Первые нити паутины

Темные силуэты, которых лиса назвала Могильными Гирзами, продолжали двигаться, пока не остановились где-то в двадцати шагах от нас. Были они на самом деле этими монстрами или нет я не знал — они находились слишком далеко, и, кроме того, свет от многочисленных пушистых шаров мешал мне разглядеть характерные детали. Так что разобрать я мог только общие размеры и количество — три махины примерно в три человеческих роста каждая, а в охвате — как небольшой деревенских дом.

Я, конечно, Могильную Гирзу уже убивал, но тогда она была, во-первых, одна, во-вторых, у меня в руках был зачарованный меч демона-ифрита, и, в-третьих, моя демоническая одержимость, так помогающая драться, рвалась наружу. Сейчас ни артефактного меча, ни одержимости у меня не имелось, и численный перевес тоже был не на моей стороне. И даже если эти темные существа были какими-то другими чудовищами, а не Гирзами, я вовсе не ощущал в себе сил с ними справиться. По крайней мере, справиться, не вытаскивая наружу свое демоническое наследство. Все же одержимость была моим оружием последнего шанса — для той ситуации, когда без нее поражение и смерть были бы неминуемы.

Лиса посмотрела на моих спутников с таким видом, будто совсем о них позабыла, сейчас заново осознала факт их существования и не была уверена, радует он ее или огорчает. Потом махнула рукой тому самому шару, с которым до этого разговаривала, и шар, покачавшись в воздухе, издал несколько мелодичных трелей.

Первым шевельнулся Сандар. Что-то невнятно простонал, махнул рукой, кажется, не понимая, где он и что с ним, а потом резким движением вскочил на ноги, растерянно и испуганно озираясь по сторонам.

Девушки проснулись более спокойно, что было понятно — это не их посреди дежурства сморил колдовской сон. Впрочем, когда они разглядели, что вокруг происходит, на их лицах тоже отразились сильный страх и смятение.

— Лиса? — прошептала Ольха. Ага, хорошо. Значит, здесь я был не единственным, кто видел пышный черный хвост незнакомки. Проще будет объяснить ситуацию…

* * *

Мы шли по узкой тропе, вьющейся между деревьями и кочками, впереди маячила фигура лисы, время от времени оглядывающейся, чтобы проверить, идем ли мы за ней, а по обе стороны от тропы, на разной высоте, будто сторожа от побега, летели все многочисленные Северные Звезды.

Как ни удивительно, но студенты очень легко согласились пойти вместе с лисой, даже не спросив, куда именно она нас поведет. Должно быть, три Могильные Гирзы произвели сильное впечатление. С другой стороны, на окружившие нас пушистые огни третьекурсники смотрели с неменьшим страхом. Что ж, по крайней мере содержание бестиариев они знали не хуже меня.

Потом тропа засияла тем же серебристым огнем, что и пушистые шары, и реальность вокруг начала меняться.

«Очередное Теневое Королевство?» — мелькнула у меня мысль за мгновение до того, как свет стал ослепительным, полностью лишив меня возможности что-либо видеть.

Глава 28

Ослепительный свет, к счастью, померк быстро. Ко мне вновь вернулась способность видеть, но сразу понять, где именно мы оказались, я не смог. Теневое Королевство? Или все же свой, человеческий, мир?

Время суток тут определенно было таким же — вокруг царила ночь, звездная и безлунная. Сезон тоже совпадал — начало осени, с поблекшей кое-где листвой. И ни холоднее, ни теплее, чем прежде на болотах, мне не стало.

Главное и, пожалуй, единственное отличие заключалось в том месте, где мы оказались — нас уже не окружал редкий заболоченный лес. Теперь мы стояли на окраине рощи, граничащей с обычным полем, засаженным еще не убранным урожаем, а за полем виднелась обычная же деревня. Учитывая, что подобные перемещения в моей жизни случались уже несколько раз — когда мы с Аманой и Кастианом вырвались из Гаргунгольма, и когда попались Корневой Башне — и все они происходили в нашем мире, то мы, возможно, все еще в нем и остались.

