Первый Архонт

Лед и тьма воистину подходят друг другу. В другой вселенной они бы прекрасно сошлись в несокрушимом дуэте. Но эта чернота была лишь аллюзией на темные материи или даже пустоту, существующие за пределами мироздания. А потому их противоборство напоминало борьбу с депрессией. Планомерные действия, повторяющиеся раз за разом, из чистого упорства, злобы или банального желания жить. Мелисса старательно двигалась к тому, чтобы отринуть эмоции. Так прекрасно умеющая притворяться девушка в жизни предпочитала холодный расчет. Вместо того, чтобы как в начале боя продолжать яростно бросаться на врага, она попыталась оценить ситуацию. И расклад был неутешительным. Противника явно что-то подпитывало. И она даже была уверена, кто.

— Идиот! — не удержалась она. — Высвободив меня, преподнес себя на блюдечке.

Противостояние зашло в тупик. Каждый удар и выпад, каждая новая возможность тут же нивелировались противодействием соперника. И хотя Мелисса этого не знала, ледяной воздух постепенно распространился по всей территории топей Глашатая.

Хуже того, Архонт потеряла самообладание, когда осознала, что поскольку Риттер является батарейкой, то затянувшееся сражение может его убить. Она бросилась вперед, пытаясь нарастить темп, отчего теперь её движения стали больше напоминать методы Ареса, нежели грациозный танец.

Столь яро сторонившиеся Архонта части теневого водоворота внезапно отрастили клыки. Неверный шаг и… Девушка поняла, что слишком поздно. Один из отростков быстро сформировался в новое щупальце, схватил её и впечатал в стену. Едва успев сотворить барьер, Мелисса все равно получила достаточно повреждений, чтобы услышать хруст в районе грудной клетки. Издав сдавленный крик, девушка обратила злобный взор на продолжавшую сжимать её тварь, и та, промерзнув насквозь, рассыпалась ледяной пылью.

Тени сгущались, и Мелисса, на мгновение открывшая свой разум для атаки, чуть было снова не очутилась в той самой лодке, из которой её вытащил Риттер.

Она со всей силы ударил себя в грудь, одновременно с этим повелевая костям вновь стать целыми, и это сработало, хоть и вызвало у нее жуткую боль.

— Верни мне Риттера, мразь! — прошипела девушка и приготовилась нанести удар.

Чей-то крик прервал настрой Мелиссы. Почти за долю секунды пламя охватило весь потолок подвального помещения, где велась схватка. Затем прозвучал удар, еще один, и еще, и вместе с повалившимися трухлявыми досками сверху появилось белое пятно.

Холодный воздух почти тут же среагировал с теплом, проникшим в помещение, и образовавшийся туман заволок почти все пространство. Но Мелисса, сумев разглядеть строгое, но знакомое лицо, приободрилась и с удвоенной силой бросилась вперед.

Лед и пламя хлестали сердце тьмы, и они оказались куда более отличным сочетанием. Девушки, питаемые яростью и ничем иным, морозили и жгли щупальца, вырывая их из водоворота. Тени в стенах выжигались и покрывались коркой льда прочнее алмаза. Когда окружение было зачищено, Агнолия сформировала пламенный кнут и с каждым ударом по сгустку тьмы начала выкрикивать проклятия и оскорбления в сторону существа.

Мелисса в это время активировала магическое зрение и пыталась найти Риттера. К своему удивлению, она нашла там кого-то еще, куда более ярко пылающего жизнью. Даже не смотря на то, что Агнолия продолжала беспощадно атаковать кокон, темная сущность вцепилась в пленников всеми фибрами души. И хотя все попытки сопротивляться и атаковать девушек сразу же прерывались адъютанткой Ареса, Мелиссе пришлось приложить все усилия, все оставшиеся силы на то, чтобы вырвать людей из удушающей хватки демона. Только когда она вырвала их из плена и обрезала последний цепкий хоботок склизкой тьмы, хватающийся за одного из людей, атаки Агнолии начали наносить ощутимый урон твари. Девушки переглянулись и, мрачно улыбнувшись, сосредоточили оставшиеся силы на уничтожении врага. Десятки ледяных копий, вырвавшихся из земли по кругу, мгновенно проткнули начавший визжать и извиваться сгусток, пока Анголия, сцепив руки, поливала его огнем. Соратницы почти физически ощущали его боль, скорбь и горечь поражения, столь жалкими были завывания.

