Первые шаги

Роман наблюдал за всем происходящим из глубины заставы. Под ним всхрапывал черный вороной конь, словно в нетерпение. Все чаще глава бросал взгляд, где сражался кузнец, громя своим молотом врагов. А рядом с ним сражался его сын. В эти моменты он чувствовал гордость и какую-то часть радости. Что не зря прожил свою жизнь. Но чем больше становилось черных псов на стенах, тем сильнее сжималось его сердце боль и страх.

Содрогнулись ворота. Таран подвели. Новый удар и ворота сильно сотряслись.

— Готовьтесь парни! Скоро наша очередь пролить вражиную кровь! — Роман обнажил меч. Его люди последовали примеру своего командира.

Третий удар сильнее потряс ворота заставы. И четвёртый удар прозвучал как сигнал, и глава заставы отдал приказ.

— Вперед! — Опустил меч и пришпорил коня. Следом с места сорвались остальные всадники с кличем. — За Русь!!

Ворота разлетелись и во двор хлынули мракцы. Но взобраться по лестнице и ударить в спину защитникам им не дали. Мощные скакуны дружинников врывались в их ряды. Опрокидывая всех, кто оказался у них на пути и выталкивая врага обратно за ворота. Мечи и копья работают со смертельной скоростью и вот они уже в окружение черных псов рубят головы и умирают под сталью врага.

* * *

Серван уводил людей все дальше и дальше. Рассвет близился. За его спиной шли четыре десятка загруженных стрелами мужиков. Спереди шли дети и женщины со стариками. Ведя за собой последнею защиту людей, он вспоминал разговор в деревни Смольское.

— Иди парень. Эта наша деревня. Наш дом. Мы не можем оставить его просто так. Отдать его врагу. Пусть знают, что это наша земля и что бы по ней ходить нужно платить своими жизнями.

Он разговаривал со старостой деревни. Знал, что в соседней деревушки люди тоже устраиваются у окон своих домов.

— Я знаю. Но вместе мы продержимся дольше.

— Нет. — Резко прервал его старик. — Ты поведешь наши семья дальше, и если мы не сможем, то ты остановишь врага.

Серван смотрел на грустных людей, что вонзают в пол стрелы, что бы они были под рукой, когда враг появится. Они знали что погибнут. Но не были готовы умирать. Они были готовы драться до конца.

Молодой парень резко остановился. Легкий подъем вывел их на ровную дорогу. Вдали еще виднелась холмистая местность, но он знал, что это последние спасительные гряды. За ними степи. Разгулье, для легкой кавалерии. За спиной остановились все.

Он обернулся. Рассвет уже наступал. Солнечные лучи освещали землю. Но юному дружиннику казалось, что это свет от огня, что пожирает заставу и селения.

— Мы встанем здесь. — Он говорил, не ожидая ответа. И даже не ожидал, что кто-то последует его примеру. — Разобьемся на единицы и займем холмы по обе стороны от дороги. Пусть тратят на нас свое время.

Неожиданно его хлопнули по плечу. И все окружили. Все кто шел за ним.

— Молодец парень. А мы уж думали, что до самого Смоленска идти будем. — Говорил, черноволосы худой мужик, сбрасывая колчаны со стрелами на землю.

Серван хмыкнул.

— Приближаются. Мало времени мужики.

Все одобрительно кивали и расходились, бросая на парня последние одобрительные взгляды.

И только теперь он понял взгляд дружинников, что стояли на стене заставы, когда Сергей принес дурные вести. Гордость за то, что выпала честь сражаться с такими людьми бок о бок. Радость что ты живешь не просто так. И можешь сделать то, что возможно подарит шанс на жизнь другим.

— Мы куда пойдем? — Раздался детский голос, возвращая Сервана на землю.

— А ну быстро беги к остальным детям! — Попытался грозно сказать дружинник. Он узнал закопчённого сажей младшего кузница. — Иди к матери и брату быстрее!

— Нет их уже. И ни куда я не пойду. — Вдруг указал на холм не далеко от главной дороги. С одной стороны холм был подрыт, образую небольшую земляную стену. С другой был покрыт густой травой. — Здесь хорошее место. Сейчас уже рассвет, трава влажная и детишки хорошо место вырыли. Видимо этот холм у них был как крепость.

— Детишки. — Хмыкнул Серван. — Иди отсюда! Быстро! — Сейчас у него получилось сделать голос более грубым. Но паренек его даже не слушал. — Хорошо. Как тебя зовут?

— Арног.

— Значит тоже особенный. — Усмехнулся Серван. — А меня Серван.

— Знаю.

— Все беги к остальным.

Сказав последние слова Серван направляясь к тому холму, на который указывал Арног. Но как ни пытался так и не смог отделаться от мальчугана.

* * *

Молодой Русич лежал на земле, широко раскинув руки. Так и не выпустив окровавленный меч. Широко раскрытые глаза стеклянным взором были устремлены в чистое, без облачное небо. Суматоха отступающих мракцев уже ни как не могла побеспокоить его вечный сон.

Двое мракцев стояли над телом и глядели на свой провал. Легкая кавалерия выполняющие роль жнецов теперь шла в тылу, прикрывая пешие силы. Катапульты и обозы пришлось бросить, что бы увеличить скорость пехоты. Точнее то, что от нее осталось. И ускорить тех пленных, что удалось взять.

— Провал. — С полной грустью сказал один из мракцев. — Полный провал. — С более грустной ноткой повторил он. Шлем он держал под мышкой. Прямое лицо с резкими чертами. Глубоко посаженные глаза уже смотрели на Сервана. По доспехам с золотыми нитями, расшитыми по ним можно было определить его высокое звание. Кто разбирался в иерархии черных псов. — Твердолобый народ, каждый шаг на этой проклятой земле стоит нам крови и смертей. И все эти проклятые славяне. — Он сплюнул рядом с трупом. Заговорил второй. Черные доспехи, скрывающие его тело, были обычного латника. Лишь украшенные ножны длинного прямого меча указывали, что этот воин не идет в первых рядах. Своей массивной фигурой он возвышался над стариком. Но в его черных глазах не было торжества над проигрышем наставника. Лишь уважения. Лицо суровое, прямой нос, широкий подбородок. Силой так и веяло от него. И это не смотря на слишком юный возраст.

— Все-таки не большой, но успех есть. — Он наклонился и с трудом разжал пальцы мертвого дружинника, взяв меч.

— Трофей? — Удивленно спросил старик.

— Да. Маленький трофей.

— Имеешь на это право. Это твоя первая жертва Тодрон. Возвращаемся.

Резко развернувшись, он направился к коню. Тодрону пришлось догонять его. Если бы Серван мог слышать, то услышал бы обрывки разговора.

— Асгад. Надеюсь, остальные рейды будут более удачные.

— Я тоже сын мой. Иначе это будет полным провалом в начале войны.

Глава 2

Близь гор Мрац.

Арног шел остальными не многочисленными детьми связанными одной цепью. Звон цепей, плачь в большем времени пути, было единственное, что он слышал. Его одежда превратилась в лохмотья, на теле были видны ссадины и синяки. Сколько продолжался путь он не помнил. Но в его сознание и памяти закрепилась картина.

Схватка рядом с дружинником, молодым, но в тот момент похожим на матерого зверя. В этот день он пролил первую кровь пса, но не последнею.