Первые и Вторые. Первый сезон. Медведь
Шрифт:
Когда дверь купе резко распахнулась, мужчина от неожиданности выронил книгу. Титульная страница открылась, обнаружив ее название на древнегреческом языке – «Метафизика» Аристотеля.
В купе спиной зашел Тихомир, который нес какой-то деревянный лакированный кофр.
Мужчина спешно поднял книгу и спрятал ее за спину.
Тихомир угрюмо сел и подпер голову рукой, глядя в окно.
Поезд еле заметно тронулся.
Мужчина пригладил усы и представился, явно «окая»:
– Олег Ярославович
Тихомир в ответ безразлично представился:
– Тихомир. Тихомир Андреевич, выпускник Императорского московского университета.
Урядник был явно более разговорчив:
– Вот такие вот дела, мил-государь, отправлен нести службу в глушь – Воронежский уезд. А что уезд, если сам Воронеж – одно название, не то что Москва! Прошлый урядник и вовсе без вести пропал, проводили следствие, да ничего и не нашли. Такая, видать, судьба у человека. А ведь я его немного знал по службе – раньше сам работал в «сыскном». А он сам напросился из Москвы в глушь, видать, зазноба какая была. Да не успел толком и послужить – меньше месяца, наверное, всего-то и прошло, как сгинул. Эх, теперь мне эту лямку тянуть… годовое жалованье в двести рублей, да пятьдесят рублей на обмундирование, сто рублей на содержание лошадки, да и пятьдесят пять копеек на ремонт шашки – иными словами, если пересчитать на день, то получится примерно по пятьдесят пять копеек в сутки – на такие деньги не зажиреешь. Хорошо, хоть лошадь от прошлого урядника осталась.
Урядник увидел, что Тихомир его не слушает, но все равно продолжил:
– Да и подчиненных всего раз-два и обчелся, и то из местных крестьян – выборные «десятские». А работ невпроворот: и санитарные дела, и пожарные, и соблюдения правил благочиния, а также первичное дознание, пресечение преступных антицарских замыслов, наблюдение за подозрительными, сыск беглых. Эх!!!
Эпизод 4
Должок
20 мая 1861 года, Воронеж
С месяц назад по мощеной битым камнем улице Воронежа ехала телега с какими-то тюками, запряженная старой клячей.
Издали было видно, что клячей управлял черноволосый бородатый мужик.
На выезде из города, возле выцветшей будки с вечно поднятым шлагбаумом, которые были когда-то выкрашены чернобелыми полосами, телегу остановил моложавый полицейский с укороченной драгунской винтовкой:
– Ну-ка, мил-человек, пожалуй пашпорт. Кто таков?
Бородатый мужик неспешно повернулся к полицейскому и сказал с непонятным говором:
– Нет паспорта. Я помещичий, Канинского.
Полицейский насупился и для виду поправил винтовку:
– Тада пошли к начальству. Давай, двигай за мной.
Они прибыли к двухэтажному зданию городской управы, желтая краска которого давно облупилась от времени.
Полицейский завел мужика в маленький и неопрятный общий кабинет урядников уезда.
Мужик зашел недовольно, с поникшей головой, и так и остался стоять.
Урядник жестом отпустил полицейского и наигранно смешливо обратился к мужику:
– Ну что, Игнат, не ждал меня тут видеть? А я вот поближе к тебе перебрался…
И уже
грозно добавил:– Где мое золото!!! Наводка моя правильная оказалась, раз ты тут ошиваешься!
Игнат никак не ожидал такой встречи, но совершенно спокойно и без лишних слов проговорил:
– Завтра… когда… где?
– У дуба на выезде из города завтра в полдень. Успеешь? Да смотри у меня… – урядник показал кулак.
3 серия
Усадьба
22 июня 1861 года, Костянки
Через старый, но стройный и чистый сосновый лес ехала телега с нехитрым крестьянским скарбом, дорожным саквояжем, упаковочным деревянным ящиком, тубусом и деревянным лакированным кофром на задке.
На передке телеги сидели двое – Игнат и Тихомир.
По обеим сторонам дороги был крутой косогор.
Оба молчали в лесной тиши, которую нарушало только поскрипывание колес да редкое пение птиц.
Первым тишину прервал Тихомир:
– А скажи мне, мужик, что за косогор тут такой?
Игнат сверкнул глазами, его резануло обращение, но виду не подал.
– Дорога в лесу – старый ручей, – проговорил Игнат, разделяя каждое слово.
Тихомир хотел было спросить, откуда тот родом с таким говором, но передумал.
Дорога начала сворачивать, и в глубине леса Тихомир увидел одинокую заросшую мхом избушку, которая стояла в тени деревьев прямо в низине старицы:
– А кто тут живет?
Лицо Игната отразило ненависть:
– Бабка, внучка.
Тихомира удивило выражение лица мужика, но он не придал этому особого значения.
Телега выехала на цветущий луг, конца и края которому не было видно.
Возница стал спешить и подгонять лошадь по ухабистой дороге.
Тихомир прищурился на утреннее солнце и поднял руку, закрывая глаза.
Телегу тряхнуло на кочке, и из нее выпал упаковочный деревянный ящик. Тихомир чудом перехватил лакированный кофр, уже выпадавший следом, и вытер моментально проступивший пот со лба:
– Стой! Ящик выпал!
Игнат остановил телегу, пружинисто спрыгнул и с легкостью поднял на нее выпавший деревянный ящик.
Весь остальной путь Тихомир придерживал рукой лакированный кофр.
Выехали к широкому спокойному Дону и поехали вдоль берега.
Вдали, через мост, виднелись постройки, расположенные на крутом высоком берегу реки – селение Костянки, а чуть повыше, на меловом холме – верхушка усадьбы с флюгером.
Рядом с телегой, проезжающей по деревенской улице с большими, но обветшалыми избами, бежала босоногая белобрысая детвора, но всего небольшая ватага, которая с интересом разглядывала незнакомца.
Тихомир в шутку раскланивался им, приподнимая шляпу, что вызывало у детей восторженный смех.
Сама усадьба не была окружена забором. Вместо ограждения по ее периметру несколькими рядами были высажены пушистые ели. И судя по их величавости – уже давно.