Когда все закончилось, и от присутствия мерзкого существа не осталось и следа, обе девушки упали без сил. Они держались из чистого упорства, чтобы не потерять сознание.

— Как я рада, что ты жива! — искренне улыбнулась Мелисса. — Черт возьми, как же я рада, — девушка плюхнулась на спину, широко расплывшись в улыбке.

Агнолия усмехнулась в ответ и попыталась подняться, но сил не было совсем. Тогда она начала ползти в сторону вызволенных из плена людей.

— Кто второй? — судорожно вопрошала она.

Мелисса вспомнила, насколько слабыми были те двое, и, перевернувшись, тоже поползла к ним.

— Я… Я не знаю, но он силен. Возможно…

— Архонт?

Мелисса, бывшая куда ближе к освобожденным, чем Агнолия, первой добралась до цели, но она двигалась к Риттеру. Она схватила его за плечо и начала тормошить в надежде, что он подаст признаки жизни. Потом с трудом перевернула и попыталась нащупать пульс.

— Проверяй дыхание, так проще, — посоветовала Агнолия, видевшая потуги Архонта.

Мелисса рывком подтянулась ближе к Риттеру и положила голову ему на грудь.

— Живой… — Мелисса почувствовала небольшое давление в глазах. Закрыв их, она просто начала благоговейно наслаждаться дыханием юноши.

Агнолия добралась до второго освобожденного. Она видела, что он немного не подходит по комплекции под Ареса и по-другому одет, но все равно не оставляла надежду. Перевернув лежавшего без сознания, Агнолия разочаровалась. Перед ней лежал почти что скелет, но еще живой Себастиан Тейн.

Ваэль взяла несколько дней на размышления, дав Лассаэру дозволение отправиться на разведку. Вернувшись в свои покои, эльф разложил перед собой искусно изготовленные реплики доспехов, что он носил дольше, чем был способен помнить. Не смотря на абсолютную точность, которой он достиг, потратив на изучение ковки далеко за десяток лет, доспехи все равно не могли сравниться с теми, что он носил прежде. Но сегодня, сейчас, Лассаэр решил, что они подойдут как никогда лучше. Эльф был способен облачиться в боевое снаряжение почти так же быстро, как иные надели бы ночную рубашку, но все же делал это медленно и церемонно. Доспех идеально подошел ему, но Лассаэр все равно чувствовал себя не в своей тарелке. Он сделал несколько разминочных движений и убедился, что иглоподобные пластины, покрытые сквозными бороздами черной сажи, ничуть его не сковывают. Последней он надел на лицо маску, все так же гневно взирающую на мир. И хотя это тоже была лишь реплика, её эльф ценил куда больше, чем оригинал.

Прибыв на куртину, обращенную в сторону казавшихся бесконечными пустошей, Лассаэр обнаружил там того, кого, как ни пытался, не мог воспринимать всерьез.

— Ты идиот, если собираешься отправиться туда в одиночку. И что это за рухлядь ты на себя напялил? — удивительно спокойным голосом обратился к эльфу Думгни.

Лассаэр не нашелся с ответом, а потому решил просто пройти мимо, но дворф преградил ему дорогу.

— Эй! Я не шучу. Нас ждет тяжелая битва, а один из… — Думгни зажмурился, словно съел целый лимон, и нехотя выдавил: — …лучших воинов собирается просто подохнуть в пустошах.

Лассаэр даже слегка проникся теплыми чувствами.

— Не переживайте, господин. Со мной ничего не случится. И смею напомнить, что я отправляюсь на разведку как раз для того, чтобы предотвратить грядущую битву.

Думгни сплюнул.

— Превентивным ударом? Это еще больший идиотизм. Ваэль мне рассказала. Если вы хотите что-то там важное уничтожить, то ничто не справится с этим лучше старой доброй дворвьей артиллерии.

— Я ничуть не сомневаюсь в огневой мощи ваших орудий, но, при всем уважении, Вас не было в битве за Те Шуль. Уже тогда Король Гордыни обрушил на войско Ареса ураган из пламени и камня, который превосходил бы по огневой мощи вашу артиллерию, будь ее даже в десять раз больше. А в тот момент в его руках была только одна печать. Сомневаюсь, что с тех пор он стал слабее.