Первые книги человечества: Шумер, Египет, Вавилон, Библия

И в это время у реки Евфрат росло дерево халуб. Укрепил его южный ветер, взрастил его святой Евфрат. И я, женщина, которая почитает Ана, которая почитает Энлиля, взяла дерево и принесла его в Урук, в сады Инаны. Я посадила его своими ногами, а не руками, я поливала его ногами, а не руками. Пять лет прошло, десять лет прошло, дерево выросло огромным, у корней его сделал себе гнездо магический змей, в ветвях его свила гнездо птица Анзу. В стволе его сделала себе дом невидимая девушка, девушка, которая смеется с радостным сердцем. И заплакала святая Инана!"

Но не поддержал ее брат ее, молодой воин Уту.

Когда взошла заря, когда стал ясным горизонт, когда Уту вышел из своей спальни, его сестра святая Инана говорит воину Гильгамешу: (опять повтор того же самого что и Уту говорила). И Гильгамеш поддержал ее в этом деле.

Он надел пояс 50 мину весом, и 50 мин для него весили как 30 шекелей. Он взял бронзовый топор, который весит 7 мин и 7 талантов, в свою руку. Он убил волшебного змея, испугалась птица Анзу и улетела в горы, невидимая девушка оставила свое жилище и скрылась в пустыне. Он вырвал дерево и обрезал его ветви, с ним пришли дети города, которые рубили ветки. И он дал дерево святой Инане, чтобы сделать для нее трон. Он дал его, чтобы сделать ей кровать. А себе он сделал из корней мяч, а из ветвей сделал большую колотушку.

Он играл с мячом на большой площади и не мог остановиться, и восхвалял себя на большой площади и не мог остановиться. И молодые люди города играли с ним.Когда наступил вечер, он пометил место, где находился мяч, а сам мяч забрал домой. Но утром он вернулся на это место, и вдовы и девушки жаловались на его мяч и его колотушку и жалобы их дошли до нижнего мира (… пропуск, после чего мы обнаруживаем Гильгамеша парализованным).

У ворот Ганзера он сел, горько плача: "О мой мячик, о моя колотушка! Я не насытился его очарованием, не удовлетворился я игрой! Если бы мой мяч был в доме у плотника, я бы почитал жену плотника, как мою мать, почитал дочь плотника как свою сестру. Но мой мяч упал в нижний мир – и кто теперь вернет мне его? Моя колотушка упала в Ганзер – кто ее оттуда достанет?"

Слуга его Энкиду говорит ему: "Пусть не беспокоится сердце лугаля, потому что я сегодня достану твой мячик". Отвечает ему Гильгамеш: "Если ты пойдешь в нижний мир, послушай моих советов, слушайся моих слов, а я буду говорить: не одевай чистой одежды, они узнают, что ты чужой им. Не помазывай себя маслом, они узнают тебя по запаху. Не бросай палки в нижнем мире: те, в кого попала твоя палка, окружат тебя. Не держи палку в руках: ты оскорбишь этим духов. Не целуй твою жену, не бей твою жену, не целуй твоего ребенка, не бей твоего ребенка, не кричи, иначе останешься в нижнем мире".

Но не послушал Энкиду слов своего хозяина, он одел свою чистую одежду, и они его узнали, он помазал голову маслом (и так далее, до "закричал и они его там оставили").

После этого Гильгамеш обходит богов, пересказывая постоянно всю историю про то, как Энкиду пошел за мячиком и не вернулся. Отказывается помочь Энлиль, но помогает Энки, который говорит богу Уту: "открой дыру в нижнем мире, и выведи его раба из нижнего мира".

Уту так и делает, Энкиду выходит, после чего Гильгамеш его расспрашивает, как там вообще дела в аду. Описание повреждено, но дела, судя по фрагментам, плохие, радоваться там нечему. Описываются различные типы людей, все они так или иначе плачут, подвергаются разным мучениям, хотя, в целом, эта система помогает иметь много сыновей – у кого один сын, он плачет, у кого два сына, он ест хлеб и так далее до семи сыновей, у кого семь сыновей – сидит на троне с богами.

Те, кто умерли от травм или болезней, продолжают их вечно испытывать в подземном мире, в том числе погибшие героями на войне, от кораблекрушений и так далее. Нерожденные дети, погибшие до рождения, играют за золотым столом, на котором стоит мед и масло. Тот, кто сожжен на костре, не попадает в ад, но вместе с дымом костра уходит на небо.

Отдельно описываются мучения тех, кто не слушался родителей или был ими проклят, не соблюдал клятвы, эти мучаются побольше. Совсем плохо живут те, по которым не справлялись поминки, им тупо есть нечего. Мать и отец Гильгамеша на момент этой истории умерли, так как он спрашивает, как они там живут в преисподней, Энкиду говорит, что пьют грязную воду.

После этого герои возвращаются в Урук, где Гильгамеш строит некую статую, смотря на которую жители Урука радуются. Гильгамеш говорит: "Отец мой и мать моя, пейте чистую воду!" На девять дней Гильгамеш уходит в место оплакивания, и с ним плачут жители Урука. Он плачет и говорит: "Отец мой и мать моя, пейте чистую воду!"

Слава тебе, воин Гильгамеш, сын Нинсун!

– – – -

Ну, тут много что можно прокомментировать, начиная от изобретения футбола и кончая тем, что мать Гильгамеша в этом тексте – не богиня, как это утверждалось позднее, а вместе с Лугальбандой после смерти оказывается в аду, как все люди. Про семь сыновей – понятно, исходя из символики числа семь, дерево – тоже ясный такой образ, мяч – это шар, колотушка – инструмент. В общем, все понятно, включая и советы Энкиду, программа довольно четко изложена. В целом, тут некий конспект по аскетике, но записано в виде художественных образов, чтобы было компактно. Если воспринимать текст дословно, то получается, что все упоминаемые в нем существа, включая богов, какие-то сумасшедшие, их действия – явно логически не связанные. Но, при минимальном истолковании, тут все понятно, даже не буду, наверное, его делать, так как образы общеизвестные, а содержание на выходе несложное.

19. Смерть Гильгамеша – контекст

Текст будет представлять собой оплакивание Гильгамеша, в котором будут перечисляться его подвиги и путешествия, в основном, те сюжеты, которые будут подробнее в вавилонской поэме, то есть поиски бессмертия. Будет и про встречу с Зиусудрой, который позднее расщепился на два образа в мировой культуре – Ной и Вечный Жид. У шумеров это одновременно и выживший после потопа, и единственный человек, которому боги дали вечную жизнь.

В качестве контекста есть смысл дать типологию бессмертия, далее будет обо всем подробно, но, поскольку обзор мировой культуры с шумеров только начинается, как и положено, даю общие классификации в начале книги, потом про это будет еще очень много, над смертью и бессмертием человечество билось постоянно.

Основные группы, как представляется (читатели, конечно, могут возражать и дополнять):

1. После физической смерти никакого существования нет и быть не может, возможно "бессмертие" в детях, последствиях твоих дел и человеческой памяти. Концепции придерживаются марксисты и прочие материалисты. В целом, господствующая сейчас в науке картина мира полагает, что и вся Вселенная смертна, то есть, в итоге, придерживается именно этого варианта.

2. Когда-либо можно будет создать такую технологию, которая позволит людям жить вечно. То есть естественным путем мы имеем ситуацию №1, но целью человечества является технологически эту ситуацию победить. Таковы программа Федорова, раннего даосизма и части трансгуманистов. Возможны варианты (смотря с чем отождествляется личность):

2.1. Будет бессмертна только информация из мозга, которую запишут на некие вечные носители (цифровое бессмертие).

2.2. Будет бессмертно и все человеческое тело (хотя будет модифицированым), более того, Федоров полагал, что можно будет когда-либо разработать технологию воскресения мертвых.

Иммортализм данного типа, в целом, научной картине мира тоже не противоречит, если рассматривать научный метод как таковой. Он всегда исходит из того, что современное состояние науки – временное, если поступят новые факты, мы все это пересмотрим, то есть на любое утверждение "Вселенная смертна" можно сказать "а хрен его знает, может, позже мы обнаружим, что бессмертна".

3. Мейнстрим авраамических религий считает, что бессмертие в теле существует естественным образом, а именно – все люди все равно будут воскрешены. Однако, как правило, там сочетают эти мысли, в той или иной степени, с представлениями №4, поскольку авраамические религии также полагают, что существует отдельная от тела душа. Кстати, это представление избыточно, поскольку, если мы все равно верим в воскресение, то мы можем в душу уже не верить, на что ряд христианских сект 19-20 веков и указывают. Можно полностью отождествлять человека с телом и верить, что в теле его и воскресят, а без тела он не существует. То есть одновременное представление и о воскресении и о душе в католицизме – один из примеров дурного синкретизма этой религии, который и реально, и потенциально ведет там к многочисленным противоречиям.