Первый человек в Риме. Том 2

– Что ты имеешь в виду? – спросил Скавр. Гней Петрей хмыкнул:

– Все мы погибнем здесь, трибун.

– Погибнем? Все? Почему?

– Потому, – угрюмо произнес Сулла, – что мы находимся в очень невыгодном положении. А все – благодаря нашему знатному тупице.

– Нет, вы ошибаетесь! – горячо воскликнул юный Скавр. – Я заметил, что вы, Луций Корнелий, не совсем понимаете стратегию Квинта Цецилия.

Сулла мельком взглянул на центуриона:

– Тогда объясните.

– Хорошо. Сюда идут четыре тысячи германцев – против наших двадцати двух. Поэтому мы не можем встретиться в ними лицом к лицу на поле боя, – разгорячился юный Скавр. – Единственный способ разбить врага – это встретить его развернутым фронтом и ударить всеми силами разом. Германцы поймут, что мы не отступим – и поведут себя, как обычно – уйдут.

– Это ты так представляешь себе, – сказал Гней Петрей.

– Так оно и есть! – напыщенно воскликнул Скавр.

– "Так оно и есть!" – передразнил его Сулла и расхохотался.

К нему присоединился и Гней Петрей. Скавр стоял, смущенно взирая на их поведение. От этого веселья ему сделалось жутковато.

– Что же здесь смешного? Сулла вытер слезы:

– Смешно, юный Скавр, потому что наивно, – он обвел рукой горные отроги. – Посмотри! Что ты видишь?

– Горы, – смущение Скавра росло все больше.

– Тропы, дорожки – вот что ты видишь! – объяснил Сулла. – Разве ты не заметил те маленькие террасы? Кимвры легко перевалят через горы и через три дня возьмут нас в кольцо. И тогда, Марк Эмилий, мы окажемся между молотом и наковальней.

Юный Скавр так побелел, что Сулла и Петрей автоматически сделали к нему шаг, чтобы он не оступился и не упал в бурный поток.

– Командующий разработал неудачный план, – едко продолжал Сулла. – Нам следовало бы ожидать кимвров между Вероной и озером Бенакус. Там-то мы наверняка заманили бы их в ловушку.

– Почему же вы ничего не сказали Квинту Лутацию? – прошептал Скавр.

– Потому что он не просто упрям, но и туп, – ответил Сулла. – Ничьих советов не слушает. Разве что Гая Мария выслушал бы. Впрочем, что толку разговаривать с человеком, который полагает, что лучше всего сражаться, как в Фермопилах. Если же вы помните историю, то узнаете, что одна ма-аленькая обходная тропа сгубила этого самого знаменитого Леонида!

Скавр молчал. Затем извинился и убежал за свою палатку. Сулла и Петрей наблюдали за его попытками превозмочь тошноту.

– Такая армия обречена на поражение, – заговорил Петрей.

– Армия мала, но неплоха, – возразил Сулла. – Все дело портят начальники.

– За исключением вас, Луций Корнелий.

– За исключением меня.

– Вы явно что-то задумали, – опять прервал молчание Петрей.

– Конечно, – оскалился Сулла.

– Могу я спросить, что именно?

– Вполне, Гней Петрей. Но отвечу я не здесь, а на собрании вашего самнитского легиона. Остаток дня мы с вами проведем, оповещая каждого командира, что вечером состоится собрание. – Сулла быстро подсчитал. – Надо обойти что-то около семидесяти человек. Ты, Гней Петрей бери на себя три легиона на этом конце долины, а я воспользуюсь доверием ко мне воинов и приведу дальние.

Кимвры в тот же день дошли до северного конца лагеря Катулла Цезаря, запрудив всю долину и ожидая, когда подтянутся повозки. Сулла же спешно собирал представителей легионов.

На собрании Сулла выступил коротко. Когда собрание окончилось, еще не стемнело. Немало нашлось желающих перейти вместе с Суллой мост и вернуться в Тридентум, где находился штаб Катулла. Как раз в это время Катулл сам созвал людей, чтобы обсудить положение, и был очень озабочен отсутствием второго командующего. Тут и появился Сулла.

