бы удлиняется благодаря изменению изгиба колена, и вся машина продолжает движение на прежнем уровне. Даже не колыхнется! А если встретится холмик, нога поднимется выше. Понятно? Возле каждой ноги сделано специальное автоматическое устройство с фотоэлементом электрическим глазом, который прекрасно "видит" профиль дороги и подает электрическую команду, как действовать той или другой ноге. Понятно?

– Понятно, - подтвердил Семен.
– Такую машину, конечно, ни с колесной, ни с гусеничной не сравнишь.

– А тебе известно, кто изобрел гусеничный трактор?

– Федор Абрамович Блинов, волжский крестьянин, живший еще в царской России, - ответил Семен.

– А шагающую машину?

Семен смутился.

– Наверное... Вы?
– наконец проговорил он, настороженно глядя на инженера.

– Нет, брат, - рассмеялся Александр Андреевич, - коллектив нашего ОКБ и, в частности, я только усовершенствовали эту машину. Довели ее, так сказать, до современного уровня техники, применив автоматику и телемеханику. А изобрел ее замечательный русский механик и математик Чебышев. В математическом отделении Академии наук до сих пор хранится модель шагающей машины Чебышева. Она даже действующая. По полу может шагать.

– Совершенно верно. Первый шагающий механизм изобрел Пафнутий Львович Чебышев в середине девятнадцатого века. Ему также принадлежит первое научное обоснование шарнирно-рычажных механизмов, - монотонно, словно читая скучную лекцию, подтвердил Леонид Карпович.

Семен оживился. Ему очень хотелось сказать инженеру, что неплохо бы изобрести еще такую машину, которая бы не только ходила, но и прыгала через рвы, словно собака или лошадь. Но ЗИМ подъехал к речке и остановился возле сооружения, напоминающего пристань.