Первым делом самолёты

Дело было так: новая тренажерная сессия выпала опять на вечер, и за пару часов до ее начала позвонил Виталик и сообщил, что Иванько перенес тренажеры на следующую неделю. Позвонил их старшине и перенес – то ли заболел, то ли какие семейные проблемы возникли. И Юле в голову не пришло засомневаться в этой информации, проверить через того же старшину, потому что… да с чего бы подозревать Горского во всех грехах? И с чего бы Горскому устраивать такие вот школьные глупости? Последний вопрос, впрочем, так и висел без ответа.

Юля без доли сомнений позвонила Руслану и, захлебываясь от счастья, сообщила об образовавшемся окне. Они отправились в город на прогулку. Неделя была до того солнечной и теплой, что сидеть дома не хотелось, особенно Юле, которая и без того в затворницу превратилась.

Они с Русланом спустились к реке, долго бродили по набережной, смотрели на плывущие по воде куски льда и на огни моста, соединяющего две части города. А еще они целовались. Много. До обветренных пусть и теплым, но еще весенним ветром губ, до косых взглядов редких прохожих, до той грани, после которой просто целоваться уже мало и начинаешь задыхаться от желания продолжить. Хотя Юля задыхалась еще… когда они там познакомились? В феврале? Вот с тех пор.

А потом этот замечательный вечер был испорчен.

Постфактум. Одной лишь новостью о том, что Юля прогуливала… считай, самое важное в своем обучении. Прогуливала ради поцелуев. И неважно, что ненамеренно, но она не могла не думать о том, какой бы выбор сделала, не появись в ее жизни Руслан. Захотела бы она проверить слова Горского? Уточнила бы у старшины детали? Возможно. А тут ей было плевать на все – она побежала к Руслану, потому что так по нему скучала.

Правда вскрылась через два дня, когда Юля заглянула в журнал и увидела у себя прогул, да не лекции какой, а тренажеров!

– Это как понимать? – обратилась она к Егору, их старшине.

– Ветрова, читать разучилась? Кстати, все хотел спросить: как это тебя угораздило прогулять Иванько? Он же будет подписывать допуск к полетам, а если не подпишет – все, кранты. А за прогулы он может и не подписать, вредный же, как черт, ненавидит, когда его время тратится зря. Мой старший брат был у него закреплен, ходил на «треники» даже с температурой сорок, все время за полеты свои трясся.

– Он же отменил… – В этот момент до нее все дошло, и она горько спросила: – Ничего он не отменял, верно?

– Конечно, нет! Иванько, говорят, и не болел ни разу за последние двадцать лет.

Горского хотелось придушить, но пары закончились, и он уже убрался куда-то. Скотина! Юля вспомнила, как эти два дня он здоровался с ней и улыбался, словно ничего особенного не произошло. Двойная скотина. Кто бы мог подумать? А главное, за что? Почему? Просто из-за того, что он никак не мог освоить руление и мотался по полосе, как пьяница? В этом все дело? Избавился от Юли и позанимался с Иванько больше, один? Это же… это же по-детски и глупо.

Но оставлять все как есть Юля не собиралась, хоть и не придумала, что скажет идиоту Виталику. Возможно, просто выцарапает ему глаза? Уж очень ей этого хотелось. Именно поэтому она взяла себя в руки и отправилась в первую очередь не карать Горского, а объясняться перед Иванько.

Инструктора она нашла в тренажерном центре, он торопился на обед и Юлю слушал вполуха. Хотя там и слушать было нечего, ведь она лепетала про недоразумение и перенесенную тренажерную сессию. Жаловаться на Горского, словно маленькая глупая девочка, которую жестоко обманули взрослые дяди, не хотелось. Как-то это… мелочно. Вот как поступил Горский, эдакое зеркальное отражение.

Иванько ее лепету не внял.

От обиды хотелось расплакаться.

Эмоции не улеглись, как она надеялась, а наоборот, всколыхнулись с новой силой. Особенно, когда она увидела идущего вразвалочку Виталика. Рядом с ним семенила счастливая первокурсница и разве что в рот не заглядывала этому козлу.

– Горский! – рявкнула Юля и направилась к напарнику.

Он лениво на нее оглянулся и сказал:

– Не сейчас, Ветрова.

– Нет, сейчас! – Так как Виталя и не думал останавливаться, она обогнула его и встала на пути. – Мы поговорим сейчас.

– Неужели не видишь, что я занят? – Он кивнул на первокурсницу. Выглядел победителем по жизни, эдаким супергероем, рисовался перед девчонкой изо всех сил: мол, погляди, как я крут. Крутые парни же всегда ото всех отмахиваются, при этом отвратительно скалясь.

Но Юля легко могла сыграть в эту игру:

– Как твои лобковые вошки? Смотри, опять ВЛЭК не пройдешь.

– Ты что такое несешь? – Виталя побледнел и посмотрел на первокурсницу. – Чушь это, не слушай ее.

– Чушь, но я бы побереглась.

– Слышь, Ветрова…

– Замяли, мне все равно лень продолжать. У меня один вопрос, надолго не задержу. Просто объясни, какого черта ты подставил меня перед Иванько? Знаешь, кто так делает? Мужики, у которых нет яиц. – Она посмотрела на первокурсницу и сказала: – Советую принять это к сведению и прямо сейчас уйти. Он – козлина, а у тебя большой выбор из нормальных парней Девчонка – очень симпатичная, к слову, – пару раз моргнула, пунцово покраснела, что-то пробормотала себе под нос и поспешила ретироваться. Оставалось только надеяться, что Горского она пошлет подальше.

Тем временем Виталик пунцово покраснел:

– Совсем охренела, Ветрова? Ты что меня позоришь?

– Ты сам себя позоришь. Например, своей выходкой, которую ты так и не объяснил. Неужели это все из-за придирок Иванько? – Юля усмехнулась и покачала головой: – А знаешь, он ведь был прав, когда сказал, что ты потенциально хреновый пилот. Стрессоустойчивость у тебя и впрямь позорно маленькая, раз пары неудачных занятий тебе хватило, чтобы начать воду мутить и устранять не конкурента, а напарника. Это же, блин, жалко, Виталя! Ты бы позанимался еще, дал себе шанс. А ты так быстро сдался… – Юля вдруг поняла, что ее злость испарилась без остатка, потому что… да жалок Виталик, вот и весь ответ.

И она… засмеялась. Не над Виталей, скорее над собой и своей вспышкой.

Но Горскому показалось иначе. Его щеки стали уже совсем алыми, он вдруг замахнулся и влепил Юле пощечину. Вроде и не сильную, но такую неожиданную, что она была как гром среди ясного неба.

Она уставилась на Виталю с недоумением, не веря, что произошло то, что в итоге произошло. Горский, в свою очередь, смотрел на нее с ненавистью, такой дикой и страшной… и взгляд его бегал от Юли за ее спину. Ветрова обернулась и увидела, что там стоит симпатичная первокурсница – не ушла все-таки, решила дослушать этот скандал. Возможно, ее присутствие и стало последней каплей.