– Я просил бы соблюдать пунктуальность, Луций Корнелий, – холодно бросил Катулл. – Садитесь. Переходим к обсуждению атаки завтрашнего дня.

– Прошу прощения, но рассиживаться мне некогда, – Сулла был без кирасы, но в кожаных доспехах. Из оружия при нем были меч и дротик.

– Если у вас есть более важные дела, можете идти! – у Катулла вытянулось лицо.

– Никуда я не уйду, – улыбнулся Сулла. – Дела мои – здесь. И главное из них такое: завтра не будет никакой битвы, Квинт Лутаций.

Катулл Цезарь вскочил:

– Не будет битвы? Это почему?

– Потому что поднялся мятеж, а я – зачинщик. – Сулла выхватил меч. – Войдите, центурионы!

Никто из собравшихся в комнате не произнес ни слова. Катулл Цезарь был слишком зол, остальные – солидарны с мятежниками, так как никто из них не жаждал предполагаемой битвы. Семьдесят центурионов вошли и встали по обеим сторонам от Суллы, оставив узкий – фута три – проход между собой и людьми Катулла, оттеснив тех к стене.

– Вас бы на Терпианскую скалу! – прошипел Катулл.

– Ну уж! – Сулла убрал меч в ножны. Солдаты – не скот, чтобы без объяснений вести их на бойню. К чему идти на смерть, когда приказано победить?

Было ясно, что сказать Катуллу нечего. С другой стороны, он был слишком горд, чтобы опуститься до невнятных торопливых объяснений, и слишком уверен в своем праве не отвечать вовсе. Он только холодно молвил:

– Это переходит всякие рамки. Луций Корнелий.

Сулла кивнул:

– Согласен. Но нам действительно нечего делать в Тридентуме. Завтра кимвры найдут сотни обходных путей по горным склонам. Вы – не спартанец, Квинт Лутаций. Вы – римлянин! Не странно ли, что вы вспомнили именно Фермопилы и спартанцев, а не примеры из нашей истории. Разве вы не читали, как Катон Цензор использовал тайные тропы, чтобы окружить Антиоха? Или для вас Катон не пример, ибо ниже вас по рождению? Я же восхищаюсь им, а не Леонидом и его слугами, дружно погибшими. Спартанцы хотели умереть, чтобы задержать персов, пока греки не подготовят флот в Артимиунуме. Здесь все иначе, Квинт Лутаций. Все – иначе! Греческий флот разгромили, Леонид погиб ни за что. А повлияли ли Фермопилы на исход греко-персидских войн? Нет, конечно. Потом греческий флот победил при Самомисе – но для этого не понадобились Фермопилы. Скажите честно: вы предпочитаете безрассудное упорство Леонида стратегическому дару Фемистокла?

– Вы неправильно оцениваете ситуацию, – грубо прервал Суллу Катулл, чувствуя, что репутация его рушится под натиском рыжего смутьяна.

– Нет, Квинт Лутаций, это вы ошибаетесь, – возразил Сулла. – Ваша армия стала сейчас моей – по праву мятежа. Когда Гай Марий прислал меня к вам, у меня был лишь один приказ: сохранить армию до тех пор, пока Марий не возьмет ее под свою опеку. Но сначала он должен разбить тевтонов… Гай Марий – главнокомандующий, я лишь выполняю его приказ. Когда его приказы расходятся с вашими, я выбираю не ваши приказы, а его. Поэтому битва отменяется, вечером армия снимается с места – до битвы, где будет больше шансов на победу.

– Я поклялся, что ни один германец не ступит на землю Галлии. Я не хочу выглядеть лжецом.

– Решение это не ваше, Квинт Лутаций, так что вы своей клятвы не нарушите.

Квинт Лутаций Катулл Цезарь был одним из тех сенаторов старой закалки, которые отказывались одевать золотое кольцо в знак сенаторства; вместо него он носил древнее железное кольцо – спутник обычного гражданина. Когда он величественно ткнул рукой в людей, заполнивших шатер, на его указательном пальце сверкнул простой металл. Присутствующих это впечатлило больше, чем блеск золота.