Все это промелькнуло у меня в голове за те пару мгновений, которые мне понадобились, чтобы проморгаться от вспышки света и оглядеться по сторонам.

Чернохвостая лиса стояла примерно в десяти шагах передо мной. Сейчас она как раз обернулась, глядя с интересом, явно изучая мою реакцию. Я посмотрел на нее в ответ, хмурясь, — такое откровенное любопытство в мой адрес мне не нравилось, — потом развернулся, чтобы проверить, как дела у моих спутников.

Студенты выглядели нормально. По крайней мере, физически они были целыми и невредимыми — я отметил это, быстро скользнув по ним взглядом, потому что мое внимание привлекли пушистые летающие огни. С ними, в отличие от студентов, явно что-то происходило — потому что они больше не были пушистыми огнями. Яркость их свечения поблекла, стала более рассеянной, будто призрачной, а еще изменилась их форма. Теперь каждый огонь выглядел как смутный, еще толком неоформленный, человеческий силуэт.

В бестиариях ничего подобного не упоминалось.

Начав меняться, на смутных силуэтах бывшие шары не остановились. С каждым мгновением их очертания становились все более четкими, и все более они напоминали самых обычных людей. Почти все они приняли облик детей и подростков; судя по заплатанной, выношенной одежде, жителей бедных деревень. Взрослых среди них я заметил лишь несколько.

Краткое время все эти люди выглядели полупрозрачными, и по их волосам и коже пробегали бледные огни. Потом их тела приобрели плотность, свечение исчезло, и теперь на краю рощи оказались самые обычные люди. Ничего особенного, если не знать, кем они до этого были.

— Что все это значит? — я повернулся к лисе, но та лишь улыбнулась, не разжимая губ, махнула рукой в сторону деревни и, развернувшись, зашагала туда. Ее хвост, будто молчаливо насмешничая, довольно покачивался…

Несколько мгновений я следил за ней, потом медленно пошел следом. Часть моего разума отметила, что я не ощущал ни гнева, ни даже раздражения, хотя в обычной ситуации и от обычного человека такое поведение я бы вряд ли принял спокойно. Должно быть, все еще действовало то исходящее от лисы ощущение доброжелательного умиротворения.

Вскоре начало светать, но солнечные лучи никак не повлияли на людей, только что бывших Северными Звездами. Похоже, бестиарии опять ошиблись.

Потом мы добрались до деревни, и я остановился на ее краю, не заходя в пределы поселения — слишком сильным оказалось ощущение неправильности, исходящее от всего вокруг. Я видел достаточно много поселков, когда мы ехали от владений аль-Ифрит к столице, и я достаточно много раз бывал у Шанны, чтобы иметь представление о том, как должна выглядеть нормальная деревня. Так вот то, что лежало перед нами, нормальной деревней точно не было.

У части домов отсутствовал фундамент, у других же он поднимался в три раза выше нормального уровня, съедая половину стен. Крыши кое-где выступали над стенами так далеко и кренились так сильно, что было непонятно, как с них не слетала черепица. У половины домов отсутствовали печные трубы, но даже там, где они были, я не заметил ни одного дымка.

Такие же странности были с воротами и заборами — у некоторых домов они отсутствовали полностью, у других имелись, но их деревянные остовы просто стояли на земле, а не были в нее вкопаны, как положено, и в целом выглядели так, что казалось: стоит подойти, чуть толкнуть рукой — и они все повалятся.

У входа в деревню остановился не я один — остальные студенты тоже встали, растерянно оглядываясь. А потом Ольха первая вслух сказала то, что было на уме, наверное, у каждого из нас:

— Тут все как будто ненастоящее.

Да, тут все выглядело так, будто было создано кем-то, кто имел лишь смутное понятие о том, как человеческие жилища должны выглядеть. Причем я бы даже сказал, что тут ощущалось влияние разных «создателей» — кто-то из них догадался о важности фундамента, кто-то нет; кто-то запомнил, что дым должен выходить через трубу, а кто-то забыл; кто-то посчитал, что выложить тропинку перед домом дорогим отделочным камнем — это правильно, а кто-то удовольствовался обычной протоптанной